Юкиносита вздохнула и потёрла висок.

— Боже мой… какая дурацкая причина. Моя сестра просто не поверила бы, что из-за этого её и раскусили.

Она была не слишком впечатлена, но это не единственная моя причина так думать.

— Когда вы рядом, видно, что ваши лица похожи, но улыбаетесь вы совершенно по-разному.

Я знаю, как выглядит настоящая улыбка. Не кокетливая, не фальшивая, не отвлекающая — настоящая, искренняя улыбка.

Юкиносита двинулась вперёд, оставляя меня в нескольких шагах позади.

— Хмф… дурацкая причина.

Затем оглянулась на меня через плечо. Я увидел её обычное, неизменно холодное выражение лица.

— …Пошли по домам, — тихо сказала она.

Я кивнул.

И не обменявшись больше ни единым словом, мы направились в обратный путь.

Мне нечего было спросить у Юкиноситы. И она не показывала, что ей есть что мне сказать. Может быть, как раз настала пора спрашивать и разговаривать, но мы не стали наступать друг другу на мозоли, мы выбрали хорошо знакомое нам чувство отдалённости. И провели всё это время без какого-либо человеческого тепла, словно случайные попутчики, сидящие рядом друг с другом в поезде.

Когда поезд остановился на станции, Юкиносита поднялась со своего сиденья напротив меня. Я тоже встал.

Выйдя за турникеты, она вдруг остановилась. — Мне сюда, — сказала она, показывая в сторону южного выхода.

— А. Пока. — Ответил я, разворачиваясь к северному.

И услышал за спиной тихий голос.

— Сегодня было весело. Пока.

Моим первым побуждением было не поверить собственным ушам. Я поспешно развернулся, но Юкиносита уже шла прочь. И не думая оборачиваться.

Я смотрел ей вслед, пока она окончательно не скрылась с глаз.

Понедельник. На французском – «Lundi». Произносится как «L-U-N-D-I». Звучит весьма извращённо, так что я не стал бы называть его самым счастливым днём недели. Нет, он заставляет вздыхать и думать «ещё неделю в школу ходить…» Взять бы выходной от школы, да и от жизни тоже, но вряд ли найдётся кто-нибудь, кто будет писать за меня конспекты и таскать мне домашние задания. А это со всей неизбежностью поднимает посещаемость.

Учитывая, что я даже школу прогулять хочу, за которую из собственного кармана платить надо, совершенно очевидно, что я и на работе за свой счёт выходные брать буду. А доставлять окружающим проблемы своим сачкованием не хочется. Вывод простой – с работой изначально лучше не связываться.

Вот кстати, чего эти популярные всякую фигню болтают типа «Боже, школа – это та-а-а-а-акой отстой! Ха-ха! Я на каникулах как бы случайно даже учебник потерял!», если они так эту школу любят? Каждый день ведь приходят. Быть может, говорить не то, что думаешь, и есть составная часть популярности. Иными словами, враньё – это путь к популярности.

Продираясь сквозь шум и болтовню, я вошёл в класс как раз, когда начинался утренний классный час.

Там можно было выделить несколько группировок. Популярные парни и девушки, ещё одна группа – популярные девушки, которые хотят со всеми дружить. Ещё есть спортсмены, которые входят в клуб, но ни во что не играют. Есть отаку, есть девчонки, которые думают, что весь мир крутится вокруг них, есть тихие девушки, которые не поднимают никакой суеты. Есть ещё немного одиночек. Среди них тоже есть разные типы, и… Что-то я увлёкся.

Я вошёл, но все были увлечены болтовнёй и никто вообще меня не заметил. Точнее говоря, не то чтобы не заметили. Правильнее будет сказать, не стали обращать внимания.

Пробираясь между многочисленными островками, я прошёл к своему месту. Правее следующей двери располагались лагерь популярных – и группа отаку.

Когда они вместе, они ругаются друг с другом. Но приходя слишком рано, говорят «Моих друзей ещё нет», нервно теребят мобильники и, отбрасывая волосы с глаз, то и дело искоса поглядывают на дверь.

Такого понимания дружбы и следует ожидать от отаку, они действительно практически не разговаривают с теми, кто не входит в их круг. Они никогда не смешиваются с другими группами по собственной воле. Натуральная дискриминация, если подумать.

Может, вы и не в курсе, но одиночки – большие филантропы. Когда ничего не любишь, это значит, что любишь всё одинаково. Чёрт, это всего лишь вопрос времени, когда они начнут называть меня «Мама Хикигая».

Первое, что я сделал, сев на своё место, это отключился от окружающей действительности. Когда рассеянно смотришь на свою руку, просто невозможно отделаться от бессмысленных мыслей типа «О да, ногти отросли» или «Вот я и ещё на шаг ближе к смерти», которые налетают одна за другой. В чистом виде пустая трата времени.

До чего бесполезный навык…

Пока я мобилизовывал свои бесчисленные бесполезные навыки, уроки закончились, больше занятий сегодня не было. Держу пари, я довёл себя до предела и пробудил способность «Защитник».42

Не тратя времени на сборы, я поднялся со своего места. Как обычно, и словом не обменявшись с сидящей рядом девчонкой. В Японии скверные уроки английского – тебя в классе заставляют разговаривать с партнёром.

Когда я добрался до клуба помощников, убежавшая из класса раньше меня Юигахама была уже там. Нет, не внутри – она стояла перед дверью, глубоко вздыхая.

— …И что ты тут стоишь? — Поинтересовался я.

Она взвизгнула.

— О, Х-Хикки. Ну, это, понимаешь… Тут вроде как розами пахнет…

И с неловкостью отвела взгляд.

— …

— …

Повисло молчание.

Мы оба опустили голову, не встречаясь друг с другом взглядом. В моём поле зрения оказалась немного приоткрытая дверь клуба. Я заглянул внутрь. Юкиносита сидела на своём обычном месте и как всегда читала книжку.

Похоже, Юигахама никак не решалась войти.

И не без причины. Она целую неделю не приходила.

Будь то в школе или на работе, если по какой-то причине вдруг пропускаешь денёк, потом не знаешь, с каким лицом возвращаться. Если я прогуливаю, поддавшись нехорошему импульсу, потом так насчёт этого переживаю, что вообще больше идти туда не хочу. Такое уже трижды случалось. Стоп, если учесть ещё случаи, когда я вообще ни разу не приходил, пять раз получается.

Вот почему я отлично понимаю, что чувствует Юигахама.

— Давай, пошли.

Я практически затащил её в комнату. Намеренно громко хлопнув дверью, привлекая внимание.

Юкиносита резко вскинула голову, словно раздражённая этим хлопком.

— Юигахама…

— П-привет, Юкинон… — Преувеличенно бодро ответила Юигахама, неуверенно подняв руку.

Юкиносита снова уставилась в книгу, словно ничего и не произошло.

— Не стой в дверях, проходи. Клуб уже начал работу.

Наверно, она пыталась скрыть лицо. Но даже издалека было видно, что щёки у неё ярко-красные. И говорила она прямо как мама, ругающая детей за то, что убежали из дому…

— Х-хорошо… — Пробормотала Юигахама, двигаясь к своему обычному месту. Но села несколько подальше от Юкиноситы. Теперь между ними вполне мог бы ещё один человек втиснуться.

А я как всегда разместился на углу, прямо напротив Юкиноситы.

Юигахама, обычно играющая со своим мобильником, сидела как-то неуверенно, сжатые в кулаки руки лежали на коленях. Юкиносита пыталась сделать вид, что не видит ничего необычного в её присутствии, но переигрывала. Это было заметно по тому, что она даже ни разу не шевельнулась с того момента, как Юигахама села рядом.