Харуно фыркнула, погрозила мне пальцем, а затем начала им больно тыкать мне в щёку. Ай, ой, стой, не приближайся так! (А она приятно пахнет).

Потрясающий талант к общению, мы же совсем не знакомы. Вплотную приблизившаяся ко мне Харуно и правда обладает невероятной силой.

— Сестра, хватит. Если тебе здесь нечего делать, мы пойдём, — вмешалась Юкиносита, но Харуно не обратила на это никакого внимания, продолжая доставать меня.

— Давай, расскажи мне! Как давно вы встречаетесь?

— Ай! Остановитесь, пожалуйста!

Она упрямо продолжала тыкать в меня пальцем, и я сам даже не заметил, как она прижалась ко мне. Сиськами! Нет, погоди, опять! Эти буфера, которые я уже успел оценить, снова и снова тыкались в меня! Блин, это как удар Мухаммеда Али…

— …Сестра, прекрати немедленно.

Прозвучал низкий голос, от которого может содрогнуться земля. Юкиносита отбросила волосы, даже не пытаясь скрыть свою ярость, и пронзила Харуно презрительным взглядом.

— О… Извини, Юкино. Должно быть, я немного увлеклась. — Бесцеремонно заявила Харуно, усмехнувшись. Как непрошибаемая старшая сестра, успокаивающая взвинченную младшую. А затем прошептала мне прямо в ухо (Я же сказал, не надо так близко!). — Извини, знаешь… Юкино очень чувствительная девочка… Лучше тебе поберечь её, Хикигая.

На сей раз на меня обрушилось уже совершенно чёткое ощущение тревоги. Я невольно вздрогнул. Харуно, словно озадаченная моей реакцией, склонила голову вправо, хныкнув при этом. Единственное, что при этом мог подумать стоящий рядом парень, так это какие милые у неё манеры.

— Я сделала что-то, за что ты меня возненавидел? Если так, прошу прощения.

И показала мне свой розовый язык.

Эта бесхитростность вызвала во мне сильное желание защитить её. И неожиданное чувство вины. Я должен извиниться!

— Э-э, нет, правда. Я имею в виду, ну, уши у меня чувствительные.

— Хикигая, прекрати демонстрировать свои фетиши первой встречной. Оглянуться не успеешь, как окажешься в суде.

Юкиносита приложила руку к виску, словно у неё от всего этого разболелась голова.

На лицо Харуно вернулась её фирменная улыбка. — Ага-а, — пропела она. — А ты смешной парень, Хикигая.

Понятия не имею, что в этом смешного, но Харуно весело расхохоталась, колотя меня по спине. (Сказал же, не надо так близко).

— О, кстати. Хикигая. Не хочешь выпить со мной чая, если не занят? Должна же я убедиться, что ты достаточно хорош, чтобы быть парнем Юкино.

Харуно выпятила грудь и чуть подмигнула.

— …Какая самоуверенность. Я же сказала, что мы просто соученики.

Голос был резок и суров, словно метель на северном полюсе. И пронизан глубоким чувством, вызванным шуточками Харуно. Юкиносита дала окончательный и бесповоротный отлуп.

Но Харуно лишь нахально улыбнулась в ответ. — Я имею в виду, что впервые вижу, чтобы ты гуляла с кем-то, Юкино. Разве не естественно подумать, что это твой парень? Я порадовалась за тебя. — Харуно странно фыркнула. — Ты уже взрослая девочка, так что вы можете славно повеселиться. Только не слишком увлекайся, ладно?

Она шутливо подбоченилась и наклонилась вперёд, поднимая палец. Придвинулась к уху Юкиноситы и тихо прошептала.

— В конце концов, мама всё ещё злится, что ты живёшь одна.

При слове «мама» всё тело Юкиноситы окаменело.

Повисло подавляющее молчание. Даже окружающие звуки стали тише, словно пошёл отлив, хотя в игровом зале всегда стоит гвалт.

Юкиносита обняла свою плюшевую игрушку, словно стараясь убедиться, что она никуда не делась.

— …Это тебя не касается, сестра.

Пробормотала она, не глядя на Харуно, словно разговаривая с полом.

Это была Юкино Юкиносита, которая никогда не колебалась и не теряла достоинства — Юкиносита, которая никогда никого не боялась и не опускала взгляд.

Это меня несколько потрясло. Она из тех, кто может позволить себе быть подавленным, если нет посторонних глаз, но я никогда не видел, чтобы у неё подгибались колени, когда она с кем-то разговаривает.

Харуно усмехнулась уголками губ. — Да, ты права, — сказала она резко выпрямляясь, словно отскакивая. — Пока ты относишься к делу серьёзно, всё нормально, Юкино. Я просто пыталась помочь, но была слишком бесцеремонна. Извини.

На её лицо снова вернулась глуповатая улыбка. Харуно засмеялась и повернулась ко мне.

— Хикигая. Скажу тебе ещё раз: давай посидим за чаем, когда ты станешь парнем Юкино. Ладно, пока!

Она ослепительно улыбнулась, помахала рукой, прощаясь, и двинулась прочь.

Сражённый её сиянием, я не мог отвести глаз. И смотрел на неё, пока она окончательно не исчезла из виду.

За неимением лучших вариантов, мы с Юкиноситой двинулись к выходу.

— Твоя сестра — это действительно нечто, — машинально пробормотал я.

Юкиносита кивнула.

— Да, все так о ней говорят.

— Могу понять.

— М-м. Притягательные лицо и фигура, студентка-отличница, специалист и в литературе, и в боевых искусствах, девушка с массой талантов — не говоря уже о добром и мягком характере… Сомневаюсь, что найдётся ещё кто-то столь совершенный. Все буквально осыпают её похвалами…

— А? Разве это принижает твои собственные достижения? — Спросил я. — Что за самоунижение?

Юкиносита ошеломлённо уставилась на меня.

— …А?

— Когда я сказал, что она — это нечто, я говорил о… как бы точнее выразиться… Это как усиленный экзоскелет.

Усиленный экзоскелет — можете назвать его скафандром. Причина того чувства беспокойства, что вызывала во мне Харуно Юкиносита. Иначе говоря, прочная маска.

— По поведению твоя сестра — это просто мечта дурака. Она может поднять настроение разговором, у неё хорошие манеры, она всегда широко улыбается, она даже может нормально разговаривать со мной, а также, хм… можно даже сказать, что она открытая и вроде как мягкая на ощупь.

— Интересно, этот юноша осознаёт, какие вульгарности говорит…

— Н-не глупи! Я про её руки говорил, знаешь ли. Про руки! Прикосновение её рук!

Моих слов оказалось недостаточно, чтобы из взгляда Юкиноситы ушло презрение. Стараясь отвлечь её, я заговорил громче и увереннее.

— Идеалы — это идеалы. Никак не реальность. Вот почему всё это, похоже, фальшивка.

В конце концов, наверно, нет на свете таких одиночек-ботаников, которые были бы реалистами.

Ботаник-одиночка живёт по трём принципам: (не) надейся, (не) ухаживай, (не) болтай милые глупости. Эти принципы выгравированы в их сердцах. Они настоящие солдаты, денно и нощно ведущие войну с безжалостным врагом, именуемым реальностью. Вот почему их легко обмануть.

Может, на белом свете и есть «хорошие девушки», но «девушки, живущие ради тебя» — это утопия.

Хачиман Хикигая.

Думаю, звучит мудро, поэтому я навеки запечатлел эти слова в своём сердце.

Юкиносита бесстрастно посмотрела на меня. Немного подумала и сказала, — У тебя гнилой взгляд… хотя благодаря ему ты видишь кое-что насквозь.

— Это ты так меня хвалишь?

— Конечно. Это очень высокая похвала.

Почему-то мне так не показалось…

Юкиносита скрестила руки, задумчиво глядя куда-то вдаль.

— Как ты и сказал, это маска. Ты знаешь про мою семью? Как старшая дочь, сестра должна ходить на всякие связанные с работой вечеринки и приёмы. В результате она и обзавелась этой маской… Ты очень наблюдателен.

— А, этому научил меня мой папаша. Что я должен внимательно присматриваться к людям вроде дам, продающих картины на подозрительных выставках. Я всегда настороже, когда кто-то пытается вторгнуться в моё личное пространство, впервые заговорив со мной. В своё время папашу так обманули, и он влез в большие долги.

Само собой, мама так на него тогда разозлилась, что он едва жив остался.

Как бы то ни было, после специальной образовательной программы для одарённых учеников меня до сих пор ни разу не обманули. И сомневаюсь, что когда-нибудь обманут.