— Для этого они должны увидеть, что я туда улетела! — возразила Валерия. — Но вы ведь мне поможете пройти в самолет незамеченной? Прошу вас! — Валерия умоляюще посмотрела на командира экипажа. — Они не смогут догадаться, что я сразу же повернула обратно! Подумают, что упустили меня где-то здесь, в аэропорту, и будут искать по всему Мадриду…

— Ладно, пойдемте, — сказал командир экипажа. — Вы, кажется, не робкого десятка, а мы, летчики, уважаем в людях смелость.

Ближайший рейс на Каракас был через полчаса, и только что приземлившийся экипаж в полном составе провожал Валерию в обратный полет. На всякий случай они набросили ей на плечи форменный плащ стюардессы, и теперь уже вместе с другим экипажем Валерия прошла в самолет. Также на всякий случай дружная команда пилотов и бортпроводников решила провезти Валерию в своем служебном отсеке и не выпускать ее в пассажирский салон. Резон в такой предосторожности был: ведь похитители в конце концов могли догадаться о маневре Валерии и справиться, покупала ли она билет до Мадрида. А она как раз билета не покупала! Это совсем собьет преследователей с толку, они продолжат поиск Валерии в Мадриде. Она же, выиграв столь необходимое время, успеет завтра спасти своего друга в Каракасе, а уж там можно будет прибегнуть и к помощи полиции, если понадобится.

Цуниге, битый час метавшемуся между залом ожидания и стоянкой такси, постепенно стало казаться, что он сошел с ума. Да, сбрендил, свихнулся, потерял чувство реальности! Оказался внутри какого-то мистического действа, затеянного, вероятно, самим сатаной. Ведь не мог Цунига, будь он в здравом уме и твердой памяти, упустить вышедшую из самолета Валерию Де Монтиано! Не мог, потому что отлично знал ее в лицо. Не мог, потому что не новичок в своем деле, а стало быть, рассеянность и всякое там разгильдяйство ему не присущи. Перепутать номер рейса он тоже не мог: память у него, до сегодняшнего дня, по крайней мере, была безупречной. Неужели сам босс что-то напутал? Но как его спросить об этом? Стоит только заикнуться, что Валерия Де Монтиано как сквозь землю провалилась, и можно прощаться с жизнью. Сеньор Санчес подобных промашек никому не спускает.

Однако метаться, расталкивая пассажиров, провожающих и встречающих, далее было бессмысленно. Цунига понимал это несмотря на, казалось, помутившийся рассудок. «Ну, сошел с ума, — размышлял Цунига. — Так в чем же моя вина? Это может случиться с каждым».

— Ха-ха-ха! — раздался у него за спиной громкий смех, и Цунига не сразу обернулся, боясь увидеть перед собой хохочущего дьявола, с удовольствием потирающего копытца.

Но Цунига все же был мужественным человеком, а потому усилием воли заставил себя обернуться. В нескольких шагах от него беседовали двое мужчин: один с постной физиономией рассказывал, видимо, что-то смешное, а другой прямо-таки помирал от хохота, обеими руками держась за живот. Рожек и копыт Цунига у хохочущего не заметил — человек как человек.

— Тьфу, проклятие! — выругался Цунига и внезапно вспомнил, что в подобных случаях, кажется, принято креститься. — Господи, прости и помилуй мою душу грешную, — прошептал он, истово крестясь. — Помоги мне, Господи, объяснить все случившееся сеньору Санчесу.

Родриго в это время тоже начинал понемногу нервничать: где этот негодяй Цунига? Почему он до сих пор не явился с докладом о том, что Валерия благополучно прибыла домой? Самолет до Каракаса улетел вовремя, Корхес об этом сообщил по телефону. Может, что-то непредвиденное произошло в пути? Какая-нибудь гроза, например. И самолет приземлился где-то в другом городе? Так неужели этот олух не мог догадаться, что надо позвонить и сказать хозяину о задержке самолета в пути?

Разгневанный Санчес сам набрал номер аэропорта и выяснил, что самолет из Каракаса прибыл точно по расписанию.

Следующий его звонок был сеньору Де Монтиано.

Тот как раз собирался в свой банк и уже от порога гостиной вернулся к телефону.

— Что-нибудь случилось? — почему-то встревожился Де Монтиано, услышав голос Санчеса, который в это время обычно им не звонил.

— Нет, все в порядке, — как можно более спокойно промолвил Санчес. — Просто я боялся, что Валерия может рано уйти из дома, а у меня к ней срочное дело. Вы не могли бы ее позвать к телефону?

Де Монтиано замялся, не зная, что ответить, а затем бодреньким голосом заявил:

— Вы не зря опасались, Родриго. Моя дочь действительно уже успела уйти. Да и я сам тороплюсь, вы меня чудом застали дома…

— Простите, что побеспокоил вас, — сказал на прощание Родриго.

«Вы никудышный актер, сеньор Де Монтиано, — добавил он уже про себя. — Покрываете дочь? Не хотите говорить, что она помчалась вдогонку за Карлосом Гальярдо? Но где же, черт возьми, она сейчас находится? И где этот подонок Цунига?!»

Глава 53

Яриме приходилось не просто. Лежачий больной нуждался в постоянном присмотре, а Яриме все-таки надо было хоть иногда покидать дом, чтобы купить продуктов и трав в аптеке. Прислугу она нанимать не хотела, опасаясь присутствия в доме постороннего человека, обращаться за помощью к филеру, приставленному к ней Санчесом, считала ниже своего достоинства.

Но вот Лино вновь уехал по делам в Неаполь, и поэтому Ярима пригласила к себе Веронику. Лино даже обрадовался предложению Яримы, поскольку побаивался оставлять жену одну — мало ли что может случиться с беременной женщиной! В ее положении даже обычное головокружение бывает опасным.

Вероника тоже отнеслась к предложению Яримы одобрительно. Погода стояла солнечная, и провести несколько дней, а то и недель за городом представлялось ей и привлекательным, и полезным. Заботы о больном Веронику не смущали. К тому же она брала с собой служанку, которой в городской квартире без хозяев делать было нечего.

Словом, на время отсутствия Лино Вероника переселилась к Яриме, и теперь они ухаживали за Херманом вдвоем. Целебные отвары из трав помогали ему и на этот раз, и вскоре он почувствовал себя гораздо лучше. Узнав сидящую у его постели Веронику, Херман улыбнулся ей.

— Я доставил тебе много хлопот? — спросил он. — Прости меня.

— О чем ты говоришь, Херман? — воскликнула обрадованная Вероника. — Это такое счастье, что ты пришел в себя. Тебе было совсем худо!

— Я выкарабкаюсь, вот увидишь! — пообещал Херман и вновь впал в дремотное полубессознательное состояние.

В другой раз, открыв глаза, он увидел Яриму, но решил, что бредит, и поспешил зажмуриться, прогоняя болезненное состояние вместе с видением.

Ярима вновь утвердилась в мнении, что он не желает ее видеть, и старалась, чтобы у его постели в основном дежурила Вероника, хотя ей было неловко перед сестрой — функция сиделки все-таки трудновата для беременной.

Но Вероника с большой охотой ухаживала за Херманом. Он был ее давним другом. Влюбленность, которую испытывала к нему когда-то Вероника, теперь прошла, но осталось теплое дружеское чувство. И с рукоделием в руках она проводила долгие часы у постели больного.

Херман потихоньку набирался сил, болтал с Вероникой о пустяках, и в такой непритязательной беседе они находили взаимное удовольствие. По просьбе Яримы Вероника не упоминала о ней в разговоре, чтобы не раздражать Хермана и не вредить его лечению. Предстать перед ним Ярима собиралась потом, когда он совсем окрепнет.

— Что, Ярима здесь? Или она привидилась мне в бреду? — спросил, однако, Херман.

— Она привидилась тебе, Херман? — вместо ответа задала вопрос Вероника. — А что, ты не рад был ее повидать?

— Рад, конечно, — ответил Херман.

Вероника сочла его ответ ничего не значащей любезностью и поспешила успокоить.

— Нет, свидание с ней тебе не грозит. Она где-то далеко. Я даже сама не знаю, где.

— Жаль, — произнес Херман, и его сожаление было вполне искренним: он подумал, что с помощью Яримы он сможет быстрее и легче добраться до Санчеса. «На сей раз я сумел бы вытрясти из нее все, что мне необходимо для того, чтобы незаметно проникнуть в логово Санчеса».