Амаранта».

Прочитав письмо, Алонсо глубоко задумался. Все в нем было для Альвареса неожиданностью. И вместе с тем решение Амаранты поразило его присущей ей точностью выбора. Да, она не была рождена для мирской жизни. И, собственно, чувство, которое она пробудила в нем, тоже было совсем не житейское, — он чтил ее, может быть, даже преклонялся перед нею, но для каждодневной жизни выбрал другую женщину. Только Амаранта могла решить все так просто и так жестко. Перед ней и в самом деле можно было только преклоняться.

— Ты огорчился, папа? — спросил Хулито, видя глубокую задумчивость отца. — Но раз маме так лучше, мы же потерпим? — сказал он с простодушием ребенка, которое сродни мудрости.

— Потерпим, — с нежностью отозвался Альварес.

Он осторожно взглянул на Пилар и понял, что эта молодая женщина ему симпатична. Это открытие его обрадовало. Возможно, они поймут друг друга и, возможно, их вынужденное общение не будет им обоим в тягость.

— Я бесконечно вам признателен и за боль, и за счастье, — заговорил он. — Мне пока очень трудно разобраться в собственных чувствах, но одно для меня несомненно — я полагаю, что вы и голодны, к устали, поэтому я отвезу вас поужинать в очень тихий уютный ресторан, а потом как можно скорее пожелаю вам спокойной ночи.

— Да, так, наверное, будет лучше всего, — согласилась Пилар.

— Все более серьезные разговоры мы отложим до завтра. С ходу мы все равно ничего не решим. Надо как следует подумать втроем, вместе с сеньором Монкадо, что будет лучше для нашего мальчика. Лучше ли ему будет в привычной обстановке или, напротив, крутые перемены должны переменить и его быт.

— Я сама все время думаю об этом, но пока ни к какому решению не пришла. Вероятно, последнее слово должно быть за Хулито, но ему очень непросто его произнести.

За разговором они доехали до ресторана, который и впрямь отличался какой-то домашней атмосферой — уютные лампы под оранжевыми абажурами, запах ванили и корицы.

Альварес со знанием дела заказал вкусный ужин, которому с удовольствием отдали должное и Пилар, и Хулито.

Пилар была приятна ненавязчивая забота Альвареса, она не скрывала этого, и Хулито вдруг почувствовал, что гордится отцом.

За ужином они продолжали свой разговор. Самым главным вопросом сейчас была учеба Хулито. Но тут они решили единогласно, что до конца недели Хулито в школу ходить не будет, а пойдет со следующего понедельника.

— Ты совсем разленишься, мой мальчик, — шутливо сказал Алонсо. — При маме ты учился бы даже в каникулы.

— Я и учился, — сказал Хулито, — а ты думаешь, я сейчас мало работал? У меня целый альбом рисунков! За эти дни я приведу их в порядок и пошлю маме. Она должна посмотреть, как мы путешествовали с Пилар.

Хулито трудно было называть Пилар мамой. Тем более, что отношения у них, похоже, складывались скорее товарищеские. Что ж, видно, так тому и быть, Амаранта останется мамой, а мама Пилар будет просто Пилар. Она посмотрела на Альвареса — вот и еще одна проблема: страсть к рисованию. Что он об этом думает? Нужно ли учить Хулито рисовать? И об этом они должны были поговорить.

А Альварес, глядя на Пилар, думал, что должен расспросить ее, насколько она занята, и чем, и каким свободным временем располагает? Наверняка, она много работает. К тому же, у нее есть свой круг друзей, привязанностей… Сможет ли она заняться воспитанием Хулито?

Однако Пилар и Хулито выглядели усталыми, и он поторопился отвезти их домой.

Прощаясь, Альварес сказал:

— Знайте одно: перед вами я в неоплатном долгу.

— Вы легко можете избавиться от долга, — внезапно ответила Пилар.

Ее ответ неприятно поразил Альвареса, он тут же вспомнил Карлотту: неужели опять тот же вариант? Что ж, пусть, он примет и это.

Пилар, помолчав, заговорила, и было видно, что просьба дается ей нелегко.

— Я рискую скомпрометировать себя в ваших глазах. Но я иду на это, полагая, что у нас будет время, чтобы хорошо узнать друг друга к избавиться от всех недоразумений. Если вы мне откажете, я не обижусь. Но поверьте, только крайняя необходимость вынуждает меня обращаться к вам с просьбой.

— Не иначе, вы потребуете у меня луну с неба, — пошутил Альварес.

— Если бы! Это было бы так романтично! Но нет, увы! И я не потребую, а попрошу. Мне нужно, если это возможно, удостоверение личности.

— Лично вам? — удивился Альварес.

— Речь идет о моем очень близком и давнем друге, который попал в затруднительную ситуацию, — поспешила объяснить Пилар.

В выражении лица Альвареса промелькнуло что-то такое, что заставило Пилар спохватиться и добавить:

— Нет-нет, не считайте меня авантюристкой с сомнительными знакомствами! Это муж моей очень близкой подруги, им обоим я очень многим обязана. И поверьте мне на слово, речь идет о несчастье, а не о преступлении.

— Верю, — неожиданно для себя сказал Альварес, хотя до этого множество самых разных мыслей промелькнуло у него в голове. — Но даже если бы речь шла о преступлении, я все равно не мог бы вам отказать.

— Спасибо, — Пилар очень тронула его любезность.

— Как я понимаю, документ нужен срочно.

— Мой друг будет ждать столько, сколько понадобится.

— Пусть ждет до завтрашнего дня. Фотографию он наклеит сам, а имя и фамилия ему безразличны.

— Да, — признала его правоту Пилар.

— На какое время мы назначим завтрашнюю встречу?

— На любой час, какой вам будет удобен.

— Тогда, если вас это устроит, я зайду за вами в пятом часу.

— Мы с Хулит о будем вас ждать.

— Ваш друг тоже может прийти и взять удостоверение.

— Он так и сделает. Теперь я у вас в неоплатном долгу.

— Вот мы и будем с вами всю жизнь платить по счетам, — шутливо завершил разговор Альварес и откланялся.

Пилар, поднявшись, тут же позвонила Херману. Услышав ее новость, он счастливо рассмеялся, и Пилар было приятно слышать его радостный смех.

— Значит, к вечеру я буду в Риме, — весело сказал Херман.

— А Рим-то при чем? — изумилась Пилар. — Я думала, ты на всех парах полетишь в Венесуэлу.

— В Риме у меня деловая встреча. А от Мадрида Рим ближе, чем от Каракаса, не так ли? Я экономлю время и деньги, — мгновенно исправил свой просчет Херман.

— Если тебе не хватит денег — уведоми, я вышлю в Рим.

— Спасибо, Пилар, — без всяких витиеватостей поблагодарил Гальярдо. — И знаешь, я вам с сыном так искренне желаю счастья, что уверен: оно у вас будет!

— Дай-то Бог! — произнесла растроганно Пилар.

Глава 37

Ярима не ошиблась в своих расчетах: Херман действительно отправился в Италию, как только у него в руках оказался паспорт на чужое имя. Но останавливаться у Вероники или хотя бы навещать ее он вовсе не собирался. Обстоятельства того не позволяли.

Херман понимал, что главное для него сейчас — как можно скорее разыскать Манчини. Сделать это будет непросто, потому что Сверчок, скорее всего, лег на дно после скандала на таможне. А может, кто-то уже успел расправиться с ним и покруче — такой возможности Херман тоже не исключал. Но все же он надеялся на удачу и на осмотрительность Сверчка: притаился, поди, где-нибудь в тихом уголке и ждет, когда минует опасность и можно будет высунуть нос.

Поиски Манчини Херман начал с офиса той фирмы, которая якобы перечислила деньги на счет Гальярдо. Надо посмотреть, какая там обстановка. Название фирмы он узнал еще от своего адвоката, адрес же найти было несложно.

К самому зданию, в котором располагался офис Манчини, Херман подходить не стал, а остановился на противоположной стороне улицы — всего на одно мгновение. Но и беглого взгляда было достаточно, чтобы у входа в офис заметить полицейского, явно скучавшего на своем посту.

«Вероятно, там сейчас копается финансовая полиция, — подумал Херман. — А может, и того хуже: пришли арестовывать кого-нибудь из клерков».