- Или Карха, или князь Пальский, - поправил его Шумон, глядя на дыню. Монах на эту ребяческую выходку не обратил никакого внимания. Исполненный благодати он парил выше этого.

Подкрепившись, путники остались на месте. Путь, указанный Хилкмерином закончился Стеной. Конечно, её следовало обойти, но с какой стороны? Шумон посмотрел направо - стена терялась за частоколом деревьев налево - тоже самое. Прикрыв глаза, он восстановил в памяти план, начерченный старым охотником. Где-то правее их лес потихоньку сходил "на нет" и сливался со степью. Поворот влево сулил им достаточно неприятную дорогу через матерый лес и болото и все же Шумон выбрал именно его - уж очень ему не хотелось после случая с вознесением рыцаря, идти по открытому месту.

- Молись, брат, - сказал он монаху, - дорога будет длинной.

- Куда мы теперь-то?

- Стены без ворот не бывает.

- Умный ты больно, - поморщился монах, - учишь тебя, учишь... Не ворота искать надо, а место где Карха явит нам свою милость!

Шумон не хотел напрасно злить монаха и поэтому ответил уклончиво.

- Тут уж кому раньше повезет... Или мне с воротами или тебе с милостью Божьей.

Первое время Брат Така шел молча, лишь изредка принимаясь распевать духовные песнопения. Он довольно часто отходил в сторону, отыскивая в кустах что-то съедобное, однако на шестом поприще пути принялся ворчать. Шумон не обратил на это внимания. Ему было не до этого, Появление Стены, судя по всему, оказалось быстрым и безжалостным. Словно секира она вонзилась в лес, устлав своё подножие стволами рухнувших деревьев, место которых пожелала занять. Их путь превратился в пытку. На каждый шаг вдоль Стены приходилось четыре - пять шагов в сторону, что бы обойти поваленные в беспорядке деревья. Прорубаясь сквозь перепутанные кусты, Шумон услышал.

- Стена и стена, а за ней что? Может за ней уже и ни леса, ни болота?

Мысль показалась удивительно правильной. Он даже удивился, как это не пришло ему в голову раньше.

Ничуть не сомневаясь в том, что лес за Стеною все-таки есть он начал искать глазами дерево повыше, чтоб поднявшись на него определить: есть ли конец у этой Стены.

Немного спустя путники вышли на поляну, сплошь устланную синеватыми зарослями "усни травы". На другом краю поляны в небо возносились храмовые деревья.

- Отдохнем? -спросил Шумон.

- И подкрепимся! - брат Така бросил на землю порядком раздувшийся мешок. Карха воздвигнув стену и повалив деревья, позаботился в неизреченной милости своей об их пропитании.

- Хорошо. Только сначала...- Шумон кивнул в сторону деревьев. Монах все понял без слов.

Скинув рясу, Младший Брат полез на серый, залепленный лишайником ствол, возвышающийся над окрестностями. Шумон с травинкой во рту наблюдал за ним. Монах, с проворством голодного жука, быстро лез по стволу вверх, туда, где в небо поднимались самые сочные листья. Оттуда сыпались ветки, сухой мусор.

- Ты что там, гнездо вьешь? - нетерпеливо крикнул Шумон. - Рассказывай, что видишь.

- Болото на месте. Пахнет, -откликнулся монах. - Драконы!

В том, что болото осталось на прежнем на месте Шумон не сомневался. Другое интересовало его сейчас.

- Посмотри на Стену. Есть ли где-нибудь проход?

Монах молчал долго. Снизу книжник видел как он вертит головой, пытаясь что-то разглядеть.

- Нет, - наконец донеслось сверху. - Прохода не вижу.

- Та-а-ак, - выдохнул безбожник. У него оставалась надежда на слабость зрения монаха.

- Эй, брат, -окликнул он его и подняв два пальца спросил.

- Сколько пальцев?

- Два, - донеслось сверху.

Шумон в расстройстве сел на землю. Зрение у монаха оказалось как у птицы. Вскоре к нему присоединился и Младший Брат. Он тяжело дышал, горела оцарапанная щека, а порты измазаны свежей зеленью.

- По-моему стена вокруг всего болота.

- А со стороны альригийцев?

- И там тоже.

- Что делать будем? - спросил Шумон.

- Дальше пойдем, - беззаботно, словно это было само собой разумеющимся, сказал монах. - Тень Кархи над нами. Я верю в это.

Он плеснул из фляги воды в ладонь и ополоснул лицо.

- Там впереди трех поприщах что-то вроде большой поляны и развалины какие-то. Посмотреть бы надо.

Шумон согласился. Пока у него не возникло своих идей, он мог довольствоваться идеями Младшего Брата.

Подкрепившись, они продолжили свой путь вдоль стены. Деревья становились все ниже и вскоре над зеленой полосой листьев они увидели голубую полоску неба. Стволы уже не загораживали панораму и позволяли путникам видеть вперед шагов на двести. Увиденное ошеломило Шумона.

- Город? - удивленно сказал он. - В этой глуши?

Дурбанский лес.

Развалины "Города Справедливости".

Путники миновали разрушенную стену.

Лес уже крепко вцепился в отобранный у него когда-то людьми клочок земли, однако остовы домов и остатки мощеных камнем улиц сопротивлялись его нашествию.

То, что когда-то называлось дорогой, вывело их на широкую поляну, поросшую подлеском, когда-то, видимо, бывшей центральной площадью.

Шумон остановился, огляделся.

Трудно сказать, кто кому помогал в разрушении города - то ли время людям, то ли наоборот, но одно ему было совершенно ясно: оба этих разрушающих начала соединились здесь, чтоб уничтожить его. Монах смотрел по сторонам хмуро, словно любопытство сыграло с ним скверную шутку, заведя его в это место. Осмотрев ближайшие развалины, он мрачно сообщил:

- Плохое место. Проклятое.

Не оборачиваясь - развалины казались куда интереснее монаха - Шумон спросил:

- Ты знаешь что это?

- Похоже, что да, - кивнул монах. - Город Справедливости. Гнездо ереси Просветленного Арги. Воистину гнездо Дьявола!

Вот это новость! О городе ходили разные слухи, то толком никто ничего не знал.

- Да ну?

- Засеку помнишь? И засека и город так же их рук дело.

В словах брата Таки Шумон не уловил осуждения. Давно сгинувшие люди вложили во все это свои силы и ум, и не смотря на то, что титанический, хотя и оказавшийся бесполезным труд, пошел прахом, он все равно внушал уважение.

Разобравшись с городищем, экс-библиотекарь повернулся к Стене. В этом месте она теряла свою идеальную прямизну и обходила развалины по широкой дуге, словно понимая, что пройди она иначе, люди, когда-то жившие в этих домах, могут обидеться. Шумон смотрел на изгиб как зачарованный. Он говорит ему о многом. Стена не появилась сама собой. Стену поставил кто-то, кто мог отличить развалины человеческого жилья от простой груды бревен.

Заходящее солнце скатывалось за Стену, погружая людей и развалины в темноту. Еще несколько мгновений оно заливало лиловым светом, прошившим Стену насквозь, а потом увязло в болоте. Пользуясь последними мгновеньями дня, путники собрали кучу хвороста, и затащили её в полуразрушенное каменное здание, поднятое над площадью на ступенчатом постаменте.

К предложению Шумона заночевать в развалинах монах отнесся очень неодобрительно, однако безбожник просто не стал слушать возражений монаха. На все его просьбы уйти из города он отвечал успокаивающим похлопыванием по плечу, и монаху пришлось смириться.

Пока Шумон возился с костром, тот с особым тщанием несколько раз оплясал место ночлега, совершив вечернюю и охранительную пляски.

Когда он закончил, Шумон, готовивший вечернюю трапезу спросил:

- Ты что-то словно не в себе? Случилось что?

- Плохое место, - угрюмо в который уж раз, повторил монах. - Очень плохое. Дьявольским следом помечено! Зря мы здесь.

Не принимавший всерьез настроение монаха Шумон усадил его около костра.

- "Рука его над нами",- напомнил Шумон. - Чего же ты боишься?

Он засмеялся.

- Приведений?

- А хотя бы и их, - прищурив глаза, ответил монах. Посмотрев на младшего Брата, Шумон понял, что его спутника беспокоит нечто более реальное, нежели призраки. Он посерьёзнел.