которое он жаждет. – Как долго он замешан в подобном виде сцен с пытками? –

спрашиваю я Арчера, понизив голос, и думаю о Ксавии. Никогда в жизни Норту не удастся

заполучить ее в свои руки.

– На сколько я могу знать, очень давно.

Есть кое–кто, кого хочет лидер свободного мира, и все сильнее и сильнее я убеждаюсь, что

это она. Он хочет не просто мою сабу, он хочет Ксавию. Каким–то образом этот ублюдок

узнал, что она моя саба, и сейчас он охотится за ней.

Я готов пробить стену и от злости сжимаю челюсти.

– Насколько он близок к кланам Стиллманов и кланам Кеннеди? Я имею в виду помимо

политики. Что–то типа помощи в подковерных играх.

Арчер вздыхает.

– Дай мне секунду.

Насколько я помню и знаю, как знают и остальные члены Холма, у Норта есть

долгосрочные связи со Стимланами и Кеннеди, также как и у множества мною уважаемых

членов Конгресса. Пока Арчер порхает пальцами по клавиатуре, я переписываюсь с

Оливером по поводу моего расписания на понедельник и прохожу в пустой офис,

расположенный дальше по коридору, делая пару звонков. Пролистывая контакты, я

смотрю на имя Ксавии и, бл*дь,... я хочу ей позвонить, но я должен сохранять присутствие

духа. Когда я возвращаюсь, Арчер стоит около принтера.

– Вот. Список их последних дружеских встреч. Я все еще работаю над ее кузеном и с тем

дерьмом, в которое он вляпался. Я почти добрался.

– Бл*ь. Есть хоть какая–нибудь идея, почему он в Вашингтоне?

– Когда у меня будут неопровержимые доказательства, ты будешь первым, кто об этом

узнает. – Он протягивает мне огроменный список длиной в три страницы. – Здесь ты,

возможно, найдешь то, что хочешь знать про президента.

Месяц назад Норт пригласил их на частный показ документального фильма в Белом доме.

Переименовал библиотеку в честь дяди Ксавии. Принял участие в праздновании Дня

рождения ее деда на Манхэттене. Был на борту яхты, направляющейся в Бимини на

протяжении дня, проведя его за глубоководной рыбалкой снова со Стэнли. Он и Стэн

работали в нескольких крупных благотворительных фондах в Чикаго, Лос–Анджелесе и

Майами, а в Европе во Франкфурте, Стокгольме и Праге.

– Стэн и президент непосредственно связаны с увеличением осведомленности

международной общественности к болезни Альцгеймера и здравоохранении. –

просматриваю быстренько.

Арчер фыркает.

– Если это именно так, как ты называешь это.

***

Я покидаю подземную стоянку и возвращаюсь в свой офис, потянув узел на галстуке и

ослабив его. Почти пять и на дорогах полно машин. Весь мой день был пущен коту под

хвост и я мало успел сделать по отношению к своей законодательной деятельности за

исключением того, что я присутствовал на двух скучных встречах. Для сенатора, эта

гребанная пара встреч считается долгой и нудной и в течение нескольких часов я

постоянно висел на телефоне. Отчасти Кса, Оливер и Нора знают про обед с Джексом, но

только Ксавия знает, что эта встреча касается Дома. Никто не имеет понятия, где я был эти

последние два часа.

Дерьмовый день, чтобы отсиживаться, но я ведь могу писать сообщения. Оливер, Нора, и

я переписываемся. Другие сотрудники доводят до меня последние сплетни, которые

исходят от Кубинской торговой политики, находящейся в состоянии изменения.

Избиратели хотят гарантий того, что не случится очередной всплеск. Выехав на улицу, я

включаю навигатор, и медленно продвигаюсь вперед, пока не оказываюсь около заднего

входа в свое здание. Я звоню, разговариваю с Кса. Она спустится через пять минут, и я

откидываюсь на подголовник, заставляя свой разум перестать кипеть.

Когда я вижу, как начинает открываться задняя дверь, я выхожу из машины, поднимая

очки на макушку.

– Все в порядке? – Я произношу это слишком резко, глядя на озабоченное выражение лица

Кса.

– Отлично, – уверяет она меня с натянутой улыбкой. – Просто не знаю, чего ожидать.

– Бен, – голос Норы звучит из–за Ксавии, прежде чем она попадает в поле моего зрения. –

Тебе лучше уехать. Журналисты окружили здание. Один из охранников, возможно, слил

прессе то, что видел Мисс Кеннеди.

– Спасибо, Нора. Напомни мне повысить тебе зарплату, – говорю я серьезно. С меня

достаточно и этого.

– Я думала, что мы хотели, чтобы они сделали несколько наших фотографий? – Голос

Ксавии звучит обеспокоенно и я напряженно киваю.

– Мы сделаем это. Надо решить когда. Время и место, где это произойдет, решение

остается за нами.

Нора машет нам и я беру Кса за локоть, провожая ее к пассажирской двери, наслаждаясь

шлейфом ее духов, разносящемся в горячем летнем воздухе. Если бы не было радом Норы,

то мне было бы дважды насрать на журналистов, я бы поцеловал Ксавию так, что она

застонала бы и заставила бы меня забыть все то дерьмо, которое засело в моем мозгу.

Усилив свою хватку на руке Кса, я притягиваю ее к себе.

– Что мне надо сделать, чтобы ты вернулась в мою квартиру и я раздел бы тебя догола.

Связал тебя шелковой веревкой и вошел в тебя.

– Нам лучше уехать, – шепчет она.

Глядя ей в глаза, я нахожусь на грани того, чтобы не наброситься на ее идеальный ротик.

Ну и пусть моя помощница смотрит – мне плевать!

– Беннетт? – тихо спрашивает Кса.

– Да, правильно, – говорю я. Ладно, сейчас наступает тот момент, когда я отпускаю ее

руку. Я делаю это, киваю в ответ Норе и обхожу машину, скрежеща зубами.

– Чего же ты хочешь? – спрашивает меня Кса, когда я сажусь в машину и поворачиваюсь к

ней, не желая больше терять время.

– Этого. – Я с жадностью набрасываюсь не ее губы в голодном поцелуе, все этим

демонстрируя, что она первая в моем меню. – Я хочу тебя подо мной, я еще лучше, свое

лицо у тебя между ног.

– Еще два дня, – шепчет она возле моих губ.

Я рычу:

– После произошедшего сегодня это вряд ли возможно. Я не знаю, смогу ли я

продержаться еще пять секунд. – За прошедшую неделю наши графики были насыщены

событиями, да еще и снующий вокруг персонал, заставили нас умерить наши свидания

«кожа–к–коже». Но только не сегодня. Я отпускаю ее, давая себе время, чтобы переварить

тот факт, что мы, блядь, не собираемся трахаться в ближайшие три минуты.

– Ты уверен, что все хорошо? Нормально прошла встреча с Джексом? Он заезжал на

минутку.

Мать его. Прежде, чем проклятья вырываются из меня, я вдыхаю и беру себя в руки.

– Да все нормально, он, возможно, приходил по поводу кубинских чиновников.

– Похоже, он был расстроен. – Она опускает солнцезащитный козырек, пока я завожу

машину и выезжаю из переулка. Если бы я мог сказать ей правду, то я бы сказал. Но с чего

начать... я наблюдаю за ее бабушкой и дедом, также как и за ее кузеном. Без какого–либо

плана или доказательств я не могу беспокоить ее своими предположениями.

Я смотрю через боковое стекло, готовясь выехать на аллею.

– Боже, посмотри сколько народу.

– Неужели у них нет больше ничего более интересного, чем писать о нас, – говорит она,

вцепившись в консоль, ее глаза широко распахнуты и смотрят в сторону толпы репортеров

и фотографов, расположившихся вдоль тротуара, словно стадо антилоп гну.

– Не волнуйся, – успокаиваю я, сжимая ее руку. – Наши окна затонированы. – Я добавляю

газа и выезжаю на улицу, в то время, как несколько фотографов делают бесполезные