Через несколько дней после первомайского праздника 1936 г. подразделения бригады были выстроены на плацу гарнизонного городка. Из подъехавших легковых автомашин вышли командующий войсками Забайкальского военного округа комкор Грязнов и начальник автобронетанковых войск округа комбриг Мернов. Командир бригады комбриг Шипов отдал рапорт, и смотр начался.

Тщательно проверялось всё: боевая и огневая подготовка, сборы по тревоге, материальная часть, способность проводить длительные марши. Требования на смотре предъявлялись самые жёсткие. Через три дня Грязнов на разборе подвёл итоги. Конечно, были высказаны замечания и пожелания, но серьёзных претензий не было. Бригада была вполне боеспособной воинской частью и могла в любой момент выполнить все боевые задачи, которые на неё возлагались.

Вскоре бригада была полностью подготовлена к переброске на территорию МНР. Сигнал тревоги прозвучал в казармах бригады в час ночи 5 июня. Через час около 300 боевых и транспортных машин двумя колоннами двинулись на юг по старой дороге, ведущей к Улан-Батору. К концу дня было пройдено 200 километров. На следующий день к вечеру показались огни и дома столицы республики. После дня отдыха бригада повернула на восток и, пройдя за два дня 350 километров, к вечеру 9 июня подошла к конечному пункту назначения — Ундурхану. Боевая техника броневых батальонов с честью выдержала суровое испытание. Сложный марш в пустынной безводной местности при летней жаре прошёл без единой поломки и аварий.

Бригада пришла на голое место. Нужно было строить казармы для нескольких тысяч человек, парки для боевой техники, склады, помещения для столовых, пекарен, бань. Продовольствие, горючее, боеприпасы, все строительные материалы и даже дрова приходилось возить с советской территории за 750 километров. Сразу же вслед за подразделениями бригады из состава войск округа были направлены в Ундурхан строительные и автотранспортные части.

Бригада и мотоброневой полк, расквартированный в Тамцак-Булакском выступе примерно в это же время, были подчинены главному военному советнику при главкоме монгольской армии комкору Вайнеру. Они составили небольшую подвижную группу, способную наносить мощные и быстрые удары на значительном расстоянии от места своей дислокации. В Квантунской армии не было подобных частей, а имевшиеся там кавалерийские бригады проигрывали нашим подразделениям и в скорости передвижения, и в огневой мощи.

8 августа 1936 г. Блюхер отправил очередное письмо Ворошилову, в котором он представлял план сосредоточения войск фронта и развёртывания начальных операций. Документ был разработан на основании директивы от 14 марта 1936 г. и в соответствии с мобилизационным расписанием № 6, в котором были отражены организационные мероприятия 1936 г. Эти мероприятия повышали мобилизационную готовность всех стрелковых и кавалерийских соединений ОКДВА и давали возможность, в случае необходимости, провести скрытую мобилизацию под видом учебных сборов войск армии и сосредоточить их под видом учений к границе до начала общей мобилизации на Дальнем Востоке. Такие мероприятия повышали шансы на успех в первых столкновениях с войсками Квантунской армии на дальневосточных границах.

Блюхер учитывал возможности развёртывания японской армии и темпы подготовки Японией Маньчжурского театра военных действий и считал, что к началу 1937 г. японцы в Северной Маньчжурии и Внутренней Монголии будут иметь в военном отношении хорошо подготовленный плацдарм для большой войны против СССР. Блюхер также считал, что если 1937 г. пройдёт спокойно, то театр военных действий японцами будет подготовлен отлично. В своём письме Блюхер отмечал, что «Оргмероприятия 1936 г. дали нам преимущество только в начальный период войны, в дальнейшем ходе войны соотношение сил будет складываться не в нашу пользу» (22).

По мнению командарма, особо опасной представлялась оперативная пауза, которая могла наступить примерно к 20-му дню войны, когда на фронте начнёт ощущаться мощный поток новых японских пехотных дивизий, которые будут переправляться на материк с японских островов по наиболее короткому маршруту через северокорейские порты. По расчётам Штаба ОКДВА, интенсивность таких перебросок может составлять до 3 дивизий в сутки. К этому времени интенсивность перебросок частей РККА по Транссибирской магистрали будет составлять только 0,5 дивизии в сутки. При таком соотношении второй оперативный эшелон фронта будет вводиться в бой по частям, и эффективность первоначальных успехов начнёт падать. А это не позволит рассчитывать на решительную победу над японскими войсками в первые месяцы войны. Блюхер в своём докладе подробно разбирал все недостатки нашего военного планирования и возможные отрицательные последствия первого периода военных действий.

Он отмечал, что на благовещенском направлении сопротивление японских войск в начальный период войны будет возрастать. Наши же сухопутные войска и в 1937 г. останутся на этом направлении на уровне 1934 г., то есть в первый месяц войны будут иметь только войска 18-го стрелкового корпуса (2 стрелковые дивизии). Блюхер не сомневался, что нашим войскам удастся переправиться через Амур в первые дни войны, но не исключал и того, что во время оперативной паузы, когда наши малочисленные войска выдохнутся, придётся переправляться обратно на левый берег. Он также считал, что срыв операции 18-го корпуса снизит первоначальный успех на забайкальском направлении, а возможное крупное наступление японцев на благовещенском направлении может прервать железнодорожную магистраль Свободный — Бурея и изолировать весь Дальний Восток, предоставив его своим силам и средствам. Чтобы избежать такого варианта развития событий, командарм предлагал ещё в мирное время усилить это направление механизированной бригадой, кавалерийской и стрелковой дивизиями, и закончить переброску в этот район дополнительных войск до осени 1937 г.

Войска 15-й армии на сунгарийском направлении могут в первые дни войны уничтожить противника в районах рек Сунгари и Уссури и установить взаимодействие с войсками 14-й армии. Но далее они будут вынуждены к значительной оперативной паузе до подхода войск второго эшелона (до 35-го дня с начала войны). Ход событий в Приморье к 15–20 дню войны потребует обязательного присутствия там войск этой армии. Поэтому предлагалось усилить сунгарийское направление в 1937 г. одной механизированной бригадой и одной кавалерийской дивизией, и прикрыть с воздуха эту подвижную группировку легкобомбардировочной или штурмовой авиабригадой (23).

И в Кремле, и на улице Фрунзе в здании Наркомата обороны понимали, что после заключения Антикоминтерновского пакта и подписания секретного соглашения угроза конфликта на Дальнем Востоке стала более вероятной. Разведывательная информация Зорге подтверждала этот вывод. Поэтому то соотношение, или, выражаясь современным языком, тот баланс сил между Западом и Востоком, который был достигнут в 1936 г. был сохранён. Перебросок войск и военной техники по Транссибирской магистрали с Востока на Запад не было. А на Восток продолжали поступать воинские части и боевая техника, в первую очередь танки, бронемашины и самолёты.

Но дело было не только в заключении Антикоминтерновского пакта и союзе двух агрессоров. С самого начала 1936 г. на Востоке пахло порохом. И особенно сильно этот запах чувствовался на монголо-маньчжурской границе. А эту границу в Москве считали своей и собирались охранять её как свою собственную. Конечно, руководство Наркомата обороны не могло по собственной инициативе проводить крупные мероприятия по усилению войск в дальневосточном регионе. Вопросы усиления РККА уже тогда решались в кремлёвском кабинете. К Сталину и обратился Ворошилов в середине января 36-го: «Посылаю проект постановления по усилению ОКДВА и ТОФ с подробным расчётом увеличения численности в связи с этими мероприятиями». К письму был приложен развёрнутый проект постановления на 6 страницах и расчёт дополнительных мероприятий (24). Так как все документы были адресованы в Политбюро тов. Сталину, то можно не сомневаться, что предложенный проект постановления был там рассмотрен и принят.