1.

Вестингауз лежал под кормовыми баками, развалившись в гамаке, и благодарил небо и Аллаха за то, что в начале Кампании они догадались оснастить свой танк цистернами для воды. Дело было даже не в том, что в пустыне с этой ценной жидкостью постоянные проблемы, а снабженцы больше заботятся о том, что бы боевым частям вовремя поставляли боеприпасы и топливо, игнорируя многие насущные потребности солдат.

Самое главное сейчас было то, что эти цистерны давали отличную тень. Пустыня, это, как известно, не только бескрайние барханы и каменистая равнина, лишенная даже намека на растительность. Это еще и удушающая жара, после прохлады боевого отделения кажущаяся просто убийственной. И пусть в самом танке благодаря кондиционерам температура выше двадцати никогда не подымалась, но из-за тесноты заснуть внутри не получалось даже у миниатюрного Локхида. И танкистов мало беспокоило, что баки, возвышаясь над корпусом на целый метр, не позволяли вести огонь назад, да и обзор несколько ограничивали. Пока что им это ни разу не мешало.

Вестингауз уже не спал, он беседовал с Нортропом, который сидел рядом - лицо наводчика было перепачкано машинным маслом, но его это нисколько не волновало:

- Напомни мне, Норт, за что мы воюем? - спросил командир боевой машины.

- Ну как же, спасаем местное население от кровопийцы-диктатора, решившего, что те, кто не поддерживает его религиозные взгляды, недостойны жизни. Ну а мы в составе Коалиции Просвещенных держав должны положить конец геноциду местного населения.

- А если серьезно? - Вестингауз приоткрыл глаз.

Лицо Норта вмиг потеряло серьезность.

- Ну, как же, значит, когда мне в третий раз пришла повестка, я не успел вовремя свалить, потому что пришла она не одна, а с парой комиссаров, да еще и вооруженных, так что вариант дать в рыло и дунуть за границу как-то уже не катил. В общем, когда спрашивали, куда хочу служить, я решил что месить говно сапогами с винтовкой наперевес мне западло, а в танке хоть посидеть есть где. Ну а потом, когда отбирали добровольцев на войну, я подумал - зря, что ли меня сержант в учебке так гонял, что я чуть не загнулся? Вот я в нашу славную команду и загремел.

- Вот именно... - тихо сказал Вест. - В этом все и дело.

- В чем? В том, что пидарасы в правительстве не переводят армию на контрактную основу? Это да-а.

- Да нет, солдат, дело не в этом. Ты никогда не удивлялся, почему беженцы бегут не в нашу сторону, а в тыл к противнику?

- Ну, наверное, потому что мы иногда по ним стреляем? - Нортроп пожал плечами. - Да и зачем они нам нужны? От них одни проблемы. Ты знаешь, почему мы вынуждены дрыхнуть в гамаках на ветру, а не спать в уютных палатках с кондиционерами и теликом?

- Конечно - колонну с казенным имуществом нашего батальона подорвали ко всем херам на фугасах. А нового до сих пор не завезли. К чему ты это?

- К тому, что подорвали колонну не диверсанты противника, а обычные инсургенты, то есть мирные жители, взявшие в руки оружие. А сколько у нас в тылу сейчас вражеских снайперов? Жуть берет. И всякий раз, кого не поймают, это оказывается какой-нибудь пацан, а то и баба.

Они недолго помолчали, наблюдая, как алый диск солнца встает над горизонтом. Полседьмого...

Вестингауз, не отрывая взгляда от светила, сказал:

- Нас ненавидят, и мы все чаще отвечаем взаимностью. Слышал новую директиву?

- Эт какую? Про то, что мол, угощения от местных не принимать, по одному вне охраняемых территорий не ходить и тому подобное? Это да, слышал.

- Странное отношение к освободителям, не правда ли?

Но Нортроп не успел ответить - прогудела тревога.

- Чего? - Лицо Вестингауза вытянулось.

Соскочив с гамака, он удивлено воззрился на бегущего к ним офицера.

- Боевая тревога, по машинам! Передовые соединения подверглись нападению, им требуется подмога.

Вестингауз сделал невозможное - вытянул свое лицо еще сильнее. Враг атаковал наши позиции? Чуть ли не в первые за два месяца войны предпринял что-то, кроме пассивной обороны? Ну, ни хрена себе!

- Твою дивизию, - кряхтел заспанный Локхид, залезая на место мехвода. - Они до обеда подождать не могли?

С утробным гулом заработала головная боль мехвода, и вообще всех танкистов, коим доводилось воевать на "Ихневмоне-М1А3" в пустыне - газовая турбина мощностью две тысячи лошадей, воздушные фильтры которой с завидной скоростью забивались песком, так что их приходилось регулярно чистить. Проблема была в том, что чистящие приспособления хранились там же, где и остальное имущество батальона... приходилось обходиться ломами.

Мехвод рванул рычаги, и машина, подымая тучи пыли резво рванула с места, словно не весила пятьдесят пять тонн. За ним потянулась остальная рота - десять танков. Где то в стороне двигались остальные две роты ихнего батальона, разворачиваясь в боевые порядки.

Рация меж тем, разъясняла ситуацию голосов комбата:

- "Аксельбант", ситуация такова, что вражеские подразделения числом до двух дивизий...

- Ни хрена себе?!!

-... Пытаются прорваться поблизости от ваших позиций. Ваша задача прийти на помощь атакованным подразделениям и рассеять группировку противника. Атака очень масштабная, почти двадцать тысяч солдат и сотня единиц бронетехники наступают на фронте шириной в пять километров.

- Подождите-ка, - Вест недоуменно нахмурился. - Хотите сказать, что наша разведка прозевала сосредоточение вражеских подразделений? Они там что, совсем мух не ловят, обормоты хреновы? У нас же четырехкратный численный перевес в авиации, наши беспилотники шастают у них над головами как нам вздумается, и тут вдруг такой форс-мажор? Они там, что, научились мгновенно сосредотачивать войска на направлениях главного удара?

Рация недолго молчала:

- Наверху считают, что противник осуществлял переброску подразделений ночью, маскируя днем свои позиции и укрываясь в подземных укрытиях. Вам до места назначения пилить еще не меньше получаса, так, что советую не мучить себя размышлениями о бренности бытия и выполнять приказы. Конец связи.

Вест дал отбой и обратился по внутренней связи к Норту:

- Нет, ты слышал? Откуда блядь в этой пустыне пещеры? Они что сами их вырыли?

- А почему нет? - Нортроп разглядывал местность в прицел наводчика.

- Да эти обормоты окопы полного профиля вырыть ленятся. Ты видел хоть раз, нормальные укрепления у противника?

Нортроп вынужден был согласиться с командиром. Армия короля Удрасса, или как его называли в Альянсе - Диктатора - являла собой довольно расхлябанную структуру, насыщенную офицерами-карьеристами, которым было плевать на обороноспособность страны, а больше заботил собственный достаток, и отличавшимся полным пофигизмом в отношении солдат и их обучения. Посему боец противника был ленив, офицер лишен инициативы, и теперь, когда силы Альянса решили свергнуть надоедливого выскочку, страна расплачивалась жизнями своих граждан за нежелание содержать нормальную армию. Диктатор, по слухам, узнав, что за первый месяц войны его Армия сократилась на сотню тысяч бойцов - то есть на шестую часть от общей численности - из которых девяносто пять тысяч сдалось в плен Альянсу, даже не подняв оружия, взъярился и приказал перестрелять половину высшего командного состава. Его ярость имела под собой основания - Альянс к тому времени разменял едва ли третью сотню "двухсотых", из которых треть погибли от огня по своим, а в глубоком тылу противника крылатые ракеты и бомбардировщики вбивали инфраструктуру государства в неолит, а ПВО страны не могла этому противодействовать. Десяток сбитых бомберов далеко не самый обнадеживающий результат, учитывая масштабы бомбежек. Все это отражалось и на инженерных заграждениях. Враг не удосуживался строить нормальные укрепления, так что среди танкистов даже появилась специальная команда: "Коробочка - хорони ребят!". Данная команда, продаваемая командиром группы, означала, что пришло время проехаться гусеницами по окопам противника - пехота в них не имела должной защиты от подобного воздействия. Для таких случаев на танки надевали специальные ковши, которыми было сподручно обрушивать окопы с солдатами противника.