– Питер заболел, а некоторые вопросы я могу делегировать только ему… – сказала я в свое оправдание.

– Понятно, – протянул Ричард. – Значит так, Мари. Система штрафов с вами не работает, это я уже понял. С завтрашнего дня я буду лично контролировать ваше рабочее время. И только попробуйте переработать!

– А то что? – не удержалась я от вопроса. Нет, правда, что, если не штраф?

– Узнаете, когда переработаете! – вот уж заинтриговал! Так бы и сказал, что еще не придумал.

– Хорошо, – тем не менее кивнула в ответ. Просто надо уже как-то заканчивать этот затянувшийся разговор… Я решительно спустила ноги с кровати и принялась шарить босыми ступнями по ковру.

– Что вы делаете? – нахмурился директор.

– Туфли свои ищу…

Естественно, он тут же спросил зачем они мне. Какой недогадливый! Уйти хочу, к себе! Могу и босиком конечно, но как-то не удобно. Далее, ожидаемо последовали возражения. Мол, я на ногах не стою, а он обещал лекарю проследить за моим состоянием… Пришлось долго и упорно объяснять, почему я не могу спать в чужой кровати. На аргументе о любимой пижаме Ричард сдался. Посмеялся, конечно. Но зато принес мне мои же туфли. Оказывается, они стояли с другого края кровати. Потом было долгое сопровождение меня до лаборатории и недолгий поиск ключей от моих апартаментов. Естественно, Ричард узрел мой любимый рабочий комбез и пообещал лично его выкинуть, если увидит еще раз. Дался он ему!

Назад, в жилой корпус, мы шли молча. Я периодически выдергивала свою руку из его захвата, он упорно пытался оказать мне помощь в передвижении. Как назло, в очередной раз освободившись, я споткнулась и чуть не упала. Ричард как будто только этого и ждал! Не удивлюсь, если камушек под мою ногу неслучайно подвернулся! Мне прочитали очередную нотацию на тему излишней самонадеянности, подхватили на руки и довольно-таки быстро понесли в сторону жилого корпуса. Всю дорогу я доказывала, что моя немощность несколько преувеличена… Словесно… Ричард молчал и, только поставив меня на ноги перед моей же дверью, соизволил отреагировать:

– Выспишься, поговорим! – с этими словами он забрал мои ключи, открыл дверь, мягко подтолкнул меня внутрь и… закрыл с той стороны!

– Э-э-э… ! – неопределенно возмутилась я, не найдя приличных слов для характеристики его действий.

– Ключи с Гайкой передам, утром, – донеслось из-за двери, по которой начали расползаться узоры, похожие на морозные, только ярко-фиолетового цвета. – Запорные чары прекратят свое действие через восемь часов, – сообщили мне, пока я недоверчиво взирала на это сомнительное действо.

Опять магия с сопровождающей иллюзией специально для меня? И, главное, для чего? Чтобы я впечатлилась и даже не пробовала открыть дверь раньше означенного времени? Он всерьез думает, что меня что-то остановит, если я захочу выйти?

– Надеюсь, у вас хватит благоразумия не пользоваться окном не по назначению и мне не придется накладывать запорные чары еще и снаружи здания, – добавил Ричард, словно бы услышав мои мысли. – Спокойной ночи, Мари.

В полном недоумении я слушала его удаляющиеся шаги. Это что вообще было? «Запорные чары»! Не удержавшись, я показала язык в ту сторону, куда предположительно ушел Ричард. Даже жаль стало, что через дверь ничего не видно.

Ноги коснулось что-то пушистое и теплое. Гайка! Я присела на корточки и взяла кошку на руки.

– Ты слышала? Он меня запер! И ключи забрал! – принялась жаловаться я.

– Мрр-мяв… – философски заметила кошь. Причем с интонацией – «И правильно сделал!»

– Думаешь? Тоже считаешь, что я слишком много работаю? А знаешь, что я думаю? Спелись вы! – констатировала я с усмешкой. – Кстати, и ключи он обещал утром с тобой передать. Точно, спелись! – Гайка фыркнула, выражая свое отношение к моим словам, а мне отчего-то стало весело. – Интересно только, как бы он их передал, если бы наложил свои запорные чары и на окно? А? Не знаешь? Ох, Гайка… – мне вдруг вспомнилось о вероятной поездке в Анзанию и веселье резко закончилось. – Я чуть не спалилась, Гайка! Что делать-то?

Подойдя к зеркалу, я взглянула на наше с Гертрудой отражение. Из зазеркалья на меня смотрела любопытная кошка и несколько уставшая девушка с безнадежно испорченной прической. Темные круги под глазами, впалые щеки… Да, вид не очень. Однако, волновало меня вовсе не это. Я жадно всматривалась в свое лицо и пыталась определить, осталось ли в моем нынешнем облике хоть что-то от меня прежней…

Незадолго до той злополучной поездки, в которой погибли наши со Стефаном родители, мама показывала мне чемоданчик с медицинскими препаратами. Это были новейшие разработки на тот момент, впрочем, некоторые из них и сейчас вполне актуальны. Она подробно описывала действие каждого медикамента. Причем делала это несколько дней подряд. Сначала мне было интересно, а потом стало скучно, к тому же я совершенно не понимала, зачем мне все это. Мама была целителем и нас с братом никогда ничем кроме чистой магии не лечили. Да и мой собственный целительский дар скоро должен был проснуться. Тогда я даже не предполагала, что когда-либо в своей жизни буду пить лекарства… Наоборот, я рассчитывала, что смогу помогать не только себе, но и другим. Моей мечтой была работа в императорской лечебнице, которую возглавляла мама. Правда, даже там целителей-магов не хватало на всех нуждающихся в помощи. Именно поэтому и велись разработки медицинских препаратов, по эффекту сравнимых с воздействием магии, направляемой целителем. Кстати, это мамина идея была…

Что было в том чемоданчике? Да практически все! Например, амнезон. Единственный препарат, у которого уже было название на тот момент. Средство для остановки кровотечения, универсальный антисептик, противовоспалительное, противозачаточное, успокоительное, обезболивающее… Но самыми интересными были не лекарства, а, если так можно выразиться, косметические средства. Цвет, структура волос, длина ресниц, густота бровей, тон кожи, даже окрас радужной оболочки глаза – все это можно было изменить, но только один раз. Точнее, два – второй прием возвращал данную от природы натуру. Наверное, именно поэтому эти препараты так и не выпустили на массовый рынок. Опасались, что модницы, не прочитав или не поверив инструкции по применению, будут пробовать менять внешность неоднократно. А это грозило не очень приятными последствиями…

В день своего побега из родного дома я выпила почти всё из того маминого чемоданчика. Мамочка как будто знала, что мне может понадобиться. Нетронутыми остались только таблетки, возвращающие первоначальный цвет глаз и волос. Остальное я заглотила практически одновременно, не особо заботясь о сочетаемости и точности дозировки. В результате некоторые медикаменты подействовали не совсем так, как было заявлено в инструкции. В частности злополучный амнезон. Стерлись детали предшествующих приему препарата двадцати четырех часов, угасли эмоции и впечатления, но главную причину, по которой я вынуждена была покинуть страну, до конца забыть не удалось. Повторный прием амнезона желаемого результата тоже не дал, зато проявилось побочное действие в виде головокружения и тошноты. Тогда мне пришлось несколько часов отлеживаться в кустах, прежде чем продолжить путь…

Зато изменяющие внешность составы сработали отлично. Прощаться к брату заходила еще принцесса Исабель, а покидала императорский дворец уже совершенно другая девушка. Мои волосы распрямились и приобрели русый цвет, глаза стали серыми, а кожа более светлой. Узнать меня было сложно… Еще год после побега я вздрагивала, смотря в зеркало. Настолько не соответствовал мой новый образ внутреннему восприятию себя.

И вот сейчас я ужасом поняла, что похожа на маму! Не волосами, не глазами, но похожа! Здесь, в Фангрии, на это навряд ли кто обратит внимание, а вот в Анзании…

– Миав! – Гайка, видимо устав от бездействия, вытянула лапу и, зацепив когтем клок моих волос, потянула его на себя.

– Что ты делаешь? – возмутилась было я, да так и застыла, разглядывая получившуюся благодаря кошке «прическу». – Гайка, ты гений! – воскликнула я в следующее мгновение. – Надо просто отрезать челку!