ПЕТРЯНОВ (вздохнув). Ладно, благодари бога, что мне некогда. Приступим к делу. Ты все еще на меня дуешься?
ОЛЕГ АНДРЕИЧ (принужденно смеясь). Нисколько! А что?
ПЕТРЯНОВ. Нисколько! Я же вижу. Так вот, я приехал извиниться, Алик. Простишь?
ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Разумеется, прощу. Но разве это что-то меняет?
ПЕТРЯНОВ. Очень многое - и кардинально! В тогдашнем нашем споре я оказался слишком осторожным, а твой метод подтвердился.
ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Постой, Петрянов! Неужели?.. Я победил! И можно... (Сникнув.) Я подумал, что ты заехал просто по-приятельски... Оказывается, я тебе понадобился.
ПЕТРЯНОВ. Наконец-то до него дошло! Остальное - лирика. Защита твоей диссертации уже назначена. Забираю тебя обратно в клинику и даю на доделки ровно месяц. Еще чуть-чуть - и можно твой метод внедрять в клиники! Я приглашен на конгресс в Лондон - там сделаю сообщение о твоей работе.
ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Вот что!.. За меня меня женили?
ПЕТРЯНОВ. Твоя женитьба меня не касается... А это - наука! Что силенок не хватит?
ОЛЕГ АНДРЕИЧ (уязвленно). У меня?!
ПЕТРЯНОВ. В таком случае - поехали!
ОЛЕГ АНДРЕИЧ. А школа?
ПЕТРЯНОВ. Чепуха! Не намерен даже вникать в эту детскую проблему.
ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Извини, но я учитель... За это получаю зарплату.
ПЕТРЯНОВ (с иронией). Нашел себя?.. Тебя, конечно, здесь ценят, уважают, любят?
ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Я в школе белая ворона, экзотика. Им со мной интересно. Ввожу их не в учебник, а в живую науку, понимаешь? (Вдруг спустившись на землю.) Так мне, по крайней мере, казалось.
ПЕТРЯНОВ. Протрезвел?
ОЛЕГ АНДРЕИЧ (сухо). Поубавилось розового тумана...
ПЕТРЯНОВ. То-то же! А меня даже испугало твое равнодушие. Чего это он, думаю, эгоистично твердит о себе и даже не спросит о новых данных, которые непосредственно касаются его работы? Поспешил записаться в неудачники... Ты ученый! Между прочим, у нас новое электронное оборудование. Увидишь пальчики оближешь! Остальное - глупости, поверь! Тебе не до школы - надо закончить диссертацию, и я гарантирую...
ОЛЕГ АНДРЕИЧ (нетвердо). Понимаешь, скоро экзамены... Давай, после них, а?
ПЕТРЯНОВ. Ждать месяц?!. (После паузы, неожиданно.) Да, кстати! Что с твоим собственным сердцем? Забыл, как напугал меня?
ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Сейчас вроде все нормально. По-моему, я абсолютно здоров.
ПЕТРЯНОВ. Коллега! Это школа научила тебя измерять состояние такими обывательскими формулами: "вроде", "по-моему", "абсолютно"? Да студенты-медики на первом курсе знают, что абсолютно здоровых людей вообще не бывает. Если надо - всегда можно что-нибудь найти и лечить.
ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Надо - кому?
ПЕТРЯНОВ (со значением). Тому - кому надо! (Возбуждается.) Я кардиолог, черт возьми, и твой лечащий врач. Ты обещал явиться на проверку через полгода? Ждешь, пока шкрабы доведут тебя до инфаркта? (Раскрывает футляр, которым изображал пистолет.)
ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Что я вижу?
ПЕТРЯНОВ. Фонендоскоп, невежа!.. Раздевайся!
ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Здесь?.. Неудобно!
ПЕТРЯНОВ. Предрассудки! Немедленно! И учти, студентом я был чемпионом Москвы по классической борьбе. В полутяжелом весе.
ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Ты хорошо сохранился!
ПЕТРЯНОВ (откланивается, энергично кладет руки на шею Олегу). Сейчас проверим... (Из учительской выходит ИРИНА. ПЕТРЯНОВ ее не замечает.) Раздевайся!..
ОЛЕГ АНДРЕИЧ (снимая пиджак). Послушай, здесь...
ПЕТРЯНОВ (оглядывается, удивлен). Пардон! Бонжур, мадемуазель!..
ИРИНА. Здравствуйте! Я думала - это кричат дети...
ПЕТРЯНОВ. Почти... Ради бога, извините. Не могу ли я попросить вас ненадолго исчезнуть туда, откуда вы появились? Молодой человек вас стесняется. Ему необходимо обнажить свой могучий торс. (Указывает Ирине на дверь.)
ИРИНА. Вот как! Извините, что помешала. (Снова уходит в учительскую.)
ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Профессор, хотя ты и чемпион по борьбе, почему ты так груб? Учительницу выгнал. Она обиделась, только виду не подала. Я... я вызову тебя на дуэль!
ПЕТРЯНОВ (смеясь). В самом деле, старина? (Хлопает его по плечу. Смеется.) Как ее зовут?
ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Ирина... Павловна...
ПЕТРЯНОВ. Намек понял. У тебя есть вкус! Я бы и сам... Но... Она тебе нравится? Молчишь? Значит, дело еще серьезней, да?.. Я не сомневался, что ты джентльмен. Но дело есть дело! Я жду!..
ОЛЕГ АНДРЕИЧ (снимая галстук, рубашку). Тогда быстрее действуй!
ПЕТРЯНОВ (вставляет в уши фонендоскоп). Ах, Алик, Алик!.. (Прослушивает.) Так... Так... Да!.. А теперь... Дыши. Так... Еще... (Качает головой.) Все это мне не нравится...
ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Дай, я послушаю!
ПЕТРЯНОВ. Ты что - мне не доверяешь? Повернись спиной!.. Не дыши... Еще...
ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Сейчас войдет директор - вот будет картина!
ПЕТРЯНОВ. Директор школы? Ты что - девушка? Дело есть дело! (Из учительской доносится тихая грустная музыка.) Итак, я забираю тебя в клинику. Без разговоров!
ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Шутка?
ПЕТРЯНОВ. Я абсолютно серьезен. Поехали!
ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Зачем?
ПЕТРЯНОВ. Обследуем, тогда решим.
ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Сразу?.. Веселенькая музыка!..
ПЕТРЯНОВ (прислушиваясь). Индивидуальное восприятие. (Складывает фонендоскоп. Подходит к учительской, открывает дверь. Музыка обрывается.) Ирина... э... Павловна! Разрешите откланяться? Будьте любезны передать директору, что я на некоторое время посажу этого приятного молодого человека в клинику под замок. Школа плохо заботится о его сердце. Учениками он будет руководить на расстоянии. Телепатически. Примите уверения в совершенном к вам почтении. Оревуар! (Подхватывает пиджак и рубашку Олега.)
ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Петрянов! Отдай одежду!
ПЕТРЯНОВ. Получишь ее в машине. (Стремительно уходит, по дороге роняет галстук.)
ИРИНА встает в учительской из-за пианино, выходит в вестибюль.
ИРИНА (поднимая, холодно). Твой галстук...
ОЛЕГ АНДРЕИЧ (берет ее за руки). Умоляю, сходи забери мою одежду! Вечно у этого Петрянова нелепые шутки!
ИРИНА. Он тебя уговорил? Уходишь?
ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Да он террорист, насильник. Вот ведь приспичило: немедленно, сейчас, здесь!
Из кабинета вышла МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Увидела полураздетого ОЛЕГА АНДРЕИЧА, держащего за руки ИРИНУ. МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА пятится. ОЛЕГ АНДРЕИЧ поспешно надевает галстук на голое тело.
ОЛЕГ АНДРЕИЧ. Видите ли...
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Что ж у меня - глаз нет?
ИРИНА. Марья Сергеевна, я вам все расскажу.
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Ах, еще и расскажете!
ОЛЕГ АНДРЕИЧ убегает за ПЕТРЯНОВЫМ. Женщины смотрят ему вслед.
ИРИНА. Вы были правы: он - одержимый! Таким, как я, здесь делать нечего! (Убегает.)
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Погоди! Куда же ты?! (ИРИНА замедляет шаги.) Одного уводят, другая убегает... Куда? Зайди ко мне!
Обе женщины входят в кабинет.
ИРИНА. Я решила уйти, Марья Сергеевна.
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Вот так - бросив все? Тебе ведь для института характеристика нужна... Молчишь?.. Да ты не обижайся, деточка! Может, я тогда перехлестнула, сказала лишнее, отрицать не стану. Но согласись - не для себя. Сейчас, видишь - оказалась права!.. Куда он?
ИРИНА. В клинику...
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Как думаешь, надолго? (ИРИНА пожимает плечами.) Понятно! Поманили, пообещали диссертацию - и класс бросил... А мы? А дети? Я вот думаю: что делать? Видишь ли, у Клавдии Игнатьевны маленький ребенок. Она просит еще месяц - за свой счет. Как не дать? А тут еще Олег! Класс и так с ума сходит, теперь вообще остается без руля и без ветрил. Боюсь, как бы пуще того не распустились. Не согласишься выручить школу? Я имею в виду классное руководство...
ИРИНА (недоверчиво). Я - после всего, что было, - классным руководителем?
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. Что же тут особенного? Ребят знаешь!..
ИРИНА. Знаю... (В ужасе.) Один на один с классом?! Нет! Ни за что!..
МАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. В нашем педагогическом ремесле и не то бывает! Твой, можно сказать, родной класс! И нам помощь, и тебе для окончания практики.
