Китай

Не успел Николай Ильич отключить телефон, как в дверь к нему постучали.

— Войдите, — устало сказал директор.

В кабинет прошмыгнул Петр Семенович.

— Мы что, разве не закончили? – обреченно спросил начальник.

— Нет, мы же про Китай и не начинали говорить. Вы сказали, что потом поговорим, когда вы освободитесь. А вы уже освободились…

Директор обреченно закатил глаза, затем подошел к шкафу и достал бутылку коньяка.

— Будете? – спросил он Петра Семеновича.

— Не откажусь.

Николай Ильич открыл бутылку коньяка, налил в пузатые фужеры примерно по двести граммов, достал вазочку с шоколадными конфетами, поставил все это на стол и сел напротив посетителя.

— Теперь я готов слушать про Китай, — заявил он, одним глотком осушив фужер и долив в него остатки из бутылки.

— Вы устаете, наверное? – участливо спросил главный научный сотрудник.

— Все нормально. Слушаю вас.

— Вы знаете, что результатом «холодной войны» можно назвать убедительную победу США, которые подминают под себя все больше так называемых «стран третьего мира». Советский Союз распался, Россия не имеет решающего влияния даже на Белоруссию. В самой России подавляющая часть молодежи выбирает американский образ жизни и мышления, зачастую в худших его формах. Однако на пути к мировому господству у США возникает новая и не менее серьезная сила в лице Китая. После смерти Иосифа Виссарионовича Сталина китайское руководство не увидело в лице Никиты Сергеевича Хрущева нового вождя мирового пролетариата и, более того, посчитало его предателем ленинских идей. У КНР начинают возникать свои имперские амбиции, в настоящее время, вероятно, связанные с Дальним Востоком. Являясь совершенно особым образованием, имея неограниченный людской ресурс и жесткую внутреннюю дисциплину, эта страна экономическими и иными методами все более расширяет свое геополитическое влияние. В то же время у США, после появления в Китае ядерного оружия, уже нет над ним реального превосходства.

— Это не совсем так, — покачал головой начавший слегка пьянеть директор. – То количество ядерного оружия, которое на сегодня есть в Китае пока недостаточно, чтобы он представлял реальную угрозу не только для США, но и для России. Другое дело, что возможно не обо всем известно…

— Об этом мы можем лишь гадать, — кивнул Петр Семенович. – Мне более интересно, каким образом эта страна смогла установить такой образцовый порядок? Наверное, они умеют делать выводы из прошлого. Ведь китайская история сложилась так, что свобода в этой стране часто приводила к смуте или еще более жесткому деспотизму. В 1912 году Китай стал первой в Азии республикой, однако антимонархическая революция вызвала распад страны на регионы, контролируемые милитаристскими группировками. Коммунисты, пришедшие к власти в 1949–м под лозунгом «народной демократии», установили жесточайшую диктатуру. Начавшаяся в 1966 году «Великая пролетарская культурная революция», выплеснувшая на улицу «энергию масс», сопровождалась такими зверствами и массовыми беспорядками, что руководству пришлось обуздывать ее энергию с помощью вооруженных сил. Наконец, студенческие демонстрации с требованием установить западную либеральную демократию в 1989–м парализовали на несколько дней жизнь в Пекине и других крупных городах.

— Но ведь силой оружия режим не может долго сохраняться у власти? – спросил Николай Ильич, который открыл уже вторую бутылку коньяка, банку рыбных консервов и теперь стал более заинтересован в поднятых в разговоре проблемах.

— В том‑то и дело, — подтвердил Петр Семенович, лишь пригубивший коньяк. — В настоящее время китайские теоретики все чаще обращаются к предложенному американским ученым Джозефом Наем понятию «мягкой силы», подразумевающему использование «нематериальных властных ресурсов» культуры и политических идеалов в интересах влияния на поведение людей в других странах – в отличие от воздействия с помощью «жесткой силы» оружия или денег. Внутри страны китайские эксперты видят два основных источника «мягкой силы»: богатство национальной культуры и успех китайской модели модернизации. Китайские эксперты нередко вспоминают о том, что еще в глубокой древности их предки размышляли над тем, как использовать инструменты «мягкой силы» для победы в конфликте «жестких сил». В подтверждение они приводят слова основоположника школы военного искусства Сунь–цзы (IV – начало V в. до Р. Х.) о том, что лучшее из лучшего – покорить чужую армию, не сражаясь.

Политическую трактовку данных понятий предложил влиятельный ученый Янь Сюэтун, возглавляющий Институт международных проблем университета Цинхуа. По его мнению, комплексная сила страны сочетает в себе «жесткую» и «мягкую силу», но это не сумма, а произведение двух компонентов, а потому при утрате «мягкой» или «жесткой силы» совокупная национальная мощь становится равной нулю. Янь Сюэтун приравнивает «мягкую силу» к политической силе страны. По его мнению, она слабее экономической силы Китая, но сильнее военной силы: Китай торгует со всеми континентами, оказывает политическое влияние на сопредельных территориях, а его военное влияние проявляется лишь в пограничных районах. По мнению ученого, слабость культурной силы вовсе не означает слабости «мягкой силы» государства. Так, во время «культурной революции» 1966–1976 годов культурная сила Китая была, по мнению Янь Сюэтуна, серьезно ослаблена, однако в 1971–м Китай получил широкую политическую поддержку стран Третьего мира, обрел место в ООН и кресло постоянного члена Совбеза, что повысило международный вес и влияние страны.

— То есть, ты считаешь, что Китай сейчас исключительно миролюбивая страна?

— В начале XXI века китайские пропагандисты сосредоточили усилия на создании привлекательного образа сильного миролюбивого Китая, готового «поделиться» своим процветанием с другими странами, с тем, чтобы они были заинтересованы в его дальнейшем возвышении. Новый имидж Китая опирается на пропаганду успехов в области экономических преобразований и миролюбия национальной политики, а также на повышение глобальной привлекательности китайской культуры. В настоящее время в Китае продолжает править авторитарный режим, однако его аппарат смог обеспечить грандиозный экономический рост, может быть, один из самых быстрых в истории. С другой стороны однобокий упор на рост привел ко многим проблемам – серьезным различиям в уровне развития регионов, социальному неравенству, загрязнению окружающей среды, обнищанию крестьян бедных регионов, за счет которых в основном и осуществлялся промышленный подъем. Аппарат власти превращается в тормоз реформ. Основная линия политики нового лидера Ху Цзиньтао – смягчение социальных противоречий и борьба с коррупцией.

— А как на это смотрят твои любимые США?

— Они не мои любимые. Стремительное усиление Китая, население которого по сравнению с 1950 годом выросло более чем в два раза, привлекает внимание иностранных держав. В 2007 году американский эксперт Джошуа Курланцик опубликовал книгу «Обаяние как наступательное оружие: как мягкая сила Китая меняет мир», в которой обрисовал механизмы китайского проникновения в Юго–Восточную Азию, Латинскую Америку и Африку. Курланцик попытался показать, как Китай использует дипломатию, международную помощь, инвестиции, торговые преференции, культуру и научные обмены для влияния на развивающиеся страны. По мнению автора книги, американские политики так увлеклись войной в Ираке и борьбой с международным терроризмом, что позабыли о проекции собственной «мягкой силы», создав пустоту, которую ныне заполняет Китай. Курланцик предположил, что Китай может стать первым государством после распада СССР, которое попытается бросить вызов США. Курланцик предлагает вспомнить опыт холодной войны, когда в каждом посольстве США был сотрудник, который наблюдал за тем, что делает в этой стране СССР. Настало время вернуться к этой практике, с тем, чтобы в каждом посольстве США имелся сотрудник, исследующий отношения этой страны с Китаем, в частности китайскую помощь, инвестиции, публичную дипломатию и визиты китайского руководства.