Все развернулись к парню.

Сердце рвануло вперед и ухнуло куда-то вниз.

По мертвенно–бледным щекам Кирилла бежали две одинокие дорожки слез.

О Боже...

Ноги с трудом держали. Костя прикусил губу, не в состоянии сделать даже шаг. Всё рухнуло.

- Кир, нет, это ложь, ложь, – Костя потянулся к нему, но Кирилл отступил на шаг, покачав головой. – Пожалуйста, только не закрывайся от меня, пожалуйста, Кир. Не делай этого.

- Ты прав, пап, – холодно произнес Кирилл, посмотрев на отца. Его черты лица стали резче, губы сжались в тонкую линию, он вытер слезы рукавом и колко посмотрел на всех ненавидящим взглядом. Кирилл словно сразу повзрослел на много лет, сражаясь со своими недетскими проблемами. – Да, я шлюха. Да, я гей. Ты этого хотел услышать?

- Кирюша, прекрати говорить такое, – заревела Мария Васильевна.

Костю разрывало от желания увести Кирилла отсюда от всех них. Но парень даже не смотрел на него, все внимание Кирилла было обращено на собственного отца. Самое ужасное было осознавать, что, несмотря ни на что, этот мужчина оставался отцом Кирилла, а Костя хорошо знал, кем всегда был Антон Сергеевич для Кирилла. Авторитет. Поддержка. Опора. Идеал, на который он равнялся.

Но Костя не собирался сдаваться.

- Пошли со мной, – в отчаянной попытке удержать Кирилла, предложил Костя.

- Всё можно исправить, – прекратив кричать, спокойно произнес Антон Сергеевич, глядя прямо в глаза сына. – Ты сможешь стать нормальным, я помогу тебе. А с этим парнем у тебя ничего не может быть, ты же знаешь. Чтобы он тебе сейчас не говорил, ему захочется обладать тобой. И это будет нормально. Он молод и не сможет долго сдерживаться. Ему захочется то, что ты дать ему уже не сможешь.

- Нет, Кир...

- Я... – Кирилл перевел растерянный взгляд с отца на друга. Костя не знал, что сказать, чтобы его услышали.

- Он запудрил тебе мозги, Кирилл. На самом деле ничего нет. И тебе же не хочется снова чувствовать боль как там, в парке?

Кирилл качнул головой.

- Хватит! Прекратите! – взмолился Костя, не в силах выносить застывшей муки на лице Кирилла. – Что вы с ним делаете? Он же ваш сын!

Костя повернулся в сторону друга.

- Кир, он лжет, не верь ему, прошу тебя, это все ложь. Я не... – Костя осекся, осознав свое поражение, когда сделав шаг навстречу Кириллу, тот сделал два назад. Он проиграл.

- Уходи и никогда больше не появляйся в моем доме, – сухо произнес Антон Сергеевич, развернувшись к Косте.

Кирилл выглядел таким несчастным, брошенным, одиноким, мечущимся между двумя близкими дорогими людьми, что смотреть на это было невыносимо больно.

Им не дадут быть вместе. Костя не сомневался, что отец Кирилла сейчас сделает всё возможное, только чтобы очернить его перед сыном, представить таким же монстром, как и других. А Кириллу и так сейчас не легко, чтобы еще выслушивать гадости от своего отца.

- Хорошо, я уйду. Дайте нам только две минуты, – попросил Костя, умоляюще взглянув на Антона Сергеевича.

- Чтобы ты снова его стал обнадеживать? – грубо спросил мужчина.

- Вы с этим справитесь и без меня, – дерзко ответил Костя и тут же спохватился. – Две минуты и я исчезну, пожалуйста.

- Если не спустишься через это время, я вызываю милицию. Маш, пошли, – Антон Сергеевич увел свою жену из комнаты, оставив их с Кириллом наедине.

- Прости, – шмыгнув носом, произнес Кирилл, опустив голову.

- Всё хорошо, – невесомо коснувшись его лица пальцами, Костя нежно погладил его по щеке. Кирилл, закрыв глаза, потерся о его ладонь, как маленький побитый щенок, ищущий тепло и ласку. Костя с трудом улыбнулся, подбадривая друга. – Пообещай мне только одно – пообещай, что будешь жить.

Кирилл молчал.

- Потому что однажды я вернусь и все исправлю. Пускай твой отец успокоится, пройдет время, он все поймет когда-нибудь. Только ты глупостей не делай, хорошо? Обещай мне, что будешь жить.

- Обещаю.

- Молодец, – снова улыбнулся Костя.

- Ты должен уйти. Так будет лучше, – оправдываясь, произнес Кирилл. Он пытался убедить в этом больше сам себя, чем кого-то другого.

- Всё хорошо, Кир. Я понимаю. Ты не должен выбирать между мной и отцом. Антон Сергеевич тебя любит.

- Презирает.

- Нет-нет, Кир. Он любит тебя, а то, что он сейчас наговорил, всего лишь злость на меня.

- Я не могу уйти с тобой, я не могу, Кость, – отчаянно бросился он к нему в объятия. – Что мне делать? Отец же прав, я не нужен тебе такой. Не нужен. Но и ему я такой не нужен. Я смогу вынести их презрение, но твое не смогу. Не смогу, Кость. Оставь мне хоть что-то хорошее, пожалуйста. Пускай это будет только память, они нужны мне… наши моменты... когда всё хорошо было... нужны, Костя.

- Тише, тише. Успокойся. Я понимаю, – поглаживая его по спине, выдавил из себя Костя. Боже, сколько же сил нужно иметь, чтобы оставить сейчас Кирилла!

- Все останется по-прежнему, слышишь? Я вернусь, когда смогу тебе помочь, ты меня понял? Я не исчезаю. Ты только живи.

Костя поцеловал его в лоб и освободился из чужих объятий. Быстро, не оборачиваясь, Костя направился к двери, боясь, что не сдержит сейчас слез.

- Если я еще раз увижу тебя... – начал Антон Сергеевич, стоя в коридоре.

Костя остановился около мужчины и не испытывая ни грамма страха, с вызовом посмотрел мужчине в глаза.

- Если вы будете давить на Кирилла, я убью вас сам. И поверьте, это не пустые слова.

Решимость Кости, его настрой идти до конца сделали своего дело. Отец Кирилла на секунду растерялся, но быстро взял себя в руки. Но этой секунды Косте хватило, чтобы понять – его угроза дошла до адресата.

Бросив короткий взгляд в сторону Марии Васильевны, Костя быстро направился к выходу. Заставляя себя не оглядываться назад, он выбежал на крыльцо, перескочил ступеньки и с трудом добрался до калитки. Схватившись за палку деревянного забора, Костя остановился. В груди разворачивалась такая буря, что он боялся потеряться в ней, поддаться той ненависти ко всему миру, что клокотала в нем.

Там, за спиной, он оставлял самое ценное, что было в его жизни, то яркое жизнерадостное солнце, которое раньше светило ему одному, которое убеждало, что счастье не только в книгах и фильмах. А сейчас оно гасло с убийственной скоростью, погружая все вокруг в вечный хаос и беспросветную тьму. Оскверненное солнце, которое он вынужден оставить.

Дощечка в его руках треснула, заноза впивалась под кожу, но боли Костя даже не почувствовал.

- Прости, Кир, – набрав в грудь больше воздуха, он открыл калитку и вышел на улицу.

Его шатало как пьяного, косые презрительные взгляды прохожих лишь подтверждали это, но было так тошно, что хотелось упасть куда-нибудь под забор и тихо умереть.

Но он знал, что не имеет права сдаваться, он должен был всё исправить.

Это был четверг. Шестнадцатого июля две тысячи седьмого года. Еще один поворотный день.

====== Глава 7. ======

Октябрь 2008г. Самара.

Шершавые пальцы грубо ласкали его бедра. Он не мог остановить этих людей, не мог больше сопротивляться. Он так устал. Устал от боли и унижений. Между ног невыносимо, нестерпимо болело. Он не хотел верить, что это происходит с ним. Их было слишком много, ему казалось, что его растягивают во все стороны, стремясь разорвать на куски. Он, как мог, старался лежать неподвижно, не шевелясь, надеясь, что его оставят в покое, что это всё прекратится. Они насытятся и уйдут. Уйдут... господи, почему они не уходят?

- Давай, крошка, сделай мне приятное.

Его трясло. Кирилл всхлипнул, вздрогнув всем телом, когда парень, сидящий на нем, больно ущипнул за соски, скользнув ножом по груди. На коже появились маленькие бусинки крови. Его вгоняло в панику острое лезвие, плавно вырисовывающее узоры на его теле, добавляющее его агонии новых багрово-красных пятен.

- Ты смотри, как он дрожит, – засмеялся Серый. – Боится, маленький.

Кирилл не думал, что может еще испытывать это чувство страха, только не после того, как они провели его через все круги ада, когда заставили его мечтать только о смерти, как об избавлении от всех этих мучений. Но он боялся, до скручивающихся внутренностей боялся лезвия, чей блеск в лунном свете выглядел еще угрожающе.