Рёрлун (беря книгу под мышку). Я не думаю, сударыни, чтобы мы были сегодня в настроении продолжать нашу работу. Но ведь завтра мы опять соберемся?
Лона (в то время как посторонние дамы встают и прощаются). Хорошо, соберемся. Буду непременно.
Рёрлун. Вы?.. Позвольте спросить, сударыня, что вы собираетесь делать в нашем кружке?
Лона. Проветрить его, господин пастор!
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Там же.
Бетти сидит одна у рабочего стола и шьет. Немного позже справа входит Берник в шляпе и перчатках, с тростью в руке.
Бетти. Ты уже вернулся, Карстен?
Берник. Да; ко мне зайдет один...
Бетти (со вздохом). Да, верно, Йухан опять явится.
Берник. ...зайдет один господин, говорю я. (Положив шляпу.) Куда же девались сегодня все дамы?
Бетти. Фру Руммель с дочерью сегодня заняты.
Берник. Прислали сказать?
Бетти. Да, у них сегодня много дела дома.
Берник. Понятно. И другие, разумеется, тоже не придут?
Бетти. Да, им тоже сегодня некогда.
Берник. Это я мог бы сказать заранее. Где Улаф?
Бетти. Я его отпустила пройтись с Диной.
Берник. Гм... с Диной, с этой ветреницей... Не успел Йухан приехать, как она уже прилипла к нему!
Бетти. Но, мой друг, Дина ведь ровно ничего не знает...
Берник. Ну, так Йухану, по крайней мере, следовало бы иметь настолько такта, чтобы не оказывать ей особого внимания. Я отлично заметил, какими глазами смотрел на это Вигеланн.
Бетти (роняя работу на колени). Карстен, ты можешь понять, для чего они вернулись?
Берник. Гм... У него ведь там какая-то ферма, и дело, видно, идет неважно. Лона дала вчера понять, что им приходится ездить во втором классе.
Бетти. Да, к сожалению, должно быть, так. Но как она могла с ним приехать? Она? После той кровной обиды тебе...
Берник. Ах, не думай об этих старых историях.
Бетти. Да могу ли я теперь думать о чем другом? Ведь он мне брат... Да и не из-за него я волнуюсь... Но тебе-то сколько может быть неприятностей, Карстен, я до смерти боюсь, что...
Берник. Чего ты боишься?
Бетти. Разве не могут арестовать его за те деньги, которые пропали у твоей матушки?
Берник. Пустяки! Кто может доказать, что деньги пропали?
Бетти. Ах, боже мой, да ведь это же, к сожалению, весь город знает, и ты сам говорил...
Берник. Я ничего не говорил. И город ровно ничего не знает, все это были одни сплетни.
Бетти. Какой ты великодушный, Карстен!
Берник. Говорю тебе, брось эти воспоминания! Ты сама не знаешь, как ты расстраиваешь меня, перетряхивая все это. (Ходит взад и вперед и вдруг швыряет трость.) И принесло же их как раз теперь, когда мне необходимо полное расположение общества и прессы... Теперь полетят всякие корреспонденции в газеты соседних городов... Хорошо ли я приму нежданных родственников или дурно - все сумеют перетолковать. Пойдут рыться в старом хламе, как ты теперь. В таком обществе, как наше... (Швыряет перчатки на стол.) И не с кем поговорить, не на кого опереться!
Бетти. Не на кого, Карстен?
Берник. Да на кого же?.. И надо же им было сесть мне на шею как раз теперь! Нет сомнения, они устроят какой-нибудь скандал, особенно она. Вот наказание иметь таких родственников!
Бетти. Не виновата же я, что...
Берник. В чем ты не виновата? Что ты им родня? Святая истина.
Бетти. И не звала же я их домой...
Берник. Ну, опять все сначала! Я их не звала, да я их не выписывала, не тащила сюда за шиворот! Наизусть знаю всю рацею.
Бетти (плачет). Какой ты... недобрый!
Берник. Вот это хорошо! Поплачь хорошенько, чтобы дать побольше пищи языкам. Оставь эти глупости, Бетти! Поди на террасу. Сюда могут прийти. Еще увидят хозяйку дома с красными глазами. Это было бы чудно, если бы разнеслось по городу, что... Слышишь? Кто-то идет по коридору.
Стук в дверь. Войдите!
Бетти уходит на террасу с работой. Мастер Эунэ входит справа.
Эунэ. Мое почтение, господин консул.
Берник. Здравствуйте. Верно, догадались, зачем я посылал за вами?
Эунэ. Управляющий говорил вчера, что господин консул как будто недоволен тем, что...
Берник. Я недоволен всем положением дел на верфи, Эунэ. Ремонт судов у вас не двигается. "Пальма" уже давно должна бы плыть на всех парусах. Вигеланн каждый день заходит и надоедает мне. Тяжелый компаньон!
Эунэ. "Пальма" может выйти в море послезавтра.
Берник. Наконец-то! Ну, а то американское судно, которое стоит здесь целых пять недель и...
Эунэ. "Индианка"? Я так понял, что прежде всего надо приналечь на ваше собственное судно.
Берник. Я не давал вам никакого повода для подобного предположения. Следовало одинаково приналечь на "Индианку", а этого не сделано.
Эунэ. Днище все прогнило, господин консул, чем больше чиним, тем хуже.
Берник. Причина не в этом. Управляющий Крап открыл мне всю правду. Вы не умеете работать с новыми машинами, которые я завел, или, вернее, не хотите с ними работать.
Эунэ. Господин консул, мне уже за пятьдесят. С малых лет я привык к старому способу работы.
Берник. Он больше не годится. Не думайте, Эунэ, что я хлопочу из-за барышей; я, к счастью, не нуждаюсь в этом, но у меня есть долг перед обществом, в котором я живу, и перед фирмой, во главе которой я стою. Если я не буду за прогресс, то его и не дождаться здесь.
Эунэ. Я тоже за прогресс, господин консул.
Берник. Да, для вашего ограниченного круга, для рабочего класса. О, я знаю вашу агитацию. Вы произносите речи, вы баламутите народ, но когда дело доходит до прогресса на практике, - взять хотя бы новые машины, - то вы не хотите принять участия, вы трусите.
Эунэ. Да, я в самом деле побаиваюсь, господин консул, опасаюсь за многих из тех, кого эти машины лишают куска хлеба. Вы, господин консул, часто говорите о своем долге перед обществом; но, по-моему, общество тоже имеет свои обязанности. Как смеют наука и капитал пускать в ход новые изобретения, пока общество не воспитало поколения, которое может пользоваться ими?
Берник. Вы слишком много читаете и умствуете, Эунэ. Вам это не годится. Это вселяет в вас недовольство своим положением.
Эунэ. Не то, господин консул; но я не могу равнодушно смотреть, как увольняют одного дельного работника за другим и лишают их хлеба из-за этих машин.
