Лона (громко). Дина Дорф.
Рёрлун. Что?
Бетти. Что ты говоришь?
Сильное волнение.
Рёрлун. Бежала! Бежала... с ним! Не может быть! Берник. Чтобы стать его женой, господин адъюнкт. Прибавлю еще... (Тихо жене.) Бетти, соберись с духом, чтобы перенести! (Громко.) Прибавлю: господа, шапки долой перед этим человеком! Он великодушно взял на себя чужую вину. Сограждане, я сбрасываю с себя гнет лжи, которая могла отравить во мне каждый фибр души. Вы должны узнать все. Виновником того, что произошло пятнадцать лет тому назад, был я!
Бетти (тихо, взволнованно). Карстен...
Марта (так же). Ах, Йухан!
Лона. Наконец-то ты победил себя!
Безмолвное удивление остальных присутствующих.
Берник. Да, сограждане, я был виноват, а он уехал. Злонамеренные и ложные слухи, разнесшиеся после, причинили зло, которого теперь уже нет возможности исправить: прошлого не вернешь, и я не смею роптать на это. Пятнадцать лет тому назад я пошел в гору благодаря этим слухам; суждено ли мне теперь пасть из-за них - это я предоставлю обдумать каждому.
Рёрлун. Какой страшный удар! Первый человек в городе!.. (Тихо Бетти.) О, как я жалею вас, сударыня!
Хильмар. Такое признание! Ну, скажу я вам!..
Берник. Но только не надо решать сегодня. Прошу всех разойтись по домам, успокоиться и вникнуть в дело хорошенько. Когда возбуждение утихнет, тогда и окажется: проиграл я или выиграл своим признанием. Прощайте! Мне еще остается пожалеть о многом, многом, но это касается только моей совести. Доброй ночи! Прочь все украшения и праздничное убранство. Все мы чувствуем, что они здесь не у места.
Рёрлун. Действительно. (Тихо Бетти.) Бежала! Значит, она была все же совершенно недостойна меня! (Устроителям торжества.) Да, господа, после всего этого, полагаю, самое лучшее будет нам удалиться потихоньку.
Хильмар. Ну как после этого человеку высоко держать знамя идеи? Ух!
Общее перешептывание, и зала пустеет. Руммель, Санстад и Вигеланн также уходят в сад, горячо споря между собой вполголоса. Хильмар потихоньку скрывается направо. В зале остаются лишь Берник, его жена, Марта, Лона и управляющий Крап. Общее молчание.
Берник. Бетти, можешь ли ты простить меня?
Бетти (смотрит на него с улыбкой). Знаешь, Карстен, ты никогда не пробуждал во мне таких светлых надежд, как сегодня!
Берник. Как?
Бетти. Много лет я думала, что ты когда-то был моим, но потом я потеряла тебя. Теперь же я знаю, что ты никогда не был моим, но уверена, что будешь!
Берник (обнимая ее). О Бетти, я уже твой! Благодаря Лоне я стал понимать тебя. Но пусть и Улаф придет сюда.
Бетти. Хорошо, я приведу его. Господин Крап... (Что-то тихо говорит ему, и он уходит через террасу.)
Во время следующей сцены все транспаранты и огни в саду и на улице понемногу потухают.
Берник (тихо). Благодарю, Лона. Ты спасла для меня и во мне все, что было у меня лучшего.
Лона. А чего же я и добивалась?
Берник. Так или нет?.. Я все еще не вполне понял тебя.
Лона. Гм...
Берник. Значит, ты не из ненависти? Не ради мести?.. Зачем же ты приехала?
Лона. Старая дружба не ржавеет.
Берник. Лона!
Лона. Когда Йухан рассказал мне про ту ложь, я поклялась, что герой моей юности снова восстанет передо мной честным и правдивым!
Берник. Я дурной человек! Чем я заслужил от тебя это?
Лона. Ну, если бы мы, женщины, спрашивали о заслугах, Карстен!..
Эунэ входит в сад с Улафом.
Берник (бросаясь к нему). Улаф!..
Улаф. Папа, даю тебе слово, никогда больше...
Берник. Не убегать?
Улаф. Да, да, даю тебе слово, папа!
Берник. И я даю тебе слово, что ты никогда больше не будешь иметь к тому повода. Учись и расти себе не как мой преемник, а просто как будущий человек, который найдет свою задачу в жизни.
Улаф. И ты позволишь мне быть, чем я хочу?
Берник. Позволю.
Улаф. Спасибо. Так я не хочу быть столпом общества.
Берник. Вот как? Почему?
Улаф. Нет, это, должно быть, так скучно!
Берник. Ты должен быть самим собою, Улаф, остальное все придет само... А вы, Эунэ...
Эунэ. Знаю, господин Берник, - я уволен.
Берник. Нет, вы останетесь, Эунэ, и... простите меня!
Эунэ. Как? Ведь "Индианка" не идет сегодня!
Берник. Она и завтра не пойдет. Я дал вам слишком короткий срок. Надо осмотреть судно основательнее.
Эунэ. Слушаю, господин Берник! Пустим в ход новые машины!
Берник. Это хорошо, но главное, чтобы работа была выполнена основательно и добросовестно. Многое у нас нуждается в основательном и добросовестном пересмотре. А теперь доброй ночи, Эунэ!
Эунэ. Спокойной ночи, господин консул. Спасибо, спасибо вам! (Уходит налево.)
Бетти. Ну, теперь все ушли.
Берник. И мы одни. Имя мое не горит больше огненными буквами, все огни в окнах погасли...
Лона. А ты бы желал, чтоб их снова зажгли?
Берник. Ни за что на свете! До чего я дошел! Вы ужаснулись бы, если б узнали. Я теперь как будто очнулся после дурмана! Но я чувствую, что могу еще опять выздороветь и помолодеть! О, подойдите ко мне поближе! Ближе! Бетти! Улаф, мой мальчик! И ты, Марта!.. Я как будто совсем и не видал тебя все эти годы...
Лона. Я думаю! Ваше общество - общество старых холостяков в душе; вы и не замечаете женщин.
Берник. Правда, правда. И именно поэтому. Да, так решено, Лона, ты не уедешь от нас?
Бетти. Да, не уезжай, Лона!
Лона. Нет, куда мне теперь уезжать! Как бросить мне вас... молодую парочку, которая только-то собирается свить себе гнездо. Ведь моя судьба быть приемной матерью. Мы с тобой, Марта, две старые тетки... Куда ты смотришь?
Марта. Как небо прояснилось! Как светло над морем! Счастье сопутствует "Пальме".
Лона. Счастье у ней на борту.
Берник. А нам... нам предстоит длинный трудовой день, особенно мне. Но пусть он придет. Только не оставляйте меня вы, преданные, правдивые женщины! В эти дни я узнал также, что истинные столпы общества - это вы, женщины!
Лона. Ну, твоя мудрость весьма ненадежна, зять! (Положив руку на его плечо, многозначительно.) Нет, дух правды и дух свободы - вот столпы общества!
