Рёрлун. За вас? Замуж? И вы можете воображать?..
Йухан. Я хочу жениться на ней.
Рёрлун. Ну, так знайте же! (Подходит к полуотворенной двери.) Фру Берник, пожалуйста, будьте свидетельницей... И вы также, фрекен Марта. Пусть и Дина придет. (Увидав Лону.) А, и вы здесь?
Лона (показываясь в дверях). И мне прийти?
Рёрлун. Сделайте одолжение: чем больше, тем лучше.
Берник. Что вы собираетесь сделать?
Слева входят Лона, Марта, Дина и Хильмар.
Бетти. Господин адъюнкт, при всем своем желании, я не могла помешать ему...
Рёрлун. Так я это сделаю, сударыня... Дина, вы поступаете неблагоразумно, но я вас не особенно виню. Вы слишком долго оставались без надлежащей нравственной опоры. Я виню себя, что не предложил вам ее раньше.
Дина. Не надо! Не говорите об этом теперь.
Бетти. Что такое?
Рёрлун. Именно теперь я и должен заговорить, Дина, хотя ваше поведение вчера и сегодня сильно усложнило мою задачу. Но ради вашего спасения я не посмотрю ни на что. Вспомните слово, которое я вам дал, вспомните также, что вы обещали мне, когда я скажу, что настало время... Теперь я не смею больше откладывать и поэтому... (Обращаясь к Йухану.) Эта молодая девушка, которую вы преследуете, моя невеста!
Бетти. Что вы говорите?
Берник. Дина!
Йухан. Она? Ваша?..
Марта. Нет, нет, Дина!
Лона. Это ложь!
Йухан. Дина, он говорит правду?
Дина (после небольшой паузы). Да.
Рёрлун. Надеюсь, это положит конец всем ухищрениям обольстителя. Пусть все наше общество узнает теперь о шаге, сделанном мною для блага Дины. Я твердо надеюсь, что его не перетолкуют в дурную сторону. А теперь, сударыня, я думаю, лучше нам увести ее отсюда и постараться умиротворить ее смятенную душу.
Бетти. Да, пойдемте. О Дина, какое это счастье для тебя!
Уходят налево с Диной. Рёрлун следует за ними.
Марта. Прощай, Йухан! (Уходит.)
Хильмар (в дверях террасы). Гм... скажу я!..
Лона (проводив Дину взглядом). Не вешай носа, малый! Я останусь тут и буду следить за пастором. (Уходит направо.)
Берник. Йухан! Теперь ты не уедешь на "Индианке".
Йухан. Именно теперь-то и уеду!
Берник. Так, значит, не вернешься?
Йухан. Вернусь.
Берник. После всего этого? Зачем же ты вернешься?
Йухан. Чтобы отомстить вам всем, уничтожить, кого только могу! (Уходит направо.)
Вигеланн и управляющий Крап выходят из кабинета Берника.
Вигеланн. Теперь все бумаги в порядке, господин консул.
Берник. Хорошо, хорошо...
Крап (тихо). Окончательно ли решено, что "Индианка" уходит завтра?
Берник. Окончательно. (Идет в кабинет.)
Вигеланн и Крап уходят направо. Хильмар направляется за ними, но в эту минуту Улаф осторожно высовывает голову из дверей налево.
Улаф. Дядя! Дядя Хильмар!
Хильмар. Ух, это ты? Зачем ты сошел вниз? Ты же под арестом!
Улаф (входя в комнату). Тсс!.. Дядя Хильмар, знаешь новость?
Хильмар. Да, знаю, тебя сегодня отхлестали!
Улаф (сердито глядя на кабинет отца). Больше ему не придется меня бить. Знаешь ты, что дядя Йухан завтра уезжает с американцами?
Хильмар. Тебе-то какое дело? Шел бы скорее к себе наверх..
Улаф. Может быть, и мне, дядя, удастся когда-нибудь поохотиться на буйволов.
Хильмар. Вздор! Такой трусишка, как ты...
Улаф. Погоди! Завтра кое-что узнаешь!..
Хильмар. Дурень! (Уходит через сад.)
Улаф, увидав Крапа, входящего справа, убегает назад в комнату и запирает за собой дверь. Крап подходит к кабинету Берника и приоткрывает дверь.
Крап. Извините, что опять пришел, господин консул. Надвигается шторм. (Молчит с минуту, ожидая ответа.) "Индианка" все-таки пойдет?
После небольшой паузы из кабинета слышится голос Берника: "Индианка" все-таки пойдет". Крап, затворяя дверь, уходит направо.
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Там же. Рабочий стол убран. Время под вечер; погода бурная; сумерки все сгущаются. Слуга зажигает люстру. Служанки приносят цветы в горшках, лампы, свечи и размещают все это на столах и тумбах вдоль стен. Руммель, во фраке, в перчатках и в белом галстуке, стоит посредине залы и распоряжается убранством.
Руммель (слуге). Зажигайте через одну свечу, Якоб. Не нужно слишком парадного вида. Все должно быть как будто невзначай. И сколько цветов!.. Ну да ничего, пусть стоят. Как будто и всегда так.
Берник выходит из своего кабинета.
Берник (останавливаясь в дверях). Что это значит?
Руммель. Ай-ай! Ты дома? (Прислуге.) Ну, ступайте пока.
Прислуга уходит налево.
Берник (входя в залу). Руммель, да что все это значит?
Руммель. Это значит, что настала самая торжественная минута твоей жизни. Город устраивает сегодня вечером в честь своего первого гражданина шествие.
Берник. Что ты говоришь?
Руммель. Шествие с флагами и с музыкой. Хотели было прихватить и факелы, да по случаю ветреной погоды не решились. А иллюминацию все-таки устроим. Что, недурно будет, когда появится в газетах?
Берник. Послушай, Руммель, я этого не хочу.
Руммель. Теперь уже поздно, через полчаса они будут здесь.
Берник. Почему ты раньше меня не предупредил?
Руммель. Именно потому, что опасался возражений с твоей стороны. Я только уговорился с твоей женой, она мне позволила немножко убрать залу, а сама позаботится об угощении.
Берник (прислушиваясь). Что это? Они уже идут? Мне кажется, будто поют.
Руммель (в дверях террасы). Поют? Ах, это американцы. "Индианка" выводится к бочке.
Берник. Выводится к бочке?.. Да... Нет... Право, я сегодня не могу, Руммель. Мне нездоровится.
Руммель. Да, в самом деле, на тебе лица нет. Ну, подтянись, черт побери! Возьми себя в руки. Мы с Санстадом и Вигеланном придаем огромное значение этой манифестации и приложили все старания, чтоб ее подготовить. Нужно разбить наших противников наголову таким выражением полного общественного сочувствия тебе. Слухи все растут. Нельзя больше скрывать скупку земель. Тебе необходимо сегодня же под звуки речей, песен и звон бокалов... словом, под всю эту музыку объявить во всеуслышание, чем ты рискнул для блага общества. У нас можно достигнуть многого в такие минуты "празднично приподнятого настроения", как я недавно выразился. Но прежде всего нужно обеспечить себе такое настроение, не то пиши пропало.
