Хакён не знал, что делать, больше всего он не хотел причинять этому мальчику боль, но причинял. Одним фактом своего существования, этим танцем, который выворачивал их обоих наизнанку, обнажая все чувства Хонбина до оголенных нервов.
- Прости, – отступая от парня, Хакён чувствовал себя отвратительнее некуда. Как они будут работать вместе теперь, когда исполнить танец уже проблема? Как они будут вместе выступать на одной сцене без прежней легкости?
Почему все испортилось в одно мгновение?
====== Теперь ты зависишь от меня ======
Концерт в Осаке прошел без проблем. Фанаты принимали на «ура», а уж совместное выступление с Хонбином и вовсе взорвало зал. Хакён во время всего концерта изредка поглядывал в сторону парня, следя за его состоянием, но Хонбин профессионально выполнил все номера. Словно и не было последних суток, за которые все так переменилось. После концерта Джехван сразу поехал в аэропорт, а остальным пришлось сниматься в передаче для японского музыкального канала. Все шло по сценарию, вполне типичные вопросы и такие же типичные ответы. Хонбин был молчалив, зато ситуацию спасал Санхёк, который отлично справлялся с развлекательной частью, постоянно шутил, болтал без умолка, вспоминал какие-то старые веселые истории из жизни. Хакён с гордостью смотрел на макнэ, совсем забыв про тайную миссию. Хонбин же не предпринимал никаких попыток приблизиться, и, наверное, они бы всю передачу так и сидели по разным краям, если бы ни очередной конкурс, который разбил всех на пары. Поедание папперо всегда немного напрягало, но сейчас это приводило в панику.
Запись продолжалась. Отделаться от конкурса не получилось.
Хакён, не переставая улыбаться на камеру, взял шоколадную трубочку и сам подошел к Хонбину. Мемберы одобрительно загудели, создавая атмосферу. Они должны сделать шоу. Хакён все понимал, но сейчас хотелось каждому открутить голову.
- Хонбин, кажется, покраснел! – весело озвучил ведущий. – Как думаешь, Эн, вы сможете победить Рави и Хёка?
- Конечно, – бросил Хакён, стараясь выглядеть как можно естественнее. – Приз будет наш!
Наигранная веселость разбилась в прах, стоило подойти ближе к Хонбину. Снова этот потерянный, отсутствующий взгляд. Хакён, занервничав, положил один кончик шоколадной трубочки в рот и сделал последний шаг, разделяющий их. Хонбин нерешительно замер на месте. Стало как-то слишком тихо, хотя в ушах шумело от слишком громкого сердцебиения, все от нервов, напряжения и глупой ситуации, на которую невозможно реагировать правильно.
Они должны сделать шоу.
Он профессионал. Они оба профессионалы.
Хакён повторял это себе снова и снова, пока ждал реакции Хонбина. Но не дождался, тот просто смотрел в ответ, не облегчая положения. Хакён сделал и второй шаг сам – обхватил Хонбина за шею и резко дернул на себя. Наверное, это было слишком грубо и неожиданно, потому что Хонбин внезапно уперся ладонями ему в грудь, словно намереваясь оттолкнуть. Взгляд «глаза в глаза» выбивал почву из-под ног, потому что смотреть в лицо Хонбина, видеть в его зрачках свое отражение, видеть его сомнения, его нерешительность, его страдания… все это было слишком. Слишком сильно.
Хонбин обхватил второй кончик шоколадной трубочки. Где-то за спиной раздался свист мемберов, но звуки, как из другой реальности. Медленное приближение, не отрывая взгляда. Все снова стихло. Хакён провел пальцами по шее Хонбина, интуитивно желая приободрить, но получил другой эффект. Хонбин вскинул злой взгляд, обхватил его лицо двумя руками и за пару секунд чуть не проглотил папперо целиком. Хакён ошарашенный действиями парня не успел никак отреагировать и через мгновение губы Хонбина уже касались его. От мимолетного касания мозг разносит как от динамита. Но Хонбин не отпускает его, медленно, жестко скользит языком в приоткрытый от удивления рот, обхватывая нижнюю губу. Это уже не просто случайное касание губ, это поцелуй. Отчаянный, безнадежный, с горьким привкусом собственного бессилия.
Хакён ошарашено отталкивает Хонбина. На студии воцаряется нехорошая тишина. Все, начиная от мемберов и заканчивая стаффом, смотрели на них шокированным взглядом. С минуту все потерянно переглядывались, но потом ведущий взял себя в руки.
- Чего только на прямой трансляции не увидишь, – как-то нервно засмеялся ведущий, заглядывая в свой сценарий. – Это был горячий поединок папперо от VIXX!
- Да, нам с Хёком до такого далеко, – очнувшись, Воншик попытался спасти ситуацию. Санхёк нервно прыснул.
- А теперь давайте поговорим о вашем последнем альбоме….
Хакён не знал, как ему удалось досидеть до конца записи. Он находился в тумане, закипая от подставы Хонбина. На место шоку пришла злость. Хонбин не имел право так поступать. Это же прямой эфир, черт возьми!
До конца передачи они с Хонбином не произнесли ни слово, Хакён со своей стороны не мог понять ни одного слова ведущего. Оставшиеся полчаса тащили на себе Воншик и Санхёк. Пришлось даже Тэгуну подключиться, а не молча отсиживаться. Как он справился, Хакён не представлял, он просто слышал голос Тэгуна рядом, но слов его не разбирал. Все его мысли теперь занимал Хонбин и злость к этому парню.
Когда передача подошла к концу, Хакён на автомате показывал знак «V» и произносил « С вами были VIXX». Он бы и этого не сделал, но представление группы уже вошло в такую закоренелую привычку, что слова сходили на автомате. После окончания записи первым студию покинул Хонбин. Хакён направился следом. Его колотило от злости. Вместо того чтобы решать проблемы, этот идиот создавал новые, втягивая его еще сильнее.
Хакён догнал Хонбина уже в коридоре, где располагались гримерные и комнаты отдыха. Он был так зол на парня, что вместо слов просто ударил его.
- Ты… совсем с ума сошел, придурок?! – сорвавшись на крик, Хакён снова ударил несопротивляющегося парня. – Ты что творишь, хоть понимаешь?
Подбежали мемберы, разнимая их, и оттаскивая друг от друга.
- Ну, давай, ударь еще раз! – взвился Хонбин, вырываясь из рук Воншика. – Тебе же этого хочется, так вперед! Только не надо всего этого, – неопределенно развел он руками в сторону. – Не нужна мне твоя жалость, подавись ей, ублюдок!
- Эй, Хонбин, хватит, – попытался его успокоить Санхёк, но Хонбин только отмахнулся, прожигая злым взглядом.
Хакён тоже сбросил руки Тэгуна и шагнул вперед.
- Знаешь, что, я пытался быть деликатным с тобой! – распаляясь от необоснованных обвинений, Хакёну хотелось снова ударить парня. – Но вместо того, чтобы попытаться все исправить, ты только делаешь хуже! Если решил идти на дно, то не нужно меня за собой тащить!
- Хакён, успокойся, тут люди, – Тэгун снова схватил его за локоть, не давая приблизиться к Хонбину.
- Деликатным? – ядовито хмыкнул Хонбин. – Ты смотришь на меня, как на фрика теперь, словно у меня третья рука отросла, со своей жалостью, будто я умирающий больной, боишься лишний раз приблизиться…. И это ты называешь деликатным?!
Хакёна злили слова парня, доводили до белого каления.
- Это ты облажался! Ты, Хонбин! – бросил он в лицо мембера. – И не надо теперь делать виноватым меня! Я не просил тебя напиваться и изливать душу первому встречному, – Хакён не хотел говорить этого, но не сдержался, обида рвалась наружу. – Ты мог поговорить с кем угодно… со мной, с Воншиком, с Джехваном… но ты скрыл от нас все, скрыл, что тебя шантажируют, подставляя всю группу! А теперь хочешь сделать виноватым меня?
Хонбин выглядел так, будто ему залепили пощечину. Он отшатнулся назад, в глазах все еще был шторм сильных эмоций, красивое лицо болезненно скривилось.
- Ты прав, – убито произнес Хонбин, отступая на шаг. – Как всегда, во всем прав.
Хакён еще многое бы ему сказал, но парень развернулся и ушел, заставляя всех смотреть ему вслед. Выругавшись себе под нос, Хакён толкнул дверь их комнаты отдыха и вошел внутри. Сбежал.
Снова.
- Что это было? Компромат был на Хонбина? – ошарашено спросил Воншик, войдя следом в комнату.
