- Мы не справимся одни, – рассудительно произнес макнэ, прислонив его к стенке. Хакён кивнул.

- Позвони Ян Мину, сообщи, что Тэгун и Хонбин в том ангаре, где проходили съемки клипа на Куклы Вуду.

Хакён не помнил, как они выбрались из здания, как забрались в машину. Он несколько раз терял сознание, но снова возвращался и натыкался на испуганный взгляд Санхёка, который уже не знал, что делать.

- Тебе надо обратно в больницу, – когда Хакён в очередной раз пришел в себя, произнес Санхёк. Они ехали по автостраде, обгоняя попутные машины.

- Не могу, – прохрипел Хакён, выпрямляясь на сиденье. – Ему нужен я.

- Ты вообще потом не сможешь ходить, Хакён! – панически бросил Санхёк, сжимая руль.

- Пожалуйста, только не останавливайся, – умоляюще попросил Хакён. – Не останавливайся.

- Я позвонил в полицию, все сообщил. Они едут прямо за нами. Тебе не обязательно рисковать собой…

- Санхёк, – сползая на сиденье, Хакён схватил парня за рубашку. – Замолчи.

Макнэ заткнулся. Хакён больше не доверял полиции. Он больше никому не доверял. Его жизнь разрушили до основания, все будущее теперь виделось как груда обломков некогда великой мечты. Так что Хакёну было уже плевать – сможет он ходить или нет, он и так считал, что жизнь закончена. Он просто хотел вытащить Хонбина и Тэгуна.

Санхёк привез их на знакомое место через полчаса. Ангары находились в одном из районов Сеула, опустевшем и уже нежилом квартале заброшенной фабрики.

- Сонтек не рассчитывает, что мы приедем так быстро. Нам надо воспользоваться этим, пока не приехала полиция, – произнес Хакён, натягивая на голову капюшон.

Они вышли из машины. Хакён после передышке в машине чувствовал себе лучше, но убежать далеко вряд ли бы смог, ведь передвигался с трудом. Они осторожно пробрались в ангар через задний вход, еще до сих пор помня, как устроенно это место. Когда-то это было местом тяжелых съемок, длительных и изнуряющих, но сейчас ангар казался зловещим логовом страшного монстра.

В первом пустом зале была всего лишь одна небольшая дверь, закрытая на палку. Хакён доковылял до нее, и открыл дверь. В темном, влажном помещении в углу зажимались девушка и ребенок.

- Соён? – шепотом спросил Хакён. Девушка встрепенулась, услышав незнакомый голос. – Это Ча Хакён, одногруппник вашего брата.

- Хакён, – девушка бросилась к нему вместе с ребенком.

- Тише-тише. Мы вас выведем, – подталкивая родных Тэгуна к выходу, Хакён быстро огляделся в комнате, больше никого не замечая. – Где Тэгун и Хонбин?

- Он их держал дальше, в клетках…. Господи, этот мужчин, он псих… он… он… – всхлипывая, Соён дрожала от пережившего ужаса, придерживая своего маленького сына. Ребенок на удивление молчал, что радовало. Лишний шум им был не нужен.

- Успокойтесь, – перебил ее Хакён. – Хёки, уведи их к машине.

- Но…

Хакён выразительно посмотрел на парня, и тому пришлось подчиниться. После ухода Санхёка с родными Тэгуна, Хакён прошел дальше, в зал, где когда-то делали общие съемки в клетках. Тишина убивала, проникая в душу липким страхом.

Ноги с трудом слушались, но Хакён упорно шел вперед.

Где-то за спиной раздался громкий хлопок закрывающихся ставней, отрезая дневной свет. В зале зажегся слабый, сумеречный свет, который делал картину еще более зловещей. По спине пробежали мурашки. Хакён крепче сжал нож в кармане, замечая пятна крови на полу, небольшой стол, заполненный поблескивающими пыточными инструментами, и свисающие с потолка потрепанные тряпичные куклы.

Это еще больше нагоняло страх. Все рефлексы кричали о том, что нужно убираться отсюда, бежать, но Хакён не двигался с места. Он услышал слабый стон слева и резко обернулся. На секунду он просто не мог воспринять всю картину целиком. В одной из клеток, обвязанный веревками и цепями, на коленях стоял парень. Его руки были разведены в стороны, впивающимися в кожу крючками. От обилия крови становилось дурно. Хакён зажал рот рукой, чтобы не закричать. Комната начинала расплываться перед глазами, но он сделал над собой последнее усилие и добрался до клетки.

- Тэгун….

Собственный голос прозвучал так надломленно и тихо, что невозможно было узнать.

Парень в клетке поднял голову и Хакён чуть не отшатнулся назад. На некогда красивом лице вдоль правой скулы шел глубокий разрез, вся шея и руки были покрыты множеством порезов, от которых становилось дурно. То, что когда-то в клипе было макияжем, сейчас было сделано по-настоящему. И крючки, которые протыкали кожу на предплечьях, и ожоги, виднеющиеся из-под изорванной, окровавленной рубашки. Но больше, чем это, пугал нечитаемый, обезумевший, стеклянный взгляд. Хакён чувствовал, как ужас охватывает его с головы до пят, он едва мог дышать, вцепившись в прутья клетки. Тэгун не выглядел живым, он казался сломанной куклой, как те, что свисали с потолка.

- Тэгун-а, – Хакён не знал, что делать. Парень на него никак не реагировал, смотрел словно сквозь него, словно он был призраком. Услышав рядом тихий стон, Хакён передвинулся, замечая в соседней клетке Хонбина. Он был растянут на цепях, в его кожу впивались десятки маленьких крючков, из ран тихо капала кровь, стекая на пол, под ноги парня, а глаза были чудовищно белыми с налитой кровью и черным крестом, сделанным изолентой, которые держали веки открытыми.

Крик, рвущийся из груди, Хакён не мог подавить никаким бессилием воли. Его словно запихнули в самый страшный кошмар. То, что было в клетках – уже не было похоже на людей. Хакён начинал задыхаться, он отползал от клеток, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.

Его лихорадило, трясло так, что справиться с собой не было никой возможности. Он зажмурился, чтобы не видеть выворачивающего на изнанку совершенного над его мемберами зверства. Хакён не мог осознать, как такое можно сделать с человеком.

С минуту он рвано дышал, умоляя свой дрожащий от страха организм, помочь ему спасти друзей. Когда мозг перестало заволакивать пеленой паники, он снова подполз к клетке Тэгуна, дрожащими руками отыскал задвижку и открыл дверь.

- Тэгун-а, – умоляюще произнес он, сдерживая слезы. – Помоги мне, пожалуйста… приди в себя…

Парень по-прежнему смотрел сквозь него, никак не реагируя на попытки Хакёна убрать все цепи. Он попытался вытащить крючок из кожи парня, но его вырвало. Организм бунтовал против такого количества крови. Хакён и раньше терпеть не мог комнаты страха, он и на съемках клипа чувствовал себя не в своей тарелки, но сейчас, когда все происходило по-настоящему, он просто начинал сходить с ума.

Достав нож, Хакён трясущейся рукой разрезал веревки, подхватывая Тэгуна и не давая ему упасть. Убрав все цепи, он, превозмогая собственную боль в ногах, вытащил парня из клетки и метнулся к Хонбину.

Мозг стал работать в каком-то хаотичном, экстренном режиме, отсекая все эмоции, чтобы не отключиться.

- Хонбин, – тихо позвал он парня, разрезая веревки. Вытаскивать все эти крючки не стал, боясь еще больше навредить. Хакён уже не мог точно сказать – жив ли парень или нет. Но когда расфокусированный зрачок забегал по глазнице, Хакён едва не выронил парня. Это был дикий, первобытный ужас, который выворачивал наизнанку. На это было противно и страшно смотреть, но Хакён продолжал распутывать цепи, которые сковывали тело Хонбина. Из-за трясущихся рук все осложнялось, цепи выскальзывали, впиваясь в раны на Хонбине. И только услышав слабые стоны парня, Хакён осознал, что Хонбин еще жив.

Ему удалось снять мембера с его плахи и вытащить из клетки. Он старался действовать осторожно, но раны были повсюду, они усыпали тело некогда красивого парня с головы до пят. На обнаженных ступнях были темные, багровые следы, которые уходили в ссадины и синяки, скрываемые брюками.

- Они уже сломаны, можешь не стараться, – раздался позади голос Ким Сонтека. Хакён вздрогнул и обернулся. Мужчина напротив напоминал ему монстра-мясника из фильмом ужасов. Рассудок заволакивало дымкой, обстановка комнаты, сделанная в виде жестокой, бесчеловечной пыточной времен инквизиции, да лежащие на полу в бессознательном состоянии парни – это все начинало казаться нереальным, дурным кошмарным сном, напоминающим вязкое болото.