– Ну, довольно этих пустяков, сударыня! – строго сказал Уилсон. – Мне нужно совсем о другом переговорить с вами. Страшные истории рассказали мне о вас – истории, угрожающие вам самим и моему честному имени.

– И вы поверили этим сплетням? Вы считаете меня способной на такое дурное поведение? – воскликнула она, гордо выпрямившись во весь рост и глядя на него с негодующим презрением.

– Да, сударыня, я верю им. Ваши попытки опровергнуть их будут совершенно бесполезны. Я верю в вашу виновность – слышите ли, виновность, сударыня. О вашей любовной связи с мистером Лоу говорит весь город. Ага! Вы считали меня дураком. Но если я слеп, то другие зрячи. Один из моих добрых друзей был достаточно предусмотрителен – черт его побери! – чтобы послать мне сегодня утром письмо, извещающее о вашем поведении. Притом я получил подтверждение этого заявления. Я подслушал то, что произошло между вами и вашим любовником в Бирдкейдже сегодня утром, и узнал, что он в эту ночь придет в сад.

– Все это очень легко объяснить, сэр, но я не снизойду до объяснения, – сказала Белинда, приготовляясь покинуть комнату.

Но старик предупредил ее намерение и быстро запер дверь, а ключ положил себе в карман.

– Вы думаете задержать меня насильно? – спросила Белинда в испуге.

Она попыталась было позвонить, но он схватил ее за руку и насильно усадил на стул. Вынув шпагу, он велел ей готовиться к немедленной смерти.

– Я не могу думать, что вы серьезно хотите убить меня! – воскликнула она. – Вы хотите попугать меня?

– Молитесь, говорю вам, сударыня! – крикнул в ответ Уилсон. – Вам осталось всего несколько минут.

– Смилуйтесь, смилуйтесь! – заголосила несчастная, прочтя свой приговор в его взгляде. – Ради вашей прежней любви ко мне, умоляю вас, пощадите!

– Всякая жалость исчезла из моего сердца из-за вашего вероломства. Вы должны умереть.

– Но не от вашей руки, – пронзительно вскрикнула она. – Клянусь вам, я невинна! Послушайте, что я скажу вам.

– Не желаю ничего слушать теперь, – сказал Уилсон безумным голосом. – Вы хотите только выиграть время. Попробуйте только крикнуть, я воткну шпагу вам в горло. Вы лишены всякой помощи.

– Тогда, Боже, помоги мне! – произнесла она.

– Я не хочу проливать вашей крови. Выпейте это, – сказал он, вынув из жилета склянку.

– Это яд? – крикнула Белинда.

– Пейте! Предоставляю вам выбрать род смерти: или это, или меч!

Не будучи в состоянии сопротивляться, она взяла склянку и выпила часть жидкости, затем с глухим стоном упала на пол. Уилсон бросился на стул и отвернулся от нее. Он пытался зажать уши, чтобы ужасные стоны не достигали их. Вслед за тем все замолкло. Тем не менее он не смел оглянуться и оставался некоторое время в том же самом положении. Наконец часы пробили одиннадцать. Их звук вывел его из забвения. Он вскочил, шепча про себя:

– Я еще не все сделал.

Судорога овладела им, когда он взглянул на бездыханное тело той, которую прежде так горячо любил.

Но месть еще бушевала в его груди, и жалость не имела доступа к его сердцу. Открыв дверь, он вышел из комнаты, повторяя:

– Я еще не все сделал.

В эту ночь, три четверти часа спустя после страшного происшествия, носилки остановились на Сенной улице, около забора сада, очевидно принадлежавшего к расположенному в соседнем сквере большому дому. Из них вышел господин, закутанный в плащ, и приказал носильщикам дожидаться его возвращения.

– Ладно, ваша милость, – ответил наш старый знакомец Терри О’Флагерти. – Не торопитесь из-за нас, мистер Лоу. Мы потешимся разговором друг с другом, нам будет очень весело. Но, ради бога, постойте-ка минутку, сэр, – вон там кто-то подстерегает вас. Войдите снова в носилки – мы перенесем вашу милость за угол, чтобы надуть негодяя.

– Ну, пустяки! – воскликнул Лоу. – Тут нет ничего тревожного. Подождите здесь, пока я вернусь.

С этими словами он открыл калитку в заборе сада и исчез. Едва только успел он уйти, как человек, привлекший внимание Терри, перешел через улицу, направляясь с быстротой, какую только дозволяла ему хромота, к той же самой калитке в сад, через которую прошел Лоу. Ночь была темная, фонарей на улице тоже не было. Тем не менее, когда незнакомец приблизился, носильщики узнали его по особенной его походке.

– Святители угодники, защитите нас! – воскликнул Терри. – Да ведь это Старый Красавец Уилсон, собственной персоной. Я признал его по его хромой ноге. Сейчас случится убийство. Мы не должны пускать его в сад, Пэт. Эй, господин! Вам нельзя туда входить.

Уилсон не обратил никакого внимания на этот окрик и собирался уже отворить калитку, как вдруг его крепко схватили за руки двое сильных носильщиков.

– Убирайтесь, к черту, мерзавцы! – крикнул он, тщетно пытаясь высвободиться. – Вы хотите запретить мне войти в мой собственный дом? Пустите меня сейчас же, не то берегитесь.

– Если это ваш собственный дом, господин, то вам лучше было бы войти в него через главную дверь, – возразил Терри. – Войдите в наши носилки – мы кругом донесем вас туда.

– Ну, входите же! – прибавил Пэт Моллоу, пытаясь насильно посадить Уилсона в носилки.

Старик, однако, упорно сопротивлялся их попыткам. Когда носильщики испугались, что дошли в обращении с ним до крайности, он понемногу стал высвобождаться из цепких объятий. Но Терри, во всяком случае, решился не позволять ему войти в сад и встал перед калиткой.

– Пошел прочь, бездельник! – крикнул в бешенстве Уилсон. – Не то ты раскаешься. Сейчас ко мне в сад вошел какой-то человек, похожий на вора, и, если вы помешаете мне преследовать его, вас сочтут за сообщников. Закон поступит с вами очень сурово, могу обещать вам это.

– Ну так что ж! Закон не тронет таких честных людей, как мы, вы нас этим не напугаете! – смело возразил Терри. – Но вы, ваша милость, ошиблись. Господин, которого мы принесли, пошел вон в тот дом, – прибавил он, указывая на здание, находящееся немного дальше по улице.

– Это ложь! – крикнул Уилсон. – Я видел, как он вошел сюда. Пошел прочь, приказываю тебе, или будет плохо!

Он обнажил шпагу.

– Ох, смерть! Он меня убьет! – закричал Терри. – Держи его покрепче, Пэт, не то он меня пронзит своим вертелом!

Несмотря на угрозы старика, клявшегося, что пройдет через его труп, если тот не уйдет, Терри решительно оставался на своем месте. Трудно сказать, чем могла бы окончиться эта схватка, если бы караульный не завернул в эту минуту за угол улицы и, окликнутый Уилсоном, не прибежал к месту действия. Первым делом караульного было приподнять фонарь и разглядеть лица споривших. Когда свет упал на знакомые черты господина, он тотчас же крикнул:

– Да это мистер Уилсон!

– Вы уверены в этом, Чарли? – спросил Терри.

– Совершенно так же, как уверен, что вы – ирландец.

– Ну, так делайте что хотите, только не пускайте его в сад, – сказал Терри. – Уведите его кругом, к главному входу, и попросите слуг положить его как можно скорее в постель. Он слишком много выпил.

Старик с негодованием опровергал это мнение, но караульный, который сам был не совсем в трезвом виде, склонился к мысли, что здесь есть доля правды. Надеясь, во всяком случае, получить крону за свои труды, он пытался убедить Уилсона согласиться на предложение Терри. На место действия явились затем двое других: то были сэр Гарри и Чарли Каррингтон. Гарри немедленно предложил Старому Красавцу свои услуги. Тот, взяв его под руку, тихо сказал:

– Не удивляйтесь. Дело вот в чем. Я подстерегал Лоу и заметил, как он прошел через калитку в мой сад. Я хотел было последовать сейчас же за ним, но мне помешали эти носильщики, которые наняты им. Пойдемте со мной, сэр Гарри, убедительно прошу вас. И так как тот мерзавец должен тут же дать мне удовлетворение за оскорбление, я буду просить вас быть моим секундантом.

– Не могу отказать вам в этом, сэр, если вы решили сейчас же устроить поединок. Сказать по правде, Каррингтон и я пришли сюда в надежде предупредить преступление.