Р ё р л у н д.   Милая Дина, я понимаю, вам кажется, на вас здесь давят, но…

Д и н а.   Вот бы я могла уехать отсюда! Мне кажется, я бы сумела сама добиться в жизни чего-нибудь, если бы не жила среди людей, которые так… так…

Р ё р л у н д.   Так что?

Д и н а.   Так морально безупречны и благопристойны.

Р ё р л у н д.   Дина, вы так не думаете.

Д и н а.   О, вы хорошо понимаете, чтó я имею в виду. Каждый день сюда приводят Хильду и Нетту, чтобы у меня был пример для подражания. Я никогда не стану такой образцово-приличной, как они. И не хочу становиться. Эх, окажись я далеко отсюда, из меня бы вышел толк.

Р ё р л у н д.   Дина, дорогая, вы и так толковая.

Д и н а.   Но какой мне здесь от этого прок?

Р ё р л у н д.   Значит, уехать? Вы всерьез думаете об этом?

Д и н а.   Я не осталась бы здесь ни дня, не будь вас.

Р ё р л у н д.   Скажите мне, Дина, почему вы так любите мое общество?

Д и н а.   Потому что вы учите меня прекрасному.

Р ё р л у н д.   Прекрасному? Вы называете то, чему я вас учу, прекрасным?

Д и н а.   Да. Вернее, вы ничему такому меня не учите, но, слушая, как вы рассказываете, я воображаю всё прекрасное.

Р ё р л у н д.   Но все же: прекрасное – это для вас что?

Д и н а.   Об этом я никогда не думала.

Р ё р л у н д.   Подумайте сейчас. Что вы называете прекрасным?

Д и н а.   Прекрасное – это что-то великое и далекое.

Р ё р л у н д.   Хм… Дорогая Дина, я искренне беспокоюсь о вас.

Д и н а.   И только?

Р ё р л у н д.   Вы отлично знаете, что бесконечно дороги мне.

Д и н а.   Будь я Хильда или Нетта, вы не опасались бы, что кто-то это заметит.

Р ё р л у н д.   Ах, Дина, приходится принимать во внимание тысячу разных соображений, но едва ли вы в состоянии судить о них… Когда человек поставлен служить моральной опорой, нравственным столпом общества, в котором он живет, никакая осторожность не чрезмерна. Будь я уверен, что мои побудительные мотивы истолкуют верно… Ну да все едино. Вам нужна поддержка, и вас поддержат. Дина, вы готовы дать мне слово, что когда я приду и скажу – когда обстоятельства позволят мне прийти и сказать: «Вот вам моя рука», то вы примете мое предложение и станете моей женой? Вы обещаете мне, Дина?

Д и н а.   Да.

Р ё р л у н д.   Спасибо, спасибо, ведь и мне со своей стороны… Ах, Дина, вы так мне нравитесь… Тише, кто-то идет! Дина, ради меня, ступайте на террасу.

Пересаживается за кофейный стол. В ту же минуту из ближайшей левой комнаты выходят   Р у м м е л ь,   С а н с т а д   и   В и г е л а н н,   последним появляется   Б е р н и к   со стопкой бумаг в руках.

Б е р н и к.   Значит, – решено!

В и г е л а н н.   Да будет так. Во славу Божью.

Р у м м е л ь.   Решено, Берник! Слово норвежца крепко и твердо, как Доврские горы.

Б е р н и к.   И никто не предаст, не отступится, какое бы мы ни встретили сопротивление?

Р у м м е л ь.   Один за всех, и все за одного, Берник! Мы с тобой до конца!

Т ё н н е с е н   (входит в дверь с террасы). До конца? Прошу прощения, господа, это железной дороге конец?

Б е р н и к.   Напротив – начало…

Р у м м е л ь.   Она мчит вперед на всех парах, господин Тённесен.

Т ё н н е с е н   (подходит ближе). Да?

Р ё р л у н д.   Это как понять?

Г о с п о ж а   Б е р н и к   (в дверях на террасу). Берник, дорогой, что происходит?

Б е р н и к.   Дорогая, вот тебя как это может интересовать? (Троим мужчинам.) Так, теперь надо разобраться с подписными листами, чем быстрее, тем лучше. Естественно, первыми поставим свои подписи мы четверо. Положение, которое мы сегодня занимаем в обществе, обязывает нас выложиться полностью.

С а н с т а д.   Разумеется, господин консул.

Р у м м е л ь.   Все получится, Берник, вот те крест.

Б е р н и к.   Я нисколько не сомневаюсь в исходе. Но каждый из нас должен привлечь свой круг знакомых. Когда мы покажем, что все сословия живо поддерживают проект, город, естественно, вынужден будет вложить свою часть.

Г о с п о ж а   Б е р н и к.   Карстен, ты должен наконец выйти к нам и рассказать…

Б е р н и к.   Дорогая Бетти, это дело никак не предполагает участия в нем дам.

Т ё н н е с е н.   Ты все-таки действительно хочешь заняться железной дорогой?

Б е р н и к.   Конечно.

Р ё р л у н д.   Но ведь в прошлом году, господин консул?..

Б е р н и к.   В прошлом году дело выглядело совершенно иначе. Тогда речь шла о приморской ветке…

В и г е л а н н.   Что было бы совершенно излишним, господин учитель, у нас там ходят свои пароходы.

С а н с т а д.   Мы бы вбухали туда уйму денег…

Р у м м е л ь.   А кровные интересы города пострадали бы.

Б е р н и к.   Главная причина была в том, что обществу в целом приморская дорога не принесла бы пользы, поэтому я выступил против. И теперь принято решение о прокладке дороги через внутренние районы.

Т ё н н е с е н.   Но она же не зайдет в окрестные города.

Б е р н и к.   Зато зайдет к нам, мой милый Хилмар, потому что сюда придет одноколейная боковая ветка.

Т ё н н е с е н.   Уу, новая выдумка.

Р у м м е л ь.   Разве это выдумка не блистательная, а? Скажите?

Р ё р л у н д.   Хм…

В и г е л а н н.   Причем нельзя отрицать, что Провидение создало здесь ландшафт словно специально для местной железнодорожной ветки.

Р ё р л у н д.   Вы серьезно, господин Вигеланн?

Б е р н и к.   Да, признаться, я тоже вижу Промысел Божий в том, что весной, разъезжая по делам, волей случая завернул в долину, где прежде никогда не бывал. И меня молнией поразила мысль – вот здесь могла бы пройти железнодорожная ветка к нам. Я отправил инженера изучить местность, и вот передо мной отчет и предварительная смета – никаких препятствий такому плану.

Г о с п о ж а   Б е р н и к   (по-прежнему стоя в дверях, теперь вместе с остальными дамами). Карстен, дорогой, и ты скрывал это от нас?!

Б е р н и к.   Милая моя Бетти, все равно вы не сумели бы понять, что здесь к чему. Впрочем, до сегодняшнего дня я не говорил об этом ни одной живой душе. Но теперь настал решающий момент, пришла пора действовать открыто и напористо. И даже если мне придется отдать этому делу всю жизнь, я доведу его до ума.

Р у м м е л ь.   Мы с тобой, Берник. Будь уверен!

Р ё р л у н д.   Господа, вы и вправду возлагаете на это предприятие такие надежды?

Б е р н и к.   Да, очень большие. Дорога потянет наше общество вверх как подъемный кран. Подумайте хотя бы об огромных лесных угодьях, они станут доступны, о залежах руды, можно начинать разработку, о реке, там же водопад на водопаде, – представляете, сколько заводов можно построить?

Р ё р л у н д.   И вы не боитесь, что тесное общение с безнравственным внешним миром?..

Б е р н и к.   Нет, не тревожьтесь, господин учитель. Сегодня наше маленькое трудолюбивое общество, слава Богу, покойно стоит на тверди строгой, крепкой нравственности. Мы сообща привели ее, дерзну сказать, в божеский вид и будем и дальше содержать в чистоте, каждый на своем месте. Вы, господин учитель, продолжите свою благословенную деятельность в школе и в домах. Мы, люди дела, укрепим опоры общества, поднимая достаток возможно большего числа горожан, а наши женщины – подойдите поближе, сударыни, эти слова вам стоит послушать – наши женщины, говорю я, наши жены и дочери… вам я желаю не встречать преград в вашем милосердном служении, продолжать его, но в первую очередь быть помощью и отрадой вашим близким, как служат мне опорой и отрадой мои Бетти, и Марта, и Улаф. (Оглядывается по сторонам.) А где Улаф, кстати?

Г о с п о ж а   Б е р н и к.   Сейчас каникулы, его дома не удержишь.

Б е р н и к.   Наверняка опять торчит на берегу. Вот увидишь, он не уймется, пока дело не кончится бедой.