- Если вы откажетесь помочь нам скорректировать траекторию астероида, то мы, конечно, сделаем это сами. Правда, не исключена возможность ошибки, пусть даже на миллионную долю градуса, и тогда Ивер может хлопнуться на вашу родину.
- Если моя родина допускает, чтобы ею управляли такие люди, как Карриган, то лучшего она не заслуживает.
- Вас с радостью заключат в свои объятия участники спасательной экспедиции, - сказал Роск и тут же понял, что допустил оплошность.
- Значит, наша радиограмма дошла? - измученное лицо Стоуна осветитилось улыбкой. - Международная экспедиция вылетела на Ивер?
- Я должен огорчить вас, Стоун. Она еще не вылетела, только собирается.
Причем, не международная. Не радуйтесь, профессор. Мак принял меры.
Экспедиция не вылетит.
- Все ясно. Я могу спокойно спать.
- Вы не дождетесь их, профессор Стоун. Неужели вы думаете, что я дам русским свидетеля? Они получат ваш труп.
- Маори уже пытался превратить меня в труп. Он вам не рассказывал?
- Ральфу могло и померещиться.
- Проверьте.
Дилингеру очень хотелось узнать, правда ли это, однако он сдержал себя, вспомнив наказ Карригана. Роск встал.
- Вы еще понадобитесь нам.
- Вам ничего не говорит тысяча девятьсот сорок шестой год?
- Что вы имеете в виду?
- Нюрнбергский процесс, Дилингер. Я намерен дожить до подобного процесса над вами и над вашим боссом и выступить свидетелем обвинения…
Так обстояли дела на астероиде Ивер до того момента, когда локаторы засекли корабль экспедиции ООН.
Дилингер вдруг почувствовал, как легко содрогнулся корпус корабля. Это Билл Пренцлер дал залп. Роск включил радар. На зеленом экране двигались девять белых точек, они устремились к длинной белой черточке - отражению приближающегося космического корабля. Сейчас точки вопьются в его тело и… наступит конец.
Но что это? Роск увидел, как точки вспыхнули фейерверком осколков.
В каюту влетел Пренцлер.
- Вы видели, сэр?
- Черт! Готовьте все оставшиеся установки. Может быть нам удастся разнести корабль здесь, на Ивере.
Переговоры - У вас отличная противоракетная защита, - сказал Хэгстром.
- Мы знали, что нас встретят без восторгов, и приняли меры. Ну и Хейнц постарался на славу, - ответил Богатырев.
Вильковски сидел у пульта управления боевыми ракетами. Услышав похвалу, он повернулся. Хэгстром увидел на лице поляка крупные капли пота.
- Игорь, по-моему, я заслужил сигарету.
- Курящий спортсмен, не стыдно? - с шутливым укором спросил командир. - Ладно, получай.
Богатырев достал сигарету, протянул Хейнцу и сам поднес зажигалку.
- Итак, Эд, садимся на Ивер? Военные действия начаты не нами.
- Хорошо. Мистер Вильковски, продолжайте наблюдения.
Богатырев, Хэгстром и Том Перкинс отправились в штурманскую рубку.
Богатырев сел в пилотское кресло.
- Готовность два, - негромко скомандовал Игорь. - Экипажу занять места!
Торможение при двух с половиной «эже». Идем по орбите вокруг астероида.
Грозно нарастал гул двигателей, тела наливались тяжестью и вдавливались в спинки кресел.
- Том, следи за экранами, выбирай место посадки.
Первый виток, второй, в глазах красноватый туман, на руках - гири.
- Вижу два корабля, - докладывал Том. - Расстояние между ними метров двести. Рядом отличная возвышенность. Можно сесть.
- Внимание! Идем на посадку.
- Игорь, разреши мне, - попросил Том.
- Иди.
Корабль спускался на столбе огня. Летели камни. Корпус дрожал. Едва заметный толчок, и опало грозное пламя. Наступила тишина. Вес исчез, пришла привычная космическая легкость.
- Мы на Ивере, сэр, - доложил Том, вытирая лоб.
- Отличная силовая посадка, - похвалил Игорь. - Когда мы снарядим экспедицию на Марс, я буду рад, если ты примешь в ней участие.
Они глядели на мертвый пейзаж астероида. Фиолетовые скалы, черное небо, тишина…
- Красотища-то какая, - проговорил Том.
- Ну и красота! - возразил из своей каюты Хейнц, - Камни да ямы.
- Все остальные на своих местах, - скомандовал Богатырев. - Мистер Хэгстром, теперь вы как руководитель экспедиции должны решить, что делать дальше.
- Я думаю, стоит еще раз попытаться с ними переговорить.
- Мосье Рошаль, попробуйте связаться с этими джентльменами.
Пьер Рошаль включил передатчик в сеть трансляции. Во всех помещениях послышались хрипы эфира и монотонный голос Пьера, вызывавшего корабли противника.
Хрипы смолкли, послышался мрачный голос:
- Что вам нужно?
Богатырев протянул Хэгстрому микрофон.
- Я начальник экспедиции ООН Эдвард Джон Хэгстром. Кто говорит со мной?
- Я командир космолета «Стрела». Чего вы хотите?
- Мы должны встретиться и выяснить обстановку на Ивере.
- На Ивере - хозяин я. Что я должен и чего не должен - решать буду тоже я.
- В соответствии с международным соглашением о мирном использовании космического пространства и небесных тел никаких хозяев на Ивере быть не может - Придется доказать вам обратное, мистер Хэгстром.
- Вы уже пытались это сделать дважды. Однако…
- Что вы хотите?
- Встретиться и обсудить условия вашей капитуляции.
- Вот как? Я вас жду у себя. Мы первооткрыватели Ивера, и по праву первенства переговоры будут происходить на «Стреле». Только учтите, я не люблю вооруженных парламентеров.
- Не беспокойтесь, я буду без оружия.
- О'кей!
На чужом корабле выключили передатчик.
Пожалуй, еще ни разу в этой каюте не было такой тяжелой тишины.
Космонавты стояли неподвижно, не спуская глаз с начальника экспедиции.
Они пытались представить тот путь, который ему предстоит проделать, прежде чем встретится с «хозяином», думали об этом «хозяине», возомнившем себя диктатором.
Эдвард Хэгстром все еще сидел у передатчика и смотрел перед собой остановившимся взглядом. Нет, он не думал о человеке, назвавшем себя капитаном Роском Дилингером. Ему впервые за время трудного полета представилась вдруг родная планета такой, какой показали ее когда-то создатели фильма «Последний день». Неужели действительно будущее Земли будет таким же, как прошлое Фаэтона? Неужели все-таки мыслящие существа Вселенной не могут совершенствоваться бесконечно? Неужели в определенный период они приходят к своему неизбежному концу?
Эдвард Хэгстром вдруг вскинул голову, словно испугался собственных мыслей, посмотрел на притихших товарищей. Нет, авторы фильма неправы, нет-нет, человечество не повторит судьбу жителей Фаэтона. Прав Богатырев: Земля будет вечно сиять голубым огнем в беспредельной бездне Космоса. Разумная материя, возникшая однажды, будет жить вечно, отвоевывая у природы одну тайну за другой.
- Наглецы, - наконец нарушил тишину Богатырев. - Мне кажется, профессор, что вести переговоры с этими подонками нам ни к чему. Надо дать им час на раздумье.
- Игорь, я вам честно рассказал о моей беседе с президентом Грейтланда.
Я не хочу кровопролития. Может быть, мне удастся уговорить их. Вы слишком прямолинейны и бескомпромиссны, Игорь.
- Эд, как вы думаете, в какую точку земного шара эти типы намеревались направить астероид?
- Я понимаю ваш вопрос, и, видимо, ваши предположения справедливы.
Однако поймите меня. Кто-то из них предупредил Землю об угрозе. Этот человек заслуживает, чтобы о нем позаботились. Я видел ваше оружие в действии. Оно не будет отделять чистых от нечистых, праведников от грешников…
- Страшно? - Мацумото Томоясу, как всегда, был прямолинеен.
- Страшно, Мацумото!
К Хэгстрому внезапно рванулся Боб Скотт.
- Нет, мистер Хэгстром, нет. Вы не должны идти к ним. Разрешите мне поговорить с Дилингером. Я не подведу вас. Кому нужна, в конце концов, моя жизнь? У меня на Земле нет ни одного близкого человека. Может быть, вы не доверяете мне?
На высоком с большими залысинами лбу Боба Скотта выступили капли пота, брови, будто дуги, сошлись у переносицы.
