Привет и наилучшие пожелания».

Два предателя на корабле… Хэгстром разглядывал космонавтов и чувствовал себя совершенно неподготовленным к той роли, которую должен был сыграть. От мрачных мыслей его вновь отвлекло прошлое. Ему вспомнилась беседа с президентом, состоявшаяся за день до отлета.

Хэгстром с недоверием относился к политикам. Считал, что политикой преимущественно занимаются личности, не способные проявить себя в чем-нибудь более серьезном.

После коктейля и вежливых вступительных фраз Хэгстром спросил:

- Я до сих пор не могу понять, господин президент, чем вы руководствовались, назначая меня председателем этой экспедиции?

- Мне известно ваше мнение о нас, политиках. Именно поэтому я и отстаивал вашу кандидатуру. Я буду с вами откровенен. Вы руководитель экспедиции ООН, и в то же время вы представитель нашей страны, и вам нельзя забывать об этом. По вашим действиям будут судить не об ООН, а о нашей стране. На Ивере, как вам уже известно, находятся грейтландцы.

Это налагает на вас, профессор, большую ответственность. Поэтому вам придется быть политиком.

- Я должен защищать этих, с Ивера?

- Ни в коем случае. Однако вы должны помнить о своей родине и не упускать из виду, что в том сложном мире, в котором мы живем, отношение к преступникам будет и отношением к их родине. Вы должны сотрудничать с русскими лишь в той мере, которая диктуется угрозой катастрофы.

Эдвард Хэгстром чувствовал, что его охватывает ужас. Теперь он никому не мог верить, даже Тому Перкинсу, жениху Фанни.

Профессору казалось, что рядом с ним - ни одного честного человека, кроме Игоря Богатырева. Впрочем, Тому, пожалуй, он тоже мог поверить.

Эдвард Хэгстром наконец не выдержал, подошел к Богатыреву и, положив руку ему на плечо, тихо проговорил:

- Мне нужно посоветоваться с вами. Наедине.

Горизонт был совсем рядом, словно Билл Пренцлер смотрел на него из обрыва. Маленький мирок, затерявшийся в темном безмолвии пустоты…

Восемь месяцев пребывания здесь превратили Билла Пренцлера в зверя.

Нет, все они стали сумасшедшими: Ральф Маори, Генри Шварц, Фил Карриган, Рэндольф Стоун… Ивер не шутил с ними. Он кого угодно мог свести с ума!

Билл Пренцлер с раздражением ударил по кнопке, и экраны телевизоров погасли.

Ральф Маори резко вскинул голову, рванулся к Биллу и затравленно прорычал:

- Врешь!

Пренцлер остался спокоен.

- Мне незачем обманывать вас, Ральф. У профессора есть какая-то штука, иначе я ничем не могу объяснить то, что случилось вчера в каюте.

Выстрелы были произведены в упор.

- Дьявол! - выругался Маори. - У босса, наверно, не все были дома, когда он задумал зачислить в нашу экспедицию этого шизофреника…

- Нас может спасти только союз с этим шизофреником, Ральф, - налил себе виски Пренцлер.

- Ты разговаривал с ним?

- Меня он не признает. Придется тебе… Кстати, как себя чувствует Фил?

Ты, кажется, был сегодня у него?

Ральф Маори поморщился.

- Если бы этот щенок не был сыном босса, я вышвырнул бы его из корабля.

Билл выпил. Да, Ральф Маори способен выполнить свою угрозу. Этот человек не знает жалости. Он убивает с такой изощренностью, что даже у него, у Билла Пренцлера, отправившего на тот свет не одного человека, волосы встают дыбом. Особенно врезалась в память смерть радиста Дени Гладова, который нарушил порядок, установленный боссом на корабле, - пустил в радиорубку профессора Рэдольфа Стоуна… Нет, Билл Пренцлер не хотел бы навлечь на себя гнев Ральфа Маори. Босс знал, кого назначить начальником этой проклятой экспедиции.

- Ладно, приведи его ко мне, - сказал Маори.

- Фила? - Пренцлер поднялся.

- Стоуна… С Филом у меня будет особый разговор. Думаю, что нам придется забыть, что он сын босса…

Билл возвратился с профессором минут через двадцать. Стоун похудел, под его прищуренными глазами висели мешки, лицо было бледным. От губ к крутому подбородку шли две глубокие морщины.

Маори не предложил профессору сесть, он смотрел на него цепким холодным взглядом.

Билл Пренцлер нервно переступал с ноги на ногу. Ему все труднее было переносить издевательства Маори, и он, пожалуй, впервые в жизни почувствовал жалость к профессору. Собственно, профессор ничего плохого не сделал, наоборот, если смотреть более широко, Рэндольф Стоун сделал великое дело - поставил на место Ральфа Маори, возомнившего себя чуть ли не самим Маком Карриганом.

- Здравствуйте, профессор. Как вы себя чувствуете?

Стоун даже не посмотрел на Маори.

- Лучше беспокойтесь о собственном здоровье, сэр.

Маори с трудом сдержал себя. Слово «сэр», особо подчеркнутое профессором, готово было взорвать его. Только сознание того, что этот человек владел каким-то секретным оружием, охлаждало немного его пыл.

- Это мой долг, профессор, беспокоиться о здоровье членов экипажа, - с любезностью произнес Ральф. - Давайте поговорим как джентльмен с джентльменом. Позабудьте на время, что вы находитесь на астероиде, летящем со смертоносным грузом к Земле. Позабудьте о Космосе, который окружает нас, о тех делах, которые принесли вам так много неприятностей. - Маори задымил сигарой, прошелся по каюте. - Представьте, что вы находитесь на Земле, в своем родном городе, в кафе и сидите со мной за обыкновенным деревянным столом. Представили, профессор?

- Что вам от меня нужно?

- Итак, мы с вами сидим в кафе, - вернулся к прежней роли Ральф. - Вокруг нас кипит обычная земная жизнь со всеми своими минусами и плюсами, мы дышим этой жизнью, строим планы на будущее. Нам дьявольски хорошо! Затем вдруг все летит вверх тормашками. Мы узнаем, что через час наша страна исчезнет в атомном чаду, что никого из нас не будет, никого абсолютно: ни меня, ни вас, ни наших знакомых.

- Забавно.

- Вы находите? Я ничего забавного в этом не вижу… Наша страна действительно может погибнуть в ядерном урагане, если мы не примем необходимых мер. Русские вооружаются, и как только мы зазеваемся, обрушат на нас пять тысяч своих водородных бомб.

- Откуда вы знаете, что у русских пять тысяч водородных бомб? -. впервые взглянул Стоун на своего собеседника.

Ральф Маори многозначительно хмыкнул.

- Так… - Стоун немного помолчал. - Ну и что же будет, если русские обрушат на нас эти водородные бомбы?

- Я думаю, что вы лучше меня представляете, какую катастрофу может вызвать взрыв этих чудовищ.

- У вас, насколько мне известно, тоже имеются подобные чудовища.

- Что вы хотите сказать этим? - глаза Маори налились кровью.

- Послушайте, сэр, или как вас там по титулу, неужели вы серьезно думаете об уничтожении целого народа? - Стоун отодвинул от себя бокал виски, навалился грудью на стол. - Почему вы так быстро забыли об участи гитлеровцев? Ивер не спасет вас, наоборот, ускорит вашу гибель.

Земля получила радиограмму. Вы прекрасно понимаете, что это значит.

- Не обманывайте себя, профессор, - подал голос Пренцлер, который все время стоял около Стоуна, готовый но первому знаку Маори пустить в ход оружие. - Земля не получила вашего сообщения. Передатчики были выключены.

Стоун медленно обернулся к Пренцлеру, посмотрел на него снизу вверх, протянул недоверчиво:

- Вот как?

- Да, так, - развел руками Билл.

- Не верю. Не верю.

- Вас никто не принуждает верить. Мы сообщаем лишь о свершившемся факте и только, - усмехнулся Маори. - Впрочем, сообщение Билла может подтвердить Фил Карриган. Он ваш единомышленник в некотором роде. Между вами не должно быть секретов, не так ли?.. Билл, приведи парня! - обратился Ральф к Пренцлеру.

Пренцлер вышел.

Стоун повернулся к двери и застыл в ожидании.

Маори торжествующе скривил губы. «Ничего, ничего, - думал он. - На этот раз я выколочу из тебя все, красная рожа. Ты раскроешь мне свой секрет.

Я не таких уламывал. Недаром прозвали меня «Кровавым Ральфом».