Наорги, ритмично гудя зловещее «и – раз!» рывками подтягивались к башне. Я уже видел сопящий нос офицера; по –моему, он простудился и не мог дышать иначе, как хрюкая, подобно свинье.

Я поднял свой лук; прежде чем они достанут нас, не одна моя стрела найдет пристанище в чьем-то сердце!

- Постой, – шепнул Король, удерживая меня за руку. – Вместе!

Но тут не выдержали нервы у наорга; с диким воинственным визгом Екро ринулся вперед, блестя очумевшими глазами под сползающим на нос шлемом. Тюк, тюк, сказал его тупой меч, ударив по стене. Металл высек искры, и две перерубленные веревки повисли, а корабль, дрогнув, немного отстранился от стены. Екро накрыл целый поток из стрел, и каждая из них отскочила с каменным стуком, поломавшись или разбившись о невидимую преграду. Наорг, совершенно опьяненный, дико захохотал, потрясая свои оружием, упиваясь безнаказанностью, и снова опустил свой меч на удерживающие корабль веревки. Раз, раз, раз – и вот уж нос корабля смотрит в сторону, а корма накренилась, и команда, беспорядочно паля в обезумевшего наорга, в панике перебирается туда, где все еще держали веревки, связывающие корабль со стеной.

- Пора! – крикнул Король; он выхватил меч и прыгнул навстречу тем, кто поспешно перепрыгивал на террасу с улетающего в небо корабля. Его меч взлетел, и мои стрелы одна за другой вместе с ним настигли врагов. Так быстро я ни разу не стрелял! Мне показалось, что время вдруг растянулось, стало бесконечным, а люди двигались очень медленно – даже Король, который обычно так быстр, что я иной раз не успевал уследить за его движениями. Сейчас же я видел их все до мельчайших подробностей, как тогда, когда он обучал меня и нарочно делал все плавно и медленно. Его меч, отражая в себе любопытное жестокое солнце, поднимался и опускался неспеша, а враги вокруг него так и вообще почти застыли, и их клинки опускались на него медленно-медленно – даже его неторопливый меч в состоянии был опередить их и оттолкнуть. Что уж говорить о стрелах!

А стрелы мои словно выпали из времени и двигались с обычной скоростью; они словно невидимая стена вставали на пути наоргов, и те, налетев на препятствие, резко останавливались и падали. Но покуда они падали – медленно, очень медленно, и огонь в их глазах гас неспешно и странно, – я успевал выхватить еще три стрелы и отправить их в цель.

Наорг Екро неторопливо сделал свое дело, корабль больше ничто не удерживало у стены, и он осторожно поднимался в небо. Люди, понимая, что могут никогда больше не опуститься на землю, в отчаянье прыгали вниз. Кто-то не рассчитывал прыжка и с воплем проносился мимо спасительной террасы. Другие, кому повезло больше, прыгали на стены – и жили меньше, чем те, кому не повезло. Кто-то поумней спускался на веревках, на которых ранее были прикреплены абордажные крючья, но и от них удача отвернулась. Мои стрелы и меч короля были неумолимы и жестоки.

Корабль, скрипя и ухая, вдруг развернулся. Покуда мы приканчивали последних атакующих (все вокруг было завалено телами, и я ужаснулся тому, сколько народа погибло за несколько минут), он вдруг начал плавно снижаться, по спирали уходя вниз. Офицер, кроя нас по чем зря, сам стоял у штурвала. Екро в изумлении поднял сползший на глаза шлем.

– Ну! – выпалил он. – Вот так пройдоха! Вытолкал всех с палубы, а сам в драку не полез!

- Видно, таков был приказ, – быстро ответил Король . – Ты же видишь, что он умеет управлять кораблем.

- Пристрели его, господин! – с жаром кинулся ко мне наорг. – Он видел, что нас мало! Он расскажет, и они начнут атаковать нас с новой силой!

- Пусть, – жестоко ответил Король, – пусть знают, что всего три человека сильнее, чем весь их Орден!

Офицер, потерявший на стене весь свой отряд, наконец достиг земли. Он вывалился с борта, наверное, пребольно ударившись, но не ощутив этой боли. Лицо его было бело.

- Господин мой, – бормотал он, припав к ногам Патриарха, кипящего от ярости, – господин мой, нам лучше отступить!

- Трус! – рявкнул Патриарх, отпихивая его ногой. Его сапог оставил грязный след на синей одежде, и офицер машинально отряхнул его – там, заляпанная снегом и золой, в которую утром наступил Патриарх, была медаль Ордена за храбрость.

- Все вы трусы!- продолжал неистовствовать Патриарх, в ярости подскакивая на ноги. Наорги, поддерживающие тент над его головой, машинально отступили. Они знали, что этот высохший желчный старикашка с гноящимися глазами в гневе может забить до смерти своим посохом, и не остановится даже если мозги из головы вывалятся и превратятся в кашу. – Не можете одолеть мальчишку с горсткой лучников! Демон его раздери… как же он протащил их? Указать дорогу им могли только свои… демон!

Офицер отступил на шаг; в глазах его, все еще полных страха, появилось гордое выражение, он сухо поклонился тому, кто держал в руках посох.

- Я не трус и никогда им не был, – отчеканил наорг, и это действительно было наилучшим доказательством его правоты. – Но только нам лучше отступить. Потому что нет там никаких лучников, господин.

- Что?! – патриарх разъярился еще больше и занес посох для удара; его тонкое злое лицо дрожало от животной ярости. – Я по-твоему идиот?!

- Нет никаких лучников, господин! – офицер перехватил посох и повысил голос; в глазах его больше не было страха, только тоска от осознания того, что смерть сегодня все-таки придет и за ним. – Там всего один лучник. Один. И я видел, как он стреляет.

Патриарх, разинув рот, упал на свое сидение. Офицеру пришлось отпустить посох, потому что тело старика грузно повисло на нем, высохшая рука намертво вцепилась в палку.

- Один! – повторил Патриарх глухо. – Ты уверен? И нет ни тел, ни крови, ни других людей?

- Нет, – твердо ответил офицер. – Он один.

Патриарх в ужасе уставился в небо, но глаза его ничего не видели.

- Неужто Слепой Мастер?! – произнес он. – Неужто он?! Но как такое возможно?! Я был уверен, что нет ни единого Мастера, о котором бы я не знал и за которым бы я не следил! Немыслимо! Впрочем, я мог бы догадаться, когда он расстрелял все наши баллисты…

Офицер молчал.

- Но у нас еще есть шанс, – сказал Патриарх внезапно окрепшим голосом. – Маловерный! То, что мы все еще живы может означать лишь одно – он не знает. И лучше бы ему и дальше не знать! Приготовьте смолу, всю, что есть!

Глаза офицера округлились:

- Всю?!- переспросил он.

- Всю! – решительно ответил старик.

- Такая роскошь не по карману даже Дракону, – возразил офицер. – И потом, пожар уничтожит замок, а вместе с ним сгорит и ключ, и венец, и…

- Дурак! – презрительно ответил старик. – Ты боишься Короля? Боишься отвечать перед ним? Забудь о нем; неужели ты не понял, до сих пор не понял, что эти вещи нам не достанутся уж никогда?! Пусть горят! Сейчас настало время подумать о собственных жизнях, а не о каре, которую может нам устроить Король. Если спросит о своих побрякушках – что ж, смело посылай его сюда: пусть сам придет и возьмет их у Мастера!

Приготовления Ордена мы заметили слишком поздно – когда смола уже полыхала едким дымом на стрелах, целящихся в наши стены. Значит, гонцы поехали в город не за ней…

- Стене достаточно будет и одного выстрела, – тревожно заметил наорг, переводя взгляд с одного на другого. – Стреляй, рыцарь Торн!

Но не успел я и стрелы взять, как крыша на соседней башне вздыбилась, сбрасывая пласты снега, и огромные крылья расправились, отряхиваясь и поднимая ураган. Алкиност, пролежавший все это время на крыше, без движения, присыпанный снегом, решил, что больше нечего ждать. Он спасал наши жизни! Ценою своей.

- Нет! – заорал Король. – Нет!!

- Да отчего же?! – поразился я. – Одного его вздоха будет достаточно чтобы все их машины…

- Нет! Любое его действие против Ордена будет расценено им, как предательство! – прокричал Король, сорвавшись с места. – Еще не поздно!

Алкиност тяжело размахивал занемевшими крыльями. Внизу наорги подняли страшный шум и крик, нацеливая свои орудия уже на него – он был слишком далеко, чтобы его пламя достигло их, а одна стрела, выпущенная верно, могла разорвать его в клочья.