- А вот еще одна легенда, – нес неутомимый Черный, вылавливая откуда-то из кармана фляжку и пригубляя её. – Наверное, ты слышал её? Но я все равно расскажу. Мне интересно твое мнение, может ли быть это правдой, или же это просто красивая древняя сказка. Так вот, дело в том, что некогда жила женщина, простая, и, кажется, даже бедная. Говорят, она была красива, но не то, чтобы очень, но что-то в ней было, особенное; говорят, иногда она была счастлива просто так, оттого, что сочиняла сказки, и они оживали в её голове и веселили её, – Черный наклонился и дал фляжку наоргу, минуя меня. Так… А он, оказывается, не так уж беспечен, как мне казалось в самом начале! – Говорят, она была угнетена своей несчастной долей настолько, что даже не знала, что попросить у Слепого Пророка – а он бы непременно выполнил её просьбу, если бы она попросила того, чего бы ей искренне хотелось.

Наорг, хлебнув, закачал головой и вернул фляжку Черному.

- Я слышал эту легенду, – ответил он. – И даже могу сказать тебе больше – это не просто красивая сказка, это быль. Ты ведь о госпоже Суккуб?

- О ней, – подтвердил Черный. – Но… то есть, ты утверждаешь, что эта женщина существовала?!

- Существует, мой господин! Кто сказал тебе, что она умерла? Да, прошло много времени, но она жива до сих пор. Простая женщина, которая долгое время не могла договориться с богом… Её беда была в том, что она была слишком умна, и слишком многое замечала. Замечала, что муж относится к ней как к прислуге – а как иначе мог относиться мужчина к жене, если оба они были бедны, и она вела его хозяйство? Замечала, что сын её вырастет и тоже станет таким же, как и её муж – хозяином своей жены. Замечала то, что люди вокруг неё в большинстве своем нечестны, тупы и жадны – а она не желала становиться такой же, и оттого была бедна! Она знала, как нужно поступать, чтобы добиваться своего, но не могла заставить себя опуститься до такой жестокости подлости, каковых от неё требовали эти знания. Долгое время она просила бога дать ей денег – она думала, что разбогатев и поднявшись над теми людьми, что окружают её, которые вынуждены лгать, изворачиваться, обманывать, чтобы выжить, она сможет тем оградиться от грязного мира, чтобы он не ранил её и не марал своей скверной. Но бог был глух к её просьбе. Это было не то, что могло бы помочь ей… И вот однажды, в такую же призрачную прекрасную осеннюю ночь она вдруг почувствовала в себе силу. Странное её счастье наполнило её, и она, подчинившись ему, вдруг поняла, что ей нужно, – наорг вдруг мучительно зевнул, раззявив свою безъязыкую пасть. Значит, вот зачем Черный вышел с лекарем! – Она поверила, что счастье ждет её впереди. Просто поверила. Она не могла объяснить, как она это узнала, но оно уже было рядом.

- И что же с ней случилось? – встрял я, заинтересовавшись. Наорг, чьи глаза внезапно помутнели, пожал плечами.

- Она поняла, что делает её несчастной. Видишь ли, у неё было на самом деле все – любящий её муж, сын, дом, где жить, и скот, чтобы прокормить её семью… все. Но не было самого главного – отваги и смелости что-то делать по-своему. Она жила так, как того требовали обычаи и чья-то воля, устои и правила, порядок и традиции. В устоявшейся её жизни не было места тому, что наполняло её душу. Это очень тонкая материя, смею тебя заверить, это трудно понять! У неё был дом – но то был дом родителей её мужа, где свои порядки и устои. У неё был огород – а ей хотелось иметь лужайку с солнечными цветами, у неё был хлев, а ей хотелось забыть о скотине и просто наслаждаться жизнью!

И тогда она твердо попросила одного – дать ей шанс попробовать начать все с начала! Всю жизнь с самого начала! Свою жизнь – ибо она твердо уверовала в то, что если у неё будет свой дом, она сможет наполнить его солнцем, и тогда ей не нужны будут деньги, и не нужно будет прятаться от злых людей, и мир станет чуточку лучше – хотя бы в её глазах… Возможно, думала она, я не права, считая, что есть счастье иное, и желаю не того, отчего люди становятся счастливы. Высший свет, не знающий нужды? Но смогу ли я там быть счастлива? Уже теперь мне непереносимы шумные застолья и вечеринки, а ведь высший свет только и живет ими! Возможно, права не я, такая умная, так тонко чувствующая, а они, так нудно и скучно копающиеся на грядках и пасущие овец. К этой мысли ты вел меня, о мой небесный отец? Так я пришла к ней. Наверное, я стану одной из них и потом не погибну, но я хочу попробовать начать эту свою жизнь. Хочу свить свое гнездо вместе с тем человеком, которого называю мужем – можно бесконечно искать другого человека, который не ранил бы мое сердце, но я хочу остаться с ним, и сделать нечто общее, что бы нас объединяло. Может, все наши беды оттого, что вместе мы ничего не сделали? А будь у нас свое гнездо, выстроенное, выстраданное, то и мы были бы ближе друг другу? Я хочу с этим человеком построить это гнездо и наполнить его своими традициями и правилами, подчиняться которым я была бы рада. Хочу сотворить пространство, которое было бы мне родным и уютным. Если же нет – что ж, наказанием мне тогда стал бы такой же мрачный пустой темный дом, в каком до тех пор протекала моя жизнь, и вечная мука.

Наорг еще раз отчаянно зевнул, раздирая челюсти.

- И что же, – не отставал я, – ей удалось? Удалось начать жизнь с начала?

- Бог услышал эту её молитву, – как эхо произнес Черный. – Именно её он ждал! Начать с начала – и неважно, к чему бы она пришла! Может, вместо лужайки она построила бы тот же хлев, а вместо прекрасных вишен и яблонь посадила бы репу… Но это были бы уже её хлев и огород, и к ним она бы стремилась, и работа в них не утруждала её, а была бы в радость, и стремиться больше было бы не к чему, да и незачем – все было бы на своих местах, и покой поселился бы в душе… Это великое счастье – понять, чего же хочется на самом деле и начать свою жизнь, а не продолжать чью-то чужую, пусть даже самую удобную и налаженную! И она поняла это; и бог дал ей ровно столько, чтобы она смогла её начать… И она наполнила свой дом светом, а на это нужно было немалое мужество, упрямство и труд – чтобы твой кусочек мира стал прекрасным.

Наорг оглушительно храпел, упав в гриву своего мула лицом. Черный задумчиво смотрел на него, словно эта легенда была чем-то близка ему.

- И что же далее? – спросил я, завороженный.

- А вот что, – Черный, став внезапно сосредоточенным, оживился и спрыгнул с седла. Всю его разухабистость и веселье как рукой сняло, и я наконец-то прозрел: Черный с самого начала знал о планах наоргов, не мог не знать! – Посмотрим-ка, что он тут от нас прячет…

Вмиг он выпотрошил мешок наорга – тот спал, как младенец, даже когда Черный перетащил его в свое седло и привязал покрепче, чтоб не свалился.

- Что ты ищешь? – недоумевал я.

- Подтверждение тому, в чем и так уверен! – ответил он. – Ты знаешь, откуда я узнал об этой легенде?

- Понятия не имею, – пожал плечами я. – Да и что такого особенного в этой легенде? Конечно с точки зрения философии…

- К черту философию! Это легенда о госпоже Суккуб – забыл? После того, как она попросила начать все с начала, она и начала, и стала потом великой королевой, повелительницей душ, но это уже не было важно для неё. Важно было не то, что ей открылось и что потом она смогла делать, а само восхождение. Это не рядовая сказка о том, как кто-то давно добился успеха, это легенда из великой книги древности, о тех, кто велик настолько, что о нем знал весь континент! Легенды из этой книги не пересказывают из уст в уста, потому что нет в них ни приключений, ни страстей, как ты справедливо заметил. Они философские, а в этих местах мало кто увлекается тайнами души! И тем более – жадный наорг. А наорг читал её; он практически дословно пересказал её, и при этом он заявляет, что не знает, что это за знак..!

Черный, наконец, нашел то, что искал – ощупав спящего, он сдернул с его шеи какой-то медальон, он протянул его мне, и я с опаской посмотрел на его раскрытую ладонь.

То был маленький медальон, изображение ящерицы, так испугавшей меня недавно.