- Кто вы? – резко спросил Ур, отступая от тех, кого еще недавно хотел спасти. Зед с Торном переглянулись – замкнутый Торн и раскрытый, свободный, могучий в своей первобытной свободе Зед.

- Ты не узнаешь нас? – с некоторым удивлением спросил Торн. – Это же мы!

Башню потряс еще один удар, от которого Ур едва не упал. Он буквально цеплялся за воздух, балансировал, напрягая все мышцы на теле, чтобы не упасть – ибо падение это возврат туда, в трюм, к беснующемуся принцу… а здесь еще оставалось много невыясненного и недосказанного!

- Я не знаю вас, – резко ответил Ур, разглядывая каждого. – Кто вы? Кем вы стали?

- Ты же сам сотворил нас, – усмехнулся Торн, глядя в глаза Уру синими внимательными глазами – так не смотрит Слепой Пророк. Он слишком стар и мудр.

Торн смотрел глазами того, кто только недавно обрел власть и силу, и кто все еще испытывал азарт перед раскрывшейся перед ним шахматной партией.

- Ты разве не понимал, что делаешь? – продолжал Торн. – В нас текла кровь Дракона. Мы принадлежали этому миру. Ты же своими знаниями, своей сывороткой, усилил в нас эту связь. Теперь я – Равновес, самый совершенный и сильный из всех существующих. Так называют расчетчиков в этом мире. Извини; ты не был первым, кто начал обращать нас. Мы не будем принадлежать твоему миру, никогда, и не пойдем с тобой. Мы принадлежим тому, кого ты так боишься и ненавидишь, Слепому Пророку, – и ненавидишь напрасно. Он не играет с тобой; он ни с кем не играет. Нет одного человека, Слепого Пророка, который игрался б с судьбами людскими и убегал, когда наступала настоящая опасность – есть много людей, таких же, как мы, как и ты сам, готовых стоять до конца. И ни один из них не оставит тебя наедине с теми, кто теперь зовется паладинами, и не уступит им. Мы не позволим их полчищам пройти сквозь порталы. Помоги нам; и мы спасемся.

- Вдвоем? – усмехнулся Ур. Ему все еще казалось, что Слепой Пророк, по какой-то причине застрявший в теле юного Торна, не может избавиться от оболочки, которую мучают и хлещут кнутами, и потому обманывает Ура, и хочет при его, Ура, помощи, избежать смерти. – Как? Я что-то путаю, или мы все же все теперь все связаны и беспомощны? И этот припадочный принц крошит мне челюсть своим кулаками?

- Я свободен, – ответил Зед, улыбнувшись. – И я теперь – регеец, – спокойно добавил он, сжимая кулаки, словно демонстрируя – или опробывая, – новую силу, струящуюся в его жилах. – Обращение регейцев длится годами, и я не успею обратиться окончательно. Если бы я сумел обратиться, я бы убил паладина, я был бы равен ему по силе. Для этого я и создан, таким я рожден. Но сейчас мои силы ограничены. Но ты…Ты можешь помочь мне, если укажешь, где проходит его защита. Решай. Я знаю, ты боишься, – он чуть улыбнулся уголком рта, и Ур снов увидел его, юного, озорного, ершистого Зеда в этой улыбке, в блеске темных юных глаз, – ты боишься Слепого Пророка. Я тоже боюсь. Я боюсь умереть – не верь тому, кто скажет, что его не страшит смерть, – я боюсь умереть и не развиться, не стать тем, кем рожден, кем ты сделал меня! Это прекрасно; и я благодарен тебе даже за ту небольшую часть, что успел постичь. Но ты можешь подарить мне больше. Ты можешь подарить мне жизнь.

Ур смотрел не него и думал.

Башню сотрясали удар за ударом, но теперь Уру не упасть. Он не мог упасть. Эти двое поддерживали его, и ждали.

Они могли уйти в любой момент.

Лукавил Зед – он не боялся смерти. Он жалел тело, сильное, молодое тело, и всех тех, кто привык к нему, в этом теле, тех, кто любил его. Но уже сейчас он был – бессмертен. Он мог уйти, раствориться в Разуме. И вернуться через века.

Ждал Торн.

В отличие от Зеда, он тела не жалел – он плотнее прикасался к Разуму, и сливался с ним изредка полностью, растворяясь и теряя свое «я», но обретая нечто большее, принимая всю его силу и красоту. Но он жалел Ура, которому это слияние недоступно, и который когда-нибудь все же начал бы свои жизненный путь заново таким же беспомощным и слабым человеком, длинный, тяжелый путь…

Ур прикрыл глаза; кровавая тропка, дорожка силы паладина светилась перед его глазами, там, где он ее увидел, там, где никто не знал. Он протянул руку, и его пальцы коснулись тела Зеда. Своими чуткими пальцами врача Ур провел по его телу – снизу, от начала грудной кости, верх до ключицы, чертя ногтем такую же светящуюся полосу, как ту, что видел под панцирем у паладина.

- Так, – произнес он, не смея открыть глаз, потому что уже предчувствовал, что произойдет, – бей так!

Зед внимательно смотрел на свою грудь.

- Я запомню, – ответил он, и отшагнул в тень. Миг – и его не стало. Он ушел из Башни.

Торн молчал, отвернувшись к окну. Его партия продолжалась.

- Что теперь? – спросил Ур, не открывая глаз.

- Ничего, – ответил Торн безразлично. – Сейчас все пойдет скорее, чем я запланировал. И все благодаря тебе. Зед получит на свою долю меньше побоев, и потому будет сильнее, когда наступит его время. Спасибо, что вернулся.

- Запланировал?

- Конечно; неужели ты думаешь, что я мог дать им, – Торн презрительно кивнул вниз, – так просто схватить нас?! Неужели ты подумал, что самый совершенный расчетчик мог вот так просто дать себя взять?

- Но они взяли тебя.

- Взяли те, кто первым мог добраться до нас, – усмехнувшись, ответил Торн. – Посмотри; мы остановились прямо в сердце Чаши, точно посередине ее, на перепутье всех дорог. У всех наших преследователей равные условия. Они должны пройти равное расстояние. Но первыми пришли те, у кого было самое совершенное и быстрое средство передвижения. Они достигли нас первыми. Они принесли его нам. Теперь наше дело – отнять его, и продолжить наш путь без труда. Мы достигнем нашей цели в срок, который выгоден мне. Все очень просто.

Ур молчал, потрясенный.

- Ты… ты отдал себя – и своего друга! – им на растерзание!

- Только себя, – парировал Торн. – Зед ничего не чувствует. Он занят обращением, и не придет в себя пока я не скажу кодовое слово.

- А ты сможешь… сможешь вытерпеть до нужного момента?

- Я должен, – ответил Торн таким тоном, как будто и эту чашу он смог рассчитать. – Он защищен. Пока. Потом… ну, что же. Это плата за наше превосходство в будущем. Ты? Ты непостоянная переменная. Я не рассчитывал на тебя, твое появление – это погрешность. Поэтому ты заплатишь больше всех.

- Больше?!

Торн, ни слов не говоря, прикоснулся пальцем ко лбу Ура, и его голову тотчас пронзила боль, настолько резкая и страшная, что он, захлебываясь ею, пал на колени и прокричал:

- Стой! Подожди! Нет!

Торн смотрел на Ура, на плечах которого вспухли крупные капли пота, сочувствующим взглядом.

- Приготовься, – ответил он. – Я не могу ничего удержать.

- Постой! Пожалуйста!

Башню сотряс еще один толчок – Ур почувствовал его как раздирающую плоть боль, рвущую, терзающую.

- Потерпи, – ответил бесстрастный Торн. – Скоро все окончится.

Следующий удар поверг Ура на пол, и он, задыхаясь от боль, слышал лишь свое громкое дыхание, пытаясь справиться с раздирающей его тело мукой.

- Начало отсчета, – произнес Торн над его головой бесстрастным голосом.

И Ур провалился – снова, подобно серой колючей песчинке, он падал сквозь сито пространства и времени, вниз, вниз, вниз.

… Принц, тяжело дыша, стоял над Уром, и казалось, что не было ни светлой башни, ни Императора-Торна, которому хотелось верить, лишь только услышав звук его голоса – вот ведь странное чудо, наверное, еще одна тайная власть, данная ему его новым Богом, Слепым Пророком.

Была жуткая боль; принц знал толк в побоях. Казалось, он покрошил все кости на лице и на голове Ура, и тот боялся просто двинуться, просто открыть глаза, чтобы боль не разорвала в клочья его нервы и не раздробила мозг. Закованные в лубок руки дрожали, растопыренные в нелепом жесте пальцы тряслись, словно это ничего не значащее движение поможет Уру удержаться на грани между покоем и болью.

- Молчишь?! – заорал принц, впадая в истерику. Наверное, свидание в Башне длилось намного дольше, чем думал Ур. За это время принц успел превратить его голову в отбивную, и, конечно же, он рассчитывал, что Ур расколется.