- Коли свое зелье!

Сама операция заняла всего две минуты, и не была ни торжественная, ни пугающая. Так, рядовая прививка. Черный даже не поморщился.

- Отлично! – произнес Ур, довольно потирая руки. Дело за малым – вывести медиатор и стабилизатор для Торна. Покуда ты станешь адаптироваться к своим новым знаниям, я их синтезирую… Теперь, – оглядев нас со всех сторон, произнес Ур, – я покажу вам наш город!

**********************************************

…Ух, как сладко ты…

Уже было. Ты так уже говорил.

Да ну?

Ну да. Ты что хотел спросить-то?

Я, понимаешь ли, вспомнил об одном дяде… и о даме… Нужно бы о них поведать миру!

О Страннике и о Неудачнице?

Ну да. Понимаете ли, дело-то в том, что Странник сей, этот певец сладкоголосый, убил Её.

А-а, да! Заплатил деньги за Охоту, а Добычей стала Она (снова не повезло бедняге). Думаю, вы сейчас ничего не поймете, но на данный момент вам этого и не нужно…

*********************************************

Странник проснулся, словно его кто-то ткнул в бок – и сел торчком потирая глаза, которые от увиденного спросонья готовы были вылезти из орбит. Над его кроватью, подогнув ноги так, словно они сидели на стульях, зависли в воздухе два человека. В свете Сороры Астры (а город замечательно освещали по ночам), пробивающемся через щель между шторами, неплотно задернутыми, он сумел подробно разглядеть их.

Один был белокурый и прекрасный, как ангел. Его синие глаза сияли, как звезды, но сияние это было ужасным, завораживающим. От одного этого взгляда – ласкового и чуть затуманенного, – хотелось выть от ужаса. Одет он был в белое, слепящее, и в то же время неприметное, незапоминающееся.

Второй был угрюм, более мужественен и в черном. То был человек, просто человек из крови и плоти, и образ его не пугал, несмотря на то, что на лице его было написано явная агрессия. Мало ли, кто и почему злится… Его странный костюм был богато заткан серебром и уже на один взгляд казался тяжелым. Совершенно непонятно было, как сия тяжесть могла висеть в воздухе…

Однако, оба они висели – и белокурый, ухмыляясь, озорно глядя слегка плотоядным взглядом на посеревшего от ужаса Странника, по лицу которого пробегали яркие огоньки рекламы.

- Кто вы?! Чего вам нужно?! – просипел Странник, нащупывая рукоять пистолета под кроватью.

Но белокурый, хохотнув, протянул руку вперед, и пистолет послушно прыгнул с пола в его ладонь.

- Сиятельный, мы не причиним тебе вреда, – сказал он сладко, – по меньшей мере – телесного.

- А надо было б, – бухнул черный злобно. От его внезапно зазеленевших в темноте фосфорическим светом глаз стало не по себе…

- Ну, будет тебе, Зед! – укорил его белокурый, любовно глядя на черного. – Зачем пугать его? Нет, мы не причиним вам вреда. Это не в наших интересах.

- Убирайтесь вон! – крикнул Странник, отбрасывая одеяло и вскакивая с кровати. – Не то я позову охрану, и вас…

- А вот охрану твою я б убил, – плотоядно пообещал Зед. – Впрочем, они ведь ни в чем не виноваты? Так не зови их лучше.

Трясущаяся рука Странника потянулась к кнопке звонка – и кнопка оказалась сломанной, сигнализация была отключена. Как в дурном сне… Холодный пот прошиб Странника, и он кинулся к дверям, но и они не открывались. Он кинулся к окну и распахнул шторы… горящие огни улицы Сороры Астры были далеко внизу, фигурки ночных гуляк еле виднелись. Странник, трясясь, как осиновый лист, вжался в стену; оба призрака все так же висели в воздухе и спокойно наблюдали за его ужасом, яснее видимые в осветившем их свете яркой рекламной ночи. Белокурый гадко посмеивался.

- Кто вы такие? – прохрипел Странник. Его красивый голос вдруг предал его, и из горла выходил лишь невнятный шепот.

- Ну, вот мы и подошли к главному, – белокурый откинул на спину длинные волнистые волосы, сцепил пальцы рук на колене. – Мы решили слегка изменить историю, знаешь ли… и ты – её часть. Главная, я бы сказал, часть. Кстати, мы не представились. Я – демон, зовут меня – Тавината. Однажды, когда вам настанет время умереть, Сиятельный, мы встретимся в менее дружественной обстановке, и я пополню тобой свою коллекцию, потому что такой мрази, как ты, еще нужно поискать. Значит, так: ты недавно убил девушку, за что должен понести наказание в иной жизни, так? – при этих словах Странник побелел, ноги его подкосились, он рухнул на пол без сил. Слово «убил» упало камнем в его сознание, и ересь про расплату и иную жизнь прошли мимо, как бред, как наваждение. – Но в той жизни у тебя найдутся могущественные покровители и благородные просители – мало кто отважится сходить на тот свет просить за кого-либо, так что цени! К тому же, в той жизни человек, носящий остатки твой выстеганной души, ни в чем не виноват – точнее, в конкретной этой ситуации. Конечно, если рассматривать его личность в целом… но я отвлекся! Итак, даже я считаю, что это – свинство, мучить ни в чем не повинного человека! Но заплатить-то ты должен, это необходимо. Так что платить станешь здесь, и сейчас.

- Вы… вы пойдете в полицию?! – произнес Странник еле слышно, еле ворочая языком. Оба духа расхохотались.

- Идиот! Ты когда-нибудь слышал, чтобы Смерть шла в полицию, чтобы наказать какого-то смертного?! – прогремел Зед. – Нет уж, мы сами накажем тебя, – Странник засучил ногами, стараясь поплотнее вжаться в спасительный угол, слиться со стеной, и заскулил. В руке Зеда образовалась черная сфера, непроглядная и бездонная, как черная дыра, и Странник почувствовал, что зло – все зло, что только может с ним случиться – заключено в этой сфере, лежащей на узкой белой ладони.

- Не надо! – завыл он, загораживаясь трясущимися руками. – Это не я! Это все Тремс! Её, её накажите!

- Не волнуйся. Ей тоже достанется, – заверил его Зед и швырнул в него сферу. Странник с ревом уклонился – перекатился из угла под кровать, – и сфера взорвалась, осыпав угол мелкими черными осколками.

- Вылазь, ничтожество! – кровать, словно подброшенная ураганом, улетела прочь; над трясущимся Странником стоял Зед – черный, страшный, с разметавшимися по плечам волосами. В руке его росла еще одна сфера – такая же непроглядная, как бездонное космическое далеко, как черная душа грешника.

- Прими свое наказание, – сурово произнес Зед.

Словно в дурном сне слышал Странник, как Тавината то ли мурлычет, то ли размышляет вслух, тихо-тихо бормоча себе под нос:

- Уникальный случай… дважды этой души касались Великие – и каждый оставлял в ней свой след. Милосердная женщина и безжалостный мужчина… интересно, чем так хорош этот человек, и сколько узлов истории на нем завязано, что все так упорно борются за душу его? Интересно…

На голову Странника опустилась сфера. Она вошла в него безболезненно и вкрадчиво, и тяжелая печаль поселилась в сердце его.

- Помнишь её глаза? Она смотрела на мир так доверчиво – как дитя… такая маленькая девочка… Вспомни. Она любила тебя – поэтому так часто появлялась на твоем пути. Теперь твоя очередь любить её и помнить. Помнить, как ты убивал её. Это и станет твоим наказанием.

- Стойте! – резкий вопль какого-то бесформенного существа, рваного, как половая прогнившая тряпка, отвлек их. Тавината, щелкнув пальцами, сотворил себе два железных шара и катал их теперь на ладони, ловко двигая длинными тонкими пальцами. Теперь он приготовился выслушивать оправдания и объяснения. Новый посетитель был по его душу. – Не смейте так делать! Его час расплаты не настал!

- Считай, что мы передвинули стрелки, – небрежно ответил Тавината, любуясь блеском шаров в ладони. – Убирайся, Тремс. Ты не выпросишь себе пощады все равно, даже прикрываясь теми законами, которые когда-то – между прочим! – должна была защищать. Ты редко о них вспоминала, отчего же вспомнила сейчас? Вспомни-ка лучше, кто я, и как мне безразличны ваши, человеческие законы. А потом попробуй умолить меня еще раз.

Тремс хорошо знала Тавинату – своего повелителя, обманщика, – но все же попыталась разжалобить его мертвое сердце. Пыльной кучей тряпок свалилась она к его ногам: