Так или иначе, но Савари наскучило зрелище военного парада сонков, и он понемногу задремал, все размышляя о том, в честь чего бы это столько людей пожаловало сегодня в столицу.
Разбудил его оглушительный грохот – то пинком вышибли дверь, и целая толпа ввалилась в покои. Покуда сонный маг хлопал глазами и нащупывал свой посох, они вошли уже в покои, отведенные приезжим, и чернокожие рабы по знаку Натаниэля поспешили прикрыть плотнее двери в спальню Кинф, чтобы шум не потревожил сна госпожи, да и так, на всякий случай...
Впереди всех пришедших была принцесса Тийна, и Савари подумал было, что её грозный вид не предвещает ничего хорошего. На ней было королевское парадное облачение – Савари без труда узнал и кольчугу, которую когда-то носил Крифа, и его легкий шлем с искусно выкованными по бокам крыльями голубой радужной бабочки, покрытый драгоценной эмалью, и плащ из шикарной фиолетовой тонкой кожи с широким воротом из тонких золотых лент, переплетенных искусно и прекрасно.
Узнал этот шлем и плащ и рыцарь Горт – до сих пор незаметный и безмолвный слуга, он вдруг выступил из тени, крепко сжимая рукоять меча, словно тот мог самостоятельно выпрыгнуть из ножен и наделать неописуемых бед. Это судорожное движение не укрылось от внимания Тийны, она недобро усмехнулась, глядя на перекошенное лицо рыцаря.
«Несомненно, он тоже служил при дворе Короля Андлолора, – подумала Тийна. – Хорошенькое дело, замок полог врагов!»
Старик тоже нахмурился.
- Сегодня госпожа прекрасна и грозна, как никогда, – отметил он, стараясь придать своему голосу как можно более язвительное выражение. – Только, моя ясная, тебе не положено бы носить этих вещей. Даже по ту сторону гор Мокоа знают, что фиолетовый вправе надевать лишь знатные люди. А этот шлем, моя ясная, шлем голубой бабочки, когда-то надевал наследный принц. Это очень древняя вещь, прекрасная моя госпожа. Она принадлежала великим королям древности, и первоначальник рода Андлолора, еще не будучи королем, впервые надел этот шлем себе на голову.
Тийна рассмеялась, закинув голову.
- Думаю, ты откажешься от своих слов, старик, когда узнаешь, что я теперь королева Эшебии. Пройдет каких-нибудь сто лет, и никто не вспомнит, что я была дочерью угольщика. И мои потомки будут носить эти вещи без всяких сомнений.
- Пусть так. Наверное, так оно и будет. Только, моя ясная, эти вещи не для похода, в который ты, без сомнения, собралась – и плащ, и шлем надевали на коронацию. Увы, ты никого не напугаешь своими блестящими доспехами.
- Зачем ты мне все это говоришь, старик? Оттого, что тебе невыносимо видеть почитаемую тобой реликвию не на потомке Андлолора? Не пытайся сделать вид, что знаешь об этой вещи понаслышке, старик. Что бы не сказал твой язык, твои глаза тебя выдадут. Я вижу боль и беспомощность в них. Я знаю, что ваш господин на самом деле – госпожа, и принадлежит она к роду, который правил когда-то Эшебией. Когда-то. Но меня это не смущает; напротив – всегда мечтала породниться с кем-то знатным. И потому сейчас я пришла сюда вовсе не за тем, чтобы причинить вам вред. Я пришла сказать моей невесте, что отправляюсь на войну, – Тийна гадко усмехнулась, и Савари вздрогнул от услышанного, – а она пусть ожидает меня, как и полагается любящей женщине. Вам окажут такое почтение, каких вы заслуживаете. Можете прогуливаться по замку, вам не будут чинить препятствий, – Тийна еще раз недобро усмехнулась. – Мой гардероб к услугам высокородной госпожи Кинф. Наверное, ей неприятно ходить, натуго перебинтовав грудь? Скажите ей, что это теперь не обязательно.
Савари дрожал от ярости; его глаза сверлили недобрым взглядом Тийну, но та лишь ухмылялась, потешаясь над его беспомощностью.
- Прощай, старик, – произнесла Тийна. – Ты смешон и жалок. Оплакивай никчемные побрякушки, пока я завоевываю мир.
Тийна ушла, даже не спросив, где Кинф. Смолкли её шаги за дверью, услужливо прикрытой за нею сонками, и Савари перевел горящий взгляд на рыцаря Горта.
Рыцарь был бледен; лицо его дрожало словно от сильного холода.
- Священная голубая бабочка! – только и смог сказать Горт. – Королевская реликвия теперь на голове низкой по рождению девки!
- Это не самое горькое, мальчик мой, – пробормотал Савари, – не самое!
Казалось, старик был подавлен случившимся, словно рухнули все его планы, и рыцарь недоумевал его спокойствию оттого, что он так спокойно отнесся к тому, что королевская корона теперь на голове самозваной принцессы.
Тем временем в покои зашли служанки, перепуганные и тихие, как тени. Несомненно, их прислала Тийна, издеваясь. С собой слуги принесли женское платье, которое выбрала для Кинф Тийна, как выбрал бы для своей невесты туалет знатный жених-господин, и кое-какие украшения. Савари с усмешкой наблюдал, как женщины раскладывают туалеты и выставляют на столике перед зеркалом помаду и драгоценную пудру.
- Что же, – недобро произнес старик, – ты сама выкопала себе могилу, ясная…
Покои все наполнялись слугами; важные сонки, на вытянутых руках перед собою несущие на бархатных подушках красивые браслеты и диадемы, кланялись Савари и тут же о нем забывали, занимаясь своими делами (несомненно теми, что поручила им Тийна), поспешно устанавливали больше зеркал, так много, словно одного было недостаточно для того, чтобы себя в нем разглядеть, окна поспешно обметали пушистыми метелками и устанавливали на них разномастные вазочки с цветами, некрасивыми – зато все же с цветами. Комнаты спешно приводились в такой вид, словно в них вот-вот поселится капризная кокетка.
====== 3.КОРОЛЕВА ЭШЕБИИ. (небольшая сцена сексуального насилия) ======
Вся эта возня не могла не разбудить Кинф, и она, наряженная мальчиком, появилась на пороге комнаты, где возились прилежные сонки.
- Что это означает? – резко спросила она. При её появлении сонки отвесили ей церемонный и глубокий поклон – но как женщине, подчеркнуто низко опустив колпаки до земли, и не встав на колено, как это полагалось при поклоне рыцарю. Савари усмехнулся в усы, глядя на разыгрывающийся спектакль.
- Тийна прислала своих людей чтобы они угодили тебе и служили, как ты того заслуживаешь, – ответил он. – Она узнала, что ты женщина. Но её это не смутило.
Кинф напряженно сдвинула брови. В глазах её сверкнул красный отблеск демона, которым она была одержима, и который обеспокоился – а не откажется ли возлюбленная от Кинф.
- Не беспокойся, – сказал Савари, угадав эти мысли, – она даже рада, что ты не принц Зар, а принцесса Кинф. Она велела своим людям оказывать тебе такой почет, которого ты заслуживаешь, и велела передать, что отправляется на войну, а тебе, её невесте, полагается ждать её дома.
Кинф вспыхнула от стыда, но смолчала.
Тем временем служанки с поклоном протянули ей платье и покрывало, и Савари согласно кивнул:
- Переоденься.
*****************************
А Тийна? Что Тийна?
А что – Тийна? Эта дама, едва вышла из комнаты Кинф, тотчас же забыла о её существовании. В конце концов, были вещи и поважнее!
Например, война.
И что это за таинственный Зеленый Барон, который захватил самовольно власть в богатых западных землях? Шутка ли сказать – три серебряных рудника, и сколько еще мелких, богатых железом, медью и прочими сокровищами? Не говоря уж о том, что за озером Итлоптаор располагался золотой рудник, большой и богатый настолько, что о нем во всей стране известно?!
Советник, клевавший носом, ехал рядом. Он был не большой умелец воевать, и наездник плоховатый – бывают же среди сонков такие! – но его страсть к Тийне велели ему, как и прочим солдатам, напялить доспехи поверх стеганой походной куртки, и трястись в седле рядом с госпожой. Тийна смотрела с издевкой на его бледное лицо с кругами под глазами и злорадно думала – давай, голубчик, растряси жирок! А то много у тебя его накопилось, и на сонка-то ты не похож.
- Расскажи-ка мне об этом лесном бароне, – распорядилась она; они ехали целый день и подъезжали к маленькому поселку у самой границы Паондлогов, и там решено было остановиться на ночлег. Остановки бы и не было – в конце концов, что за беда, сонки не раз бросались в бой, целую ночь перед этим прошагав! Но как на зло разыгралась непогода, и нежная весна вдруг превратилась в жестокую зиму, заметающую все колким снегом. В такую погоду не то что человек – лошадь замерзнет насмерть или потеряется в непролазной чаще Паондлогов, чуть отступив в сторону от протоптанной дорожки.
