Так отчего же мы, следую покоренным нами эшебам и карам плюем в сторону женщин-кинф? Отчего вторим им, словно это не мы, а они разгромили их армию и разорили страну?!
Отчего мы не осмеливаемся перечить воле чужих богов, которым нет до нас никакого дела?!
Что за беда – просто вычеркнуть из тех законов, которым мы следуем, те законы, что эти неумытые эшебы с из размалеванными мордами как-то вбили в наши головы и заставили им следовать? Представляю, как взбесится вся из знать, оставшаяся без штанов, а теперь еще и без слов, завещанных им их божками! Они мигом почуют, что страна больше не принадлежит им, и это собьет с них их высокородную спесь!
Бароны молчали; Тийна с трудом сдерживала ликование задыхаясь в тесных одеждах – каков хитрец! Такое не придумала бы даже она сама!
- Но если мы сделаем так, как ты говоришь, – нерешительно произнес Рваола, – где гарантия того, что принц, приехав в Мирные Королевства, не пришлет своего Наместника?
- Вот! – советник многозначительно поднял палец. – Вот о чем вам надо думать! Нужно думать о том, как бы улестить принца, как бы этак влезть ему в душу, чтобы он и помыслить не смог о каком-нибудь своем человеке… Здесь не знают Драконового золота, это правда, но и здешнее золото ничуть не хуже. И его много! Если приезжему наплести с три короба, наобещать.!!
- Но если ты так все рассчитал, – подозрительно произнес барон, – если все так тщательно просчитал, то почему говоришь нам об этом? Почему сам не идешь к принцу, почему сам не претендуешь на титул Наместника?
- Потому что я не желаю быть Наместником, – жестко сказал советник. – Я хочу стать Первосвященником. И если вы обещаете мне его шапку, то я со своей стороны обещаю вам, что замолвлю за каждого из вас словечко перед пакефидцем. В новом государстве наверняка нужно много толковых людей, чтобы управлять им как следует. Ни в одной провинции нет толкового правителя, никто не интересуется ни шахтами, ни кузнями, ни стадами…
Теперь оживились даже те, кто ни рассчитывал на крупную наживу, и кто в начале разговора уныло скис, услыхав предложение советника.
- А что ты собираешься делать с теми, кто бродит у границ и кому нет дела ни до приезжего принца, ни до того, что сделает разъяренный Дракон с тем, кто на него посягнет? – спросил вдруг Рваола, и советник в недоумении обернулся к нему. – Да, да, я говорю о том Зеленом Бароне, на флаге которого изображен белый конь, и который уже давно является полноправным властелином трех городов у западной границы Паондлогов. До тех пор никто не обращал на него внимания, а меж тем он собрал большую армию, и всякий раз, когда наши сборщики податей осмеливались сунуться в те города, он убивал их всех и исчезал, всякий раз как по волшебству оказываясь именно в том городе, к которому подходили наши войска. И мы вынуждены были отступать, потому что любой из нас уступал ему по численности армии! Его мелкие служки снуют меж этими городами беспрепятственно, с каким-нибудь десятком толстожопых крестьян, кое-как вооруженных вилами, и собирают те подати, которые нам предназначались, а мы вынуждены стоять и смотреть на это, потому что за спиной у этого ощипанного петуха всегда виден Зеленый Барон, который вмиг догонит того, кто нападет на его слугу, и отомстит! Есть у тебя армия, чтобы справиться с ним? А он, смею тебя заверить, уже знает о падении Чета, и теперь наверняка будет претендовать на трон. Ему безразличны наши договора, и если мы сейчас не выберем того, кто действительно сможет противостоять Зеленому Барону, то твой пакефидец мало чем поможет.
- О том я и говорю, – подхватил советник. – Вас здесь много, и вы говорите мне, что не можете справиться с одним человеком?! Зеленый Барон разбивал одного из вас, и остальные отступали в испуге. А если каждый из вас приведет своих людей к его городу? Если каждый из вас по очереди нападет на него? Многочисленные стычки ослабят его огромную армию, и число его воинов понемногу сравняется с числом наших воинов. Затем один из вас, могучие бароны, или вы вдвоем, нападете на него и добьете.
- Вдвоем мы, объединив наших людей, справились бы с ним непременно, – ответил Длодик. – Но покажи мне того человека, который заставил бы наших людей, непримиримых противников, встать под одно знамя? Каждый из них присягал нам. И каждый знает, что такое воинская честь.
- Для этого есть я, – негромко произнесла Тийна, до тог молчавшая, и все взгляды обернулись к ней. – Я смогу повести ваших людей в бой, я смогу объединить их. За мной они пошли в подземелья Палачей, презрев опасность и смерть, за мной пойдут и против Зеленого Барона. И клянусь вам, ни один из них не вспомнит о том, что законы этой страны велят казнить женщин-кинф!
Бароны молчали, пораженные. Они прибыли издалека, и не слышали о том, что творится в столице. Весть о кончине Палачей повергла их в суеверный ужас и трепет перед принцессой.
- И что же теперь? – произнес наконец один из них.
- Готовьтесь к походу! – велела Тийна.
… С совета все вышли вместе, и барон Рваола, хмурый, как пасмурное небо, небрежно махнул рукой своему человеку, отменяя приказ. И тот так и застыл на месте, вытаращив глаза в недоумении. Барон явно был недоволен, но не велел поднимать бунт. Что же это значит?!
- Что за Зеленый Барон?! –шипела Тийна, вцепляясь ноготками советнику в руку. – Отчего я никогда о нем ничего не слышала?!
- Оттого, моя ясная, – ответил советник елейным голосом, – что отец твой был отвратительным царем. Его занимало лишь положение его в обществе, его гарем, его богатства, и совсем не интересовало то, как всего этого – и положения тоже, – можно добиться. Он лишь орал да раздавал пинки, пыжась, чтобы казаться больше и значительнее, и боялся, смертельно боялся настоящей драки! Когда барон еще был слаб и его можно было б победить, твой отец посматривал на него с опаской, потому что знал, что многие воины останутся на поле битвы, и это незамедлительно вызовет бунт, а подавить его сил у него уж не доставало – и духу, моя ясная, он смертельно боялся! С его-то характером он не вызвал популярности в сердцах своих подданных!
- Что ты несешь, мерзавец! – Тийна пребольно вцепилась остренькими ноготками в его руку, раздирая до крови кожу. – Мой отец был великим полководцем! Он завоевал Эшебию!
- Сонки завоевали эту страну, – озлился советник. – Сонки, а не твой отец. Мы были великими воинами, и нас было много. И удача была на нашей стороне – когда мы подошли к столице, в рядах защитников нашелся предатель и открыл нам ворота в ту самую ночь, и провел к сердцу замка, где укрывали королевскую семью. Если бы не смерть короля, которого на пиках выставили на всеобщее обозрение перед сражающимися, нам никогда не сломить бы каров!
Тийна молчала , потрясенная. Все происходившее так давно рисовалось ей вовсе не так…
- Твой отец, – безжалостно продолжал советник, – был прекрасным вруном. Его речи дурманили, и он говорил такое, что ему хотелось верить. Поэтому сонки не щадили своих жизней для него. Но как только мы поняли, что все его обещания – это всего лишь ложь, верность наша пошатнулась, и рвение – тоже.
- Вот как, – произнесли тихо Тийна. – Отчего же ты, советник, допустил это? Отчего не посоветовал отцу как следует себя вести?
- Оттого, ясная моя, что он не желал слышать меня и моих советов о том, как жить в завоеванной стране. Ему мила была лишь Пакефида, он страстно хотел вернуться, а Эшебию он хотел лишь ограбить и тем завоевать себе денег для того, чтобы воевать с Мирными Королевствами.
- Теперь все изменится! – решительно произнесла Тийна; да, непременно! В самом деле – зачем бежать вновь в Пакефиду? Чтобы там быть прислужкой для Дракона? Нет! Она построит себе новый дом и новое государство здесь! И все будет устроено по её желанию и воле, и она здесь провозгласит себя богиней…
…Савари дремал в кресле под окном – неожиданно выглянуло солнышко, теплое и по-настоящему весеннее, живое, и он разомлел под его лучами. Сначала он еще с интересом наблюдал за возней внизу – какие-то люди приезжали, гордо развернув свои знамена, широкие и порядком замызганные полотнища с истрепанными, рассыпающимися краями, с нарисованными грубо и страшно мордами невиданных свирепых зверей… гонцы соскакивали со взмыленных лошадей, разгоряченные не меньше, чем сами лошади, а вслед за ними въезжали те, за кем они были посланы. И веселое солнышко играло яркими слепящим бликами на грубых и тяжелых доспехах, начищенных раз в кои-то веки, и султаны их конских пышных хвостов развевались над горящих огнем шлемах на крепких сонских головах, и не было ни единой бесполезной побрякушки на коричневых и серых куртках прибывших господ – а то были, несомненно, господа, знатные сонские рыцари. Спутать их с простыми солдатами было невозможно. Виноват ли в том блеск их глаз – опасный и свирепый, – или шрамы, уродующие и без того безобразные от жестокости лица, или высокий рост и своеобразная стать дикарей-повелителей, слишком близких к природе, а оттого грознее и страшнее любого другого повелителя, кто знает?
