Мои пассажиры переглянулись. В прищуренных глазах Громова застыл вопрос: "Насколько нам хватит воздуха?" Но сенатор молчал, молчал и я. Что бы как-то разрядить обстановку, я достал аптечку и передал секретарю.

- Вот, держите. Там есть обезболивающее и фиксатор.

Секретарь принял коробку, но остался сидеть, не шевелясь.

Крохотный мирок флаера и смерть вокруг. Что-то пискнуло. Ангельское пение не порадовало бы нас больше. Транслятор Громова ожил и издал слабый звук. Самый прекрасный звук на земле!

Громов включил общую связь, и мы услышали твердый взволнованный голос:

- Роберт, ты жив? Господин Громов, что с вами?

- Жив... - голос сенатора дрогнул.

На том конце облегченно вздохнули.

- Тут кое-кто по вам уже поминки справил. Но я знал... Радар вас засек. Только никто не верил, что вы сможете сесть, - голос замялся. - Ваше местоположение известно. К вам едет транспортер. Продержитесь 20 минут?

Громов вопросительно посмотрел на меня. Я кивнул:

- Сможем и дольше.

- Продержимся! - подтвердил Громов. - Но торопитесь! У меня сегодня выступленье в сенате.

Дальше они о чем-то говорили с выключенной общей связью, Громов отвечал только "да" или "нет".

Выходит, мы будем жить. Какие только сюрпризы не преподносит судьба. Порой - самые невероятные.

- Не люблю благодарить, - признался Громов. - Но и обещаний не забываю. Пока мы ждем, подумай, чего ты хочешь.

Я давно знал, чего хочу. Свободу. Получить большое пособие, уйти из армии, поселиться подальше от промышленных зон и спокойно жить. Но сейчас, глядя на разрушенную дорогу, развалины домов по бокам и желтый туман, я подумал: "Где жить то?" Планета почти вся загажена, чистого воздуха нет, воды почти не осталось. Что толку забиться в нору и наблюдать, как все гибнет.

Вдали раздался лязг транспортера. Что сказать? Я встретил пристальный взгляд сенатора.

- Возьмите меня в команду.

Эти слова произнес будто кто-то другой, не я.

Роберт Громов кивнул и широко улыбнулся