-Но как же? – чуть удивилась Изабелла.

-Я не помню хорошенько, драгоценная моя гостья. Но у меня где-то есть старый манускрипт с планом

Эль-Ксар-Эль -Кебера, там как раз и обозначены эти трубы. Я купил его по случаю у старьевщика, который был знаком со старым библиотекарем паши. О, тот день стал для меня особенным в череде приятных дней познания! У меня дрожали пальцы, когда я приобретал драгоценные “О свойствах цикория” великого Ибн Сины и “Лекарства при сердечных болезнях” Джабира ибн Хайян. А книга Бируни “Орешки пинии и лекарства из них”? Сокровище, поистине сокровище! Подпорченная, залитая настоями, без десятка страниц – и все–таки настоящая драгоценность! Донья Исабель, старые мастера были в сто раз проницательнее нас, ныне живущих, бездарных, погрязших в грехе гордыни и тщеславия! Они знали лекарства, которые с легкостью могли убить человека, и такой же легкостью исцеляющие! Взять, например, чрезвычайно полезные для тела орешки пинии…

-А разбойники?

-Какие разбойники, о радость моего сердца?

-Вы говорили, что они проникали в город…

-Ах да! Сейчас вода в город подается по-другому, а ведь когда-то система труб с голубой целебной водой была самой современной…

-Так что разбойники?

-Они шли по старому руслу… Говорят, воды осталось в трубах по колено, самое низкое место - по пояс.

-И где же драгоценный манускрипт, о котором вы говорили?

-Вы всегда интересовались историей мира! Я хорошо это помню!– довольно засмеялся старый врач. Он даже потер ладони от удовольствия. Ему, похоже, льстил ее интерес. Или это была причуда очень одинокого человека? – Я потому и завел этот занимательный с точки зрения науки разговор, чтоб расшевелить вас! Вы теряете жизненные силы. Но отчего? Я вижу в вас силу дамасского клинка…

-Так где же сей манускрипт сейчас?

-В моей великолепной библиотеке! Между прочим, она полнее и богаче, чем у испанских грандов! Желаете посмотреть?

-Конечно! Идемте скорее!

Поистине, этот день стал днем удачи!

Оставшись одна в огромной библиотеке, размером с бальную залу, Изабелла вырвала план города из старинного манускрипта. Ей пришла в голову одна необычная идея – если ко всем старым дворцам города подведены трубы, то, может быть, они есть и в доме, где страдает Джулия! Тогда есть шанс незаметно попасть туда и вызволить ее. Пусть это безрассудно, но шанс на то и шанс, что он редкий и единственный.

Удобно устроившись на круглом мягком диване и положив старые растрепанные фолианты на пятиугольный табурет, Изабелла искала в них еще что–нибудь интересное, старалась листать быстро, но то и дело начинала с увлечением разглядывать живописные картинки. Она не заметила, как наступил прозрачный вечер в зеленой дымке.

Дон де Мендон давно уехал по делам, а вернувшись, обрадовал Изабеллу: оказывается он только что был в доме Эль-Хаджи Мехеми - его пригласили осмотреть больную наложницу. Девушка уколола пятку о шип розы, когда купалась в бассейне. Ранка загноилась, нога распухла до колена. Несколько лекарей безуспешно пытались вылечить красавицу, но той становилось все хуже. Послали за старым испанским врачом. Он наложил на рану мазь, составленную по старым манускриптам, и сообщил, что назавтра пришлет рабыню с новой порцией лекарства.

-Меня? – вскричала Изабелла, загораясь счастьем.

-Вас! - кивнул врач с хитрой миной. Глаза его цвета спелого винограда сияли, будто он заразился радостью пленницы. – Я обещал вам помочь найти ваших друзей, моя драгоценная?! Обещал! Радуйтесь!

-Но видели ли вы Джулию?

-Нет, не видел никого из рабынь. Да и как бы я на это решился?!

-А как же я проникну к ней?

-Я все продумал, свет моих очей! Я дам вам некоторые косметические средства – женщины против них не устоят! Я уже рассказал Эль Хаджа о моих волшебных красках для женского прелестного лица – он любит свой гарем, он подарит им радость купить что–то у вас!

Изабелла вскочила и захлопала в ладоши.

На следующее утро в дом Эль - хаджа Мехеми вошла молодая рабыня с корзиной, полной редчайших притираний и бальзамов. При входе во дворец, в небольшой красивой комнате, затянутой черно-белой мавританской материей, Изабеллу тщательно обыскали, перерыли ее тяжелую корзинку, и лишь затем провели в роскошные женские комнаты.

Изабелла передала главному евнуху обещанный врачом чудодейственный бальзам. Руки ее дрожали. Из разговоров рабынь она поняла, что одну из них, ту самую, которая опускала в бассейн лепестки роз и не заметила шипа, жестоко наказали кнутом и оставили привязанной к столбу в зеленом внутреннем садике, залитом огненным солнцем.

Изабелла содрогнулась. Она со страхом подумала, что если все вскроется, то де Арамисец, ожидавшему ее внизу, придется вызволять уже обеих француженок! Но было поздно отступать.

Ее провели в другую, более роскошную залу. Она с трудом сдержала возглас восторга – эта зала была украшена изящной черно – желтой мелкой мозаикой размером не более ногтя сверху донизу – тонкие колонны, арки, пол, высившаяся посередине ваза с водой, в которой плавали лилии. Синие низкие диваны с кобальтового цвета подушками манили прилечь на них.

Зеленые двери, щедро украшенные голубой мозаикой, замаскированные роскошной портьерой, на розовом фоне которой выделялась султанская монограмма, открылись и легкой походкой в залу проскользнуло множество полунагих девушек. Они кинулись к корзинке Изабеллы, ибо кроме лекарств, врач велел ей захватить обещанные сурьму для бровей, кармин для губ и редкую розовую пудру для придания свежести щекам. Девушки хватали красивые блестящие коробочки, обменивались ими, смеялись, вскрикивали, затем достали серебряные зеркала с вкрапленными в них мелкими изумрудами и рубинами и начали всматриваться в свои накрашенные хорошенькие иссиня-черные, белые и смуглые личики. Их глаза блестели от возбуждения.

Взгляд графини быстро скользнул по искусно накрашенным лицам наложниц. И становился на одном, бледном, с опущенными глазами и скорбно сложенным полными губами.

Изабелла, задерживая в груди крик радости, оставила корзинку на растерзание чаровницам и подошла к Джулии, сидящей в отдалении на украшенной мозаикой скамье рядом со златотканым парчовым занавесом, собранным подхватом из карбункулов. Джулия была в широких голубых шароварах, стянутых на талии золотистым широким кушаком и коротенькой кофточке, едва закрывающей грудь. Красивые золотые браслеты с блестящими сапфирами густо обвивали ей руки.

-Я здесь, дорогая! – шепнула Изабелла по-французски, жестом предлагая ей краску для губ.

Джулия сперва вздрогнула, потом подняла глаза и задрожала. Правда, все –таки смогла сдержать возглас.

-Ай!

-Жюли, де Арамисец около дворца, он спасет тебя!

-Изабелла, ты здесь, о боже! Это ужасно, невыносимо танцевать перед неверными! Я, по–моему, умираю!

-Мы скоро придем за тобой!

Джулия прикрыла ладонями блестящие глаза.

-Только быстрее, умоляю!

-Ты где находишься ночью? В галерее? Или ты спишь в гареме!?

-К счастью, я тут только танцую! Эль – ходжа Мехеми уже имеет четырех жен, слава богу! Ко мне попадете со двора… Вот оттуда, посмотри!

Изабелла вытянула шею, выглядывая в окно, выходившее в такой же садик, как у врача, только более просторный и полностью выложенный изумительной изумрудной мозаикой. На плитке в синих пузатых вазах цвели цветы. Среди них и стоял столб, до половины вымазанный чем–то красным, к которому была привязана и извивалась от боли и зноя несчастная рабыня. На ее голой спине вздулись пять алых полос. Она стонала не переставая.

Изабелла тяжело дышала. Ужас сковал ее настолько, что она едва могла обернуться.

-Она всего лишь бросала в воду цветы, - прошептала она. – Как страшно! Что с ней станет?

-Молчи, Изабелла, ни звука, иначе сама окажешься на месте несчастной! При мне одна из девушек -танцовщица, испанка Моник, уже испустила дух на этом столбе!

-Но почему?

-Солнце убивает здесь не хуже кинжала! Бедняжка! Она выдержала не более суток!