Изабелла едва сдерживалась, чтобы не начать рыдать и стенать, боясь лишить мужества мужчин. Де Силлек и так был бледен как мертвец.

Еще один из покупателей – очень смуглый старик с тяжелыми веками и ноздреватым, как сыр реблошон, носом, шаркая открытыми восточными туфлями, подошел к Нуро.

Все еще провожали глазами уходящую старуху, и не заметили его, а он тем временем передавал Нуро подписанный договор. Он покупал Изабеллу.

-Они не отдадут эту женщину, как не отдавали ту, другую! – озабоченно предупредил Нуро покупателя, богатого врача Хуана де Мендона. – Мы, ваша милость, сделаем по-другому.

По его знаку Антонио небрежно позвал Изабеллу.

-Она ни шагу не сделает! – громко ответил за жену де Силлек. - Она останется со мной и бросится на копья стражников, если я прикажу ей сделать это.

Он побледнел еще больше, хотя это и касалось невозможным.

-Тяжела доля влюбленных! - прошептал де Батц с содроганием.

Антонио переглянулся с раздосадованным толстым Нуро. Арабский врач усмехнулся и подошел ближе. Изабелла ахнула – она узнала пожилого лекаря, который лечил ее у испанского гранда дона Лонса. Врач наклонился к ней, будто собираясь что–то сказать, и неуловимым движением слегка ударил ее ребром ладони по шее чуть ниже уха.

Восточные мужи всегда знали тайны человеческого тела, когда прикосновение к определенным точкам на теле вызывает обморок. Врач нажал на одну из таких точек. Изабелла, будто без причины, сползла вниз без чувств. Тут Антонио легко подхватил ее с помоста и понесся прочь. Из уст де Силлек вырвался хрип. Он бросился, на араба, как лев, не обращая внимания на удары хлыстов, которыми его осыпали неверные.

-Канальи! – кричал Нуро, не приближаясь, однако, ближе. – Да он задушит нас, ребята! Свяжите его так, чтоб он и вздохнуть не мог, этот дьявол! А еще лучше убейте!

========== Глава 31 Удача или неудача ==========

Изабелла чувствовала щекой бархатную поверхность. Ей казалось, она у себя на Луаре, и это было так приятно! Сейчас ее разбудят настойчивые губы Армана и звонкий смех маленького Антуана!

Она не хотела возвращаться в действительность, протестовала против слишком страшной судьбы, но присущий Изабелле здравый смысл не давал ей придаваться приятным иллюзиям слишком долго. В мгновенье все вспомнив, она рывком села. Сердце ее так забилось в груди, что у нее потемнело в глазах и она не сразу смогла рассмотреть окружающее ее пространство.

Полукруглая комната, в которой она оказалась, отличалась особой восточной изысканностью. Золотые и синие полосатые подушки горами высились на диванах. Пол покрывал огромный вышитый ковер, который ярким цветом соперничал с зеленью, проникающей в комнату через золотую решетку на овальном окне. Черный слуга ставил у изголовья дивана золотое блюд с роскошными виноградными кистями. Им руководил низенький старый араб в белом халате. Изабелла вскочила. Она готовилась дорого продать свою свободу и женскую честь.

Хуан де Мендона был опытным врачом и тонким знатоком человеческих душ. Он понимал не только слова и жесты, но и взгляд. Взгляд француженки сказал ему о ее характере и натуре больше, чем все яростные слова, которые она готовилась выкрикнуть. Он вздохнул. Глубокие морщины прорезали его лоб.

-Приветствую вас, мадам, - сказал он почтительно. Юноша-слуга переводил его речь очень быстро, отчего слова наскакивали один на другой. - Вы не желаете сейчас меня видеть, поэтому я удалюсь, чтобы вы могли как следует отдохнуть от тяжелого пути. Но прежде осмелюсь сказать вам насколько важных слов.

Изабелла вся подобралась. Хуан де Мендона заторопился.

-Вы, наверно, узнали меня, госпожа?

-Да!

-Я купил вас, мадам, из чувства чистого сострадания, поэтому не считайте себя пленницей в моем доме, прошу вас. Вы еще в Испанском Королевстве поразили меня своей красотой и неподкупностью! Вы все–таки обвенчались с тем, о ком твердили в Эль-Эскуриале?

-Да, но он остался на площади! Он был со мной, когда вы меня… вызволяли. Вызволите и его, умоляю! Там еще оставались и мои друзья…

-Очень жаль, что я не знал об этом!

-О боже!

-Я постараюсь помочь вам, донья Исабель! Я пошлю слуг узнать, где остальные ваши спутники, и, если они уже проданы, то кому. Ничего не бойтесь, я помогу вам!

-Я пойду с вами на площадь! – вскричала Изабелла. – И я буду благодарна вам всю жизнь, если вы спасете наши жизни! Но хватит ли у вас денег купить всех, сударь?

Врач с удовольствием засмеялся и потер руки. Глаза его цвета темного винограда Сицилии блестели, словно он славно пошутил.

-Вы меня чрезвычайно забавляете, дочь моя! Вы такой и остались в моей памяти - искренней, откровенной, человечной! Отвечу вам так: сейчас я очень богат, сам паша ценит мои знания, признаюсь, достаточно редкие в этой великолепной стране. Ах, восток, моя любовь! Здесь умеют ценить подлинное образование! Я всегда мечтал вернуться туда, где вырос, и сейчас мечта моя сбылась! Но о чем это я толкую, себялюбец? А это все оттого, что поговорить мне не с кем! Увы, чем дольше живешь, тем меньше остается людей, которые способны тебя понять! Ах, донья Исабель! Как я стал болтлив! Я должен думать о вас! Я уже распорядился и вас сейчас выкупают в теплой воде, сытно накормят, принесут все, что пожелаете.

-Я иду с вами на площадь! Я не успокоюсь, пока все мои друзья и подруга не будут свободны!

-Но со мной вам нельзя идти, дочь моя! Вы на Востоке - не зная жестких правил этой страны, вы тут же окажетесь в каком-нибудь гареме и не думаю, что вам понравится там больше, чем у меня!

-У вас есть гарем?!

Он засмеялся, сощурившись.

-Я врач, ученый, а не легкомысленный любитель женщин! Женщина приятна только для молодых горячих юношей, но для знающего мужчины ее присутствие не нужно, а порой и вредно! Мне интересны уже только жуткие загадки мира, его тайная сердцевина, если выражаться романтическими словами Низами.

Дон Мендона был ученым и лекарем, но не отличался чрезмерной наивностью. Он сказал, что не возьмет Изабеллу с собой, и действительно слуги не выпустили из дома. Целый час просидела Изабелла на диване, сжавшись в комочек. Она не ответила на жаркую речь черной полуголой служанки, уговаривающей ее искупаться, будто ослепла, не видела огромного подноса с какими-то блюдечками, поставленным перед ней на низкий овальный столик. Ужас владел ей настолько, что она ничего не видела и не слышала, бесконечно проговаривая про себя нудный речитатив: “Только б он купил их!”.

Но ее надеждам не суждено было сбыться! Увы! Купить партию четырех французских рабов не удалось, как не удалось найти их покупателей. Пират Нуро исчез из города вместе с деньгами, а с ним исчезла надежда на побег.

Благородный врач мог только пообещать Изабелле, что, если кто из домашних араба Мехеми заболеет и позовет лекаря, он постарается попасть к тому и увидеть французскую герцогиню Джулию.

Изабелла рыдала всю ночь. Чудовищное напряжение последнего месяца давало о себе знать, она попеременно умоляла Бога о спасении, о смерти, о помощи. Ей однажды удалось вырваться из плена в Испании, а вот отсюда, наверно, уже не удастся никогда. Отчаянье овладело Изабеллой.

Старый врач поселил ее в красивых женских комнатах, до отвращения похожих на ее помещения в испанском Эль-Эскуриале. И времяпровождение ей предложил такое же – роскошное и беззаботное - купаться в красивом бассейне, выложенном голубой плиткой, гулять в крошечном садике, кушать мясные шарики в шафрановом соусе и сладчайшую пастилу, пить розовую воду, умасливать дорогими маслами тело, слушать воркование голубей, нюхать цветы изысканных форм и расцветок.

Изабелла после первых дней слез и стенаний, постепенно впала в апатию. Видя, как она чахнет день за днем, не спит, не ест, не разговаривает, часами сгорбившись просиживает на диване, Хуан де Мендона предложил Изабелле торговать у него в лекарственной лавке, которая располагалась ниже на этаже и выходила фасадом на оживленную городскую улицу.