У Изабеллы болело сердце, когда она смотрела на бледного, измученного человека с горячими глазами. Иногда из них лилась щемящая нежность, иногда клокотал гнев или стенала боль, но всегда любовь освещала его лицо.

-Я отвратителен сам себе, - тихо говорил он, прижимая руку к груди. – Потому что я ничего не сделал для вас, мое солнце, чтоб доказать любовь. Поэтому я клянусь: если неохватная боль настигнет вас, я беззаботно лягу перед ней. Я все возьму на себя.

Изабелла опустила голову. На ее глазах страдал добрый и мужественный человек, но она ни на каплю не могла облегчить его ношу безответной любви.

-Знаете, чего я боялся, когда мечтал о нашей встрече? - шепнул он, отчаянно стараясь задержать ее подольше. – Мне казалось, окажись я рядом с вами, я умру от счастья. А теперь я знаю, что, если вы оставите меня, я умру от горя.

-Но я должна уже уйти! - Изабелле не хватало духу сделать решительный шаг, хотя наступало время обеда: она должна была быть на дежурстве у королевы. Она медлила невольно. Ее с этим человеком соединяли страшный испанский плен и побег.

-Идите!- с вымученной улыбкой он слабо махнул рукой. - Вы лучше всего чувствуете себя не здесь. А я хочу, чтоб вы были счастливы. Пусть ваши слуги смотрят в оба, пусть не убирают оружие. Эти места смертельно опасны, а вы почти каждый день пробираетесь сквозь них! Ради меня! Ах, какой я себялюбец - другой человек запретил бы вам приезжать! Он запретил бы вам, даже если б его сердце сгорало! А я не могу! Не могу отказаться от счастья видеть вас, говорить с вами, любоваться вами! И за это я себя ненавижу!

Изабелла склонилась к нему. Дон Себастьян с просветлевшим лицом поднял голову. Губы его задрожали в предвкушении внезапного, заслуженного подарка.

Но она не поцеловала его.

Резко повернувшись, Изабелла метнулась к выходу. Вслед ей глядел затуманенными горькими глазами влюбленный мужчина.

Изабелла думала о нем помимо своей воли. Как случилось, что именно она причинила ему такие страдания? Да, дон Себастьян был одинок. Его день не был согрет любовью и нежностью, только воспоминаниями. Вся его жизнь - слова «Нет! Нет! Нет!» Не любим. Не красив. Не имеющий родины, жены, детей. Он задыхался от одиночества - вот что видела Изабелла в его синих глазах, прекрасных, ибо они были согреты добротой. А она одержима любовью к другому. О, Арман! Мне так жаль дона Себастьяна. Но он никогда, никогда не сможет мне заметить вас!

Она украдкой глянула на мужа. Сегодня, по случаю воскресенья, они принимали друзей в импровизированной столовой в Айстре. Де Силлек прямо сидел на другом конце стола, и, казалось, был занят беседой с епископом Лионским, хорошим другом де Арамисец. Какое счастье, что он не догадывается, о ком она думает все эти дни.

Изабелла не чувствовала ничего, что могло бы поколебать ее любовь к мужу. Но ей было бы неловко и стыдно, если он догадался, какая любовная неразбериха царит в ее сердце и уме.

Когда Изабелла, улучив время, когда осталась одна в Айстре, тайно приехала к дону Себастьяну вновь, лекарь с уважением сказал ей:

-Вы, мадам, простой беседой совершили чудо. Куда мне с моими лекарствами и кровопусканием! Г-н поправляется стремительно.

Дон Себастьян уже сидел в постели, лицо его еще имело нездоровый оттенок, но на щеки вернулся румянец. Слуги протерли окна, кое-как привели в порядок мебель из необструганных дубовых досок, и теперь в доме было много веселее.

Дон Себастьян каким- то образом, - верно, любовь шепнула ему, - узнал, что пришла Изабелла, и на его лице появилась радость осуществленного желания.

-Доброе утро, мой друг!- приветствовала его Изабелла и поставила корзинку, что привезла с собой, на низкий стол, заставленный склянками. – Я вам принесла свежие фрукты. О, вы сегодня выглядите много лучше!

-Вот вы и пришли! - произнес он с непередаваемой интонацией. – Моя любовь, вы все-таки здесь!

-Я обещала вам вернуться, сударь. Я всегда держу слово!

-Это невероятно, что вы здесь.

Изабелла невольно улыбнулась.

-Что ж…Вам придется поверить в невероятность!

Дон Себастьян с обожанием следил за каждым ее движением.

-Я верил, что вы придете! - шепнул он. – Верил! Какое счастье, что вы сейчас со мной, столь недоступная, что болит сердце, столь прекрасная, что боишься взглянуть, дабы не лишиться рассудка. Впервые за эти года вы, наконец-то, со мной рядом. Вы должны помнить, что вдыхаете в меня жизнь, донья Исабель!

-Дон Себастьян, вы достаточно сильны, чтоб выздороветь без меня. А когда вы станете чувствовать себя лучше, вас перевезут в Айстр. Там за вами ухаживать будет легче.

-Какой же он счастливчик! – с досадой и завистью вдруг бросил испанец.

-Дон Себастьян! - твердо молвила графиня, догадавшись, о ком это он. – Если вы будете говорить со мной столь дерзко и непочтительно, мы поссоримся навсегда.

-О, нет!

-Расскажите мне о доне Лонса.

Произнеся имя испанского гранда, она вдруг будто воочию увидела испанца - черные выразительные глаза, крупный рот насмешливо сомкнут, - и ощутила непередаваемый запах книг, цветов, сладкого винограда. Как же тогда ей было страшно! Как чудовищно одиноко! И какое счастье, что те дни неуверенности в себе и беспомощности, как казалось, прошли навсегда!

-Вы хотите поговорить о нем?! - Дон Себастьян нахмурился.- Дон Лонса так и не венчан. Говорят, в Галерее его замка главное место занимает скульптура некой дамы, прекрасной настолько, что не верится в существование оригинала. Мне повезло больше - оригиналом я любуюсь в данный момент. У Дона Лонсы осталась только холодная молчаливая копия, а оригинал –вот он, живой, веселый, свежий!

Изабелла погрозила ему пальчиком и засмеялась.

Ей было весело, ибо она надеялась, что эти ее прогулки в лес в то время, пока отсутствует супруг, остаются незамеченными, но это было не так.

Де Силлек стал странно молчалив в последнее время, похудел, побледнел. Черные круги под глазами сделали его глаза совсем темными. Часто бессонными ночами он со свечой в руке наклонялся к спящей жене. Она улыбалась в его объятиях. Ее прекрасное тело по – прежнему доставляло ему радость, но ее душа… Где она парила? Как ему удержать ее? И надо ли? Глаза де Силлек сухо блестели, и свеча наклонялась в дрогнувшей руке. Изабелла в другое время заметила бы его состояние, но сейчас верила словам «Нет, Изабелла, все со мной хорошо». Он отвечал так неизменно, когда она расспрашивала его о здоровье.

Но другие не были столь невнимательным.

-Мне кажется, - как-то сказала подруге Джулия с оттенком сомнения в голосе, когда они заканчивали дежурство у королевы, - что твоего супруга серьезно ранили на последнем штурме. В последнее время он так бледен, что даже страшно смотреть. Это так?

-О нет!

-А ты разве не заметила, насколько он стал молчалив? Не заметила? Такая небрежность на тебя непохожа! Обычно ты внимательна к своему супругу…Или ты все-таки ездишь к испанцу в лес?! Да? Господи Иисусе!

-Ты хочешь сказать, что Арман догадался?!..

-Конечно, он догадался! А вот как ты могла надеяться, что он ничего не заметит, я не понимаю! Я совершаешь ужасную ошибку и, что хуже, ошибку у всех на глазах!

Изабелла вздрогнула. Сердце пронзила ледяная дрожь, и у нее задрожали руки. О, неужели она действительно ослепла? Дон Себастьян заморочил ей голову легкими, льющимися, как ароматный густой мед, словами любви, в которых она завязала, как муха. Ей хотелось, чтоб он был счастлив, и она забыла о своем любимом. Да! Он наверняка все знал о ее поездках в лес, но, слишком гордый, ничего ей не сказал! Господи, никогда, никогда больше она не причинит боль де Силлек!

Изабелла с трудом дождалась, когда ее отпустила королева Анна Австрийская, и нашла мужа среди мушкетеров. У нее вырвался вздох облегчения, когда она оказалась рядом с де Силлек, родным, излучающим удивительную надежность. Силлек, напротив, встретив ее блестящий ускользающий взгляд, побледнел. Он так странно глядел на жену, что все в замешательстве замолчали.