— В смысле?
— Не беспокойся, просто Макс сообщил головешке этой больнице, что если они не поднимут шумиху насчет оцепления, то у этой чудесной больнички будет лучшее оборудование в стране, а тут как раз Космос под руку попался. Сидит сейчас, бумажки глянцевые рассматривает. — Эн посмотрел на время на наручных часах и чуть не подпрыгнул на месте. — Лен, че-то залежалась ты, нам пора, мне Деймон башку снесет! — он помогает мне встать на пол и я пытаюсь поправить одежду.
— Слушай, а где сам Деймон? — аккуратно спрашиваю я, когда мы выходим из палаты.
— Он немного занят, Лен… — сглотнув отвечает он и неестественно улыбается. — ну ты же знаешь, он у нас занятой, особенно после вчерашних событий.
Наверное, он ожидал, что я буду биться в истерике и рыдать в подушку, потому что хочу видеть мужа, но я не хочу его видеть. Не сейчас. Не так быстро. Может, на меня так подействовал обморок, о котором я ничего не помню, но факт остается фактом. Из-за него все это произошло, а страдаю одна я. Вряд ли в этот раз, мы быстро разберемся с нашей проблемой…
— Годы идут, — вздыхаю я. — Сальватор не меняется…
Дома все было, как обычно. Ничего не изменилось, кроме того, что слой пыли увеличился на полках. Было тепло и по-настоящему уютно, как я все и запомнила. Наша, самостоятельно обустроенная с Деймоном гостиная, навевала счастливую атмосферу вечера, но на этот раз мой разум не желал поддаваться соблазну и поэтому я даже не соизволив переодеться, тут же начала заниматься ребенком. Нам обоим нужно было придти в себя, а я предпочла оставить себя на потом.
Произошло слишком много ужасных вещей, чтобы я наконец поняла, как дороги мне мои близкие. Кстати о близких, я до сих пор без понятия о том, что с Деймоном, где он и вообще, и не в курсе что будет дальше. После таких происшествий, мы больше не сможем быть нормальной семьей. А такие семьи, как правило, быстро рассыпаются и признаться честно, меня уже не раз за эти дни бесконечного страха, посещала мысль о расторжении нашего брака. Не может это все так дальше продолжаться. Нужно спасаться от этого, пока Космос не успел сильно привязаться к отцу, хотя кого я обманываю, он уже никогда его не забудет. К тому же, все мы прекрасно понимаем, что Деймон ничего так просто не оставит и пойдет на все ради своего желания увидеть сына. И конечно же есть одна причина, по которой я не в силах озвучить тему развода — Космос. Я жила без родителей и это самое ужасное, что могло произойти со мной. Я не смогу видеть, как сильно мой ребенок скучает по мужчине, который уложит нас всех в могилы.
Космос уснул в своей пижамке с изображениями маленьких лошадок, даже не поев. Пришлось оставить кашу на вечер, а в дверь вдруг кто-то позвонил.
Я конечно не маразматичка, но вооружившись огромным кухонным топориком, тихо на цыпочках направилась к двери, стараясь даже не дышать. Я была без малейшего понимания, кто это мог быть. Это могли быть те бандюги, а мог быть и мой муж и было совершенно не понятно, что делать. Открою — убьют. Не открою — вынесут дверь и все равно убьют. Выбора нет. Я мать и должна защитить своего сына, пусть даже придется сделать его сиротой.
Звонок раздался еще раз и я сглотнув, подошла к двери ближе и резко распахнув ее, резанула воздух топориком, зажмурившись от страха. Шок охватил меня и я была не в силах открыть глаз, чтобы понять, что произошло. Когда мой слух уловил знакомые ноты женского голоса, я выронила кухонный прибор и распахнула глаза, закрывая рот руками. Предо мной стояла Дженна, похожая на ангела с неба. Она непонимающе смотрела на меня и, кажется, была вовсе не напуганной. Ее ни чуть не смутил мелькнувший, секунду назад прямо перед самым ее лицом, остро наточенный топор и уж тем более мой внешний вид, а видок-то и вправду был потрепанным. Я не знала, что чувствовала в этот момент. Я была рада видеть кого-то невооруженного, живого и не в черной одежде. Это была Дженна, моя милая Дженна. Без сил падаю ей на руки, чувствуя, как подкосились ноги, начинаю рыдать, как не рыдала еще никогда в жизни. Не знаю, как мы добираемся до гостиной, но она с трудом отцепляет меня от себя, когда мы уже сидим на диване, накрытом клетчатым пледом. Дженна обхватывает мое лицо ладонями и заглядывает в глаза, попутно вытирая большими пальцами, слезы с моих щек.
— Дженна, я больше так не могу! — вырывается у меня и я снова падаю ей на руки, не в состоянии больше все это испытывать, но эмоции жрут изнутри и я безнадежно продолжаю рыдать с новой силой.
Девушка укладывает меня к себе на колени и я просто продолжаю непрерывно лить слезы и захлебываться всхлипами, от которых вздрагивают мои плечи и чертовски болит голова. Обхватываю руками колени подруги и замечаю, как она накрывает меня чем-то теплым. Я не знаю что со мной, я сломалась. Нет больше той Елены, есть только я, которая может терпеть, но никогда не сможет, да и не захочет быть железной машиной, к которой обращаются, как к ничтожеству.
Я поражаюсь стойкости Дженны, ей наверняка все известно, как она может спокойно мириться с тем, что Рика чуть не убили?!
Я стала сильнее, но сейчас, обнимая колени Дженны выплескиваю всю свою боль. Никогда я не думала, что смогу доверять кому-то больше, чем мужу, но сейчас Дженна — единственный человек, который может выслушать меня и понять, ведь у нее такая же ситуация, что и у меня. Она жена внезаконника, которого чуть не убили на моих глазах. Не знаю, как она держится, потому что моя выдержка разлетелась уже в пух и прах и именно с этими мыслями, я уснула на немного жестких коленях своей подруги, которая продолжала гладить меня по спине.
Это был какой-то элексир для души, я не знаю как назвать по-другому. Чем больше я плакала, тем легче мне становилось и я поняла, что слишком много накопилось в душе, за эти два дня.
Вечер не увенчался ничем хорошим, кроме прихода домой Деймона. Это случилось в начале часа ночи.
Он самостоятельно открыл дверь с помощью своего ключа, когда Дженна уже дочитывала сказку Космосу в его комнате, а я безуспешно пыталась собраться в кучу и наконец начать нормально мыслить.
Мы встретились нос к носу в дверном проеме спальни. Сейчас он кажется чужим. Мы отличаемся друг от друга, да даже одежда и стиль выдают наши различия. Моя шелковая майка и пижамные шорты, частично скрытые под длинным, в пол, серым халатом резко оттеняют полностью, кроме рубашки, черный костюм мужа, в котором я последний раз его видела. Только душевное состояние у нас почти на одном уровне. Ему плохо, я вижу это по глазам. Вообще только два человека в этом мире, могут понять, что с ним что-то не то, и он сам об этом говорил, это его мама и я.
Было так омерзительно в мыслях снова пережить весь этот ужас, случившийся с нами, но один только образ мужа, который успел измениться за эти сутки напоминал обо всем, о чем я упорно пыталась позабыть. По телу пробежали мурашки и я тяжело вздохнула, поднимая на мужа глаза. Сейчас он кажется инопланетянином, будто вышел из другого измерения и даже не подозревает, как это жить этой земной жизнью. И если Дженна сегодня показалась мне ангелом, сошедшим с небес ко мне, то Деймон предстал передо мной дьяволом, с угольно-черными волосами и прожигающими насквозь, внимательными и при этом стеклянными глазами. Я знаю заранее, что спрашивать что-либо, не имеет и малейшего смысла, все равно ничего не скажет, но сердце мое бешено рвется на волю. Не знаю, что со мной, но вскоре над моей ненавистью и злобой, берет верх невероятно сильная любовь и я роняю слезу, даже не переживая, что он увидит это. Сейчас все равно, он должен видеть, что я женщина, а не мясорубка, которой на все по-фиг.
— Есть будешь? — почти неслышно, стараясь не нарушить тишину и покой нашей квартиры, спрашиваю я, вытирая слезу рукавом шелкового халата, оставляя на нем маленький след воды.
Он молча кивает, ненадолго прикрыв глаза и тут же прижимается к дверному проему, пропуская меня в коридор, вперед себя.
