— Ну, я спрашивал… — вдруг опускает глаза он и на его лице мелькает что-то похожее на вину. Неужели я достучалась?! — По-моему…

— Да это по-твоему, а по-моему тебе просто по-фиг. — психую и резко выключаю магнитофон, поднимаясь с пола и направляясь к выходу из гостиной.

— Слушай, Лен, ну че мы, как в кино разговариваем, давай по-человечески поговорим? — нетерпеливо возмущается он и сверлит взглядом мою спину.

— Да о чем с тобой говорить-то? — резко разворачиваюсь лицом к нему, уже стоя в дверном проёме. — О машинах вон, о сабельках твоих? О чем? — с презрением кидаю взгляд на него, который уже успел подняться со своего места.

— Не, ну почему о сабельках? — он нервно откидывает упаковку диска куда-то в сторону и поворачивается к аккуратно сложённым саблям. — Е-мае, давай о музыке, о заслуженном дедушке твоем… — повысив голос начал он, снова посмотрев на меня. — О п*дорах-однокурсниках...Давай! — последнее слово он выкрикнул громче и всплеснул руками, уставляясь на меня, будто серьезно ожидая ответа. — поделись болью-то!

Ещё более презрительнее фыркаю ему в ответ и одаривая последним насмешливым взглядом, ухожу на кухню. В раковине, в которой я оставила немытую посуду, сверху валяется несчастный букет белых роз, помятый от чего-то. Эта картина не приводит меня в восторг и я снова поворачиваюсь, чтобы уйти в комнату, но тут-же вижу, как он берет в руки домашний телефон, который только что зазвонил, наверное даже и одного гудка не прошло.

— Кого? — бесцеремонно спрашивает он и хмуриться. — Лену? — коверкая язык, он поднимает на меня глаза. — А кто ее спрашивает?

Я догадываюсь, что это звонит Кай, которому я дала номер стационарного, чтобы если что, он мог со мной связаться. Деймон ничего больше не отвечает и со злостью убирает телефон обратно, приторно мне улыбаясь. Закатываю глаза и ухожу в комнату, после чего слышу резкий звук, как будто чем-то резко взмахнули в воздухе и гулкий треск чего-то крепкого. Не знаю, что там произошло, да и не хочу знать, мне сейчас все равно, я устала от всего этого, от того что меня не во что не ставят, да и не хотят ставить, будто я прислуга или рабыня, которая создана для того, чтобы дома сидеть и каждый раз волноваться, живым он сегодня домой придёт или без башки... Я на такое не подписывалась и если мне придётся вбивать ему это в голову подобными способами, то что же, придётся…

Через несколько дней, я снова получила звонок от Кая, который сообщил мне, что сегодня они репетируют, а после репетиции вечером, часам к восьми ближе едут в ресторан «Жук-Скарабей». Я похвалила его за успех, но выяснилось, что он звонит, чтобы позвать меня и я тут же на всех парах, наскоро одеваюсь, с трудом находя подходящие для выступления вещи и наводя марафет, поехала в назначенное место репетиции.

Признаться честно, все участники группы, да и сам Кай, не могли отвести от меня взгляда, потому что на мне было короткое темно-бирюзовое платье, полностью облегающее моё тело. Длинные рукава подчёркивали худобу рук, а лиф визуально увеличил размер груди. Может рёбра, из-за ровной спины и соответственно немного втянутого живота, немного и выпирали за плотной тканью, но в целом все было шикарно, от бардовой помады до накрученных в красивые колечки волос. Спустя несколько часов я свыклась с этими, слишком обжигающими взглядами и спокойно смогла пользоваться своей скрипкой и даже петь. Не знаю, как пошла на это, но Кай уговорил меня, что я обязательно должна буду спеть, хотя бы одну песню.

И вот, в 19:30, мы стояли в гримерке, в дебрях «Жука-Скарабея», декорированного на восточный лад. Вокруг были бирюзовые диванчики с круглыми подушками и балдахинами над каждым VIP-столиком, которые находились на втором этаже, где мы собственно и выступали. Кай вышел на публику с командой, задолго до меня, исполняя музыку симфоджаза на саксофоне. Я же, за кулисами, покорно ждала своего выхода. У меня начали подкашиваться ноги и холодеть кончики пальцев, потому что на меня нахлынуло волнение.

Наконец, послышался знак в виде особой команды в музыке, я сжала скрипку в руках сильнее и вышла на сцену, открываясь посетителям, что на первом этаже, что на втором. Два боковых стола, находившихся по бокам и стоявших друг на против друга могли меня в принципе и не увидеть, из-за неудачного расположения, но меня это сейчас беспокоило меньше всего. Я просто плавно водила смычком по инструменту в микрофон и наслаждалась тем, что я свободна и наконец могу делать то, что мне нравиться и Деймон об этом не узнает.

Первая сцена прошла на ура, некоторые, кто пришёл сюда не побухать, а просто насладиться вечером, хлопали и мне до того было приятно, что я даже немного раскраснелась.

Между выступлениями были интервалы в две минуты и я быстро установив текст перед собой, приготовилась. Кинув последний взгляд на Кая, который одобряюще кивнул мне, я начала петь:

I wanna be loved by you, just you, — Хочу я любимой быть тобой,

And nobody else but you, — И больше никем другим,

I wanna be loved by you, alone! — Любимой тобою быть одним!

Boop-boop-be-doop! — Пу-буп-пи-ду!

I wanna be kissed by you, just you, — Чтобы целовал меня лишь ты,

Nobody else but you, — И больше никто другой,

I wanna be kissed by you, alone! — Хочу целоваться лишь с тобой!

I couldnʼt aspire, — Как можно стремиться

To anything higher, — К чему-нибудь выше,

Than, to feel the desire, — Чем только услышать,

To make you my own! — Что ты стал моим!

Ba-dum-ba-dum-ba — Падам-падам-па

Doodly-dum-boo — Дудли-дам-пу!

I wanna be loved by you, just you, — Хочу я любимой быть тобой,

And nobody else but you, — И больше никем другим,

I wanna be loved by you, alone! — Любимой тобою быть одним!

На этих словах, я в который раз обвожу глазами верхний зал, и вижу в одном из боковых балдахинов, синие и горящие злобой, и даже каким-то стыдом глаза Деймона. В горле тут же пересохло, и я сделав испуганное лицо, продолжала петь, но сердце моё колотилось так сильно, что показалось его стук перекрывал мой голос. Рядом с Деймоном сидел какой-то не знакомый человек, с длинными чёрными волосами, а с его стороны такие же по национальности, как и он, кажется… Таджики?! Все они остановили на мне взгляды. Кол сидевший у самого края, ближе всего ко мне, пошатнувшись сел полу боком на своём месте и пьяно оценив обстановку и мой внешний вид, похлопал в ладоши, словно говоря: «Поздравляю, ты лохушка!». Мужчина с длинными волосами, печально, даже как-то неловко, опустил глаза, а Рик с Энзо продолжали глазеть на меня, но старательно делали вид, что они заняты своей едой и выпивкой. Выходцы из Таджикистана, тоже опустили глаза в тарелки и только один Деймон в упор, буравил меня взглядом убивающим и прожигающим насквозь. Господи, кто бы мог подумать, что он решит придти сегодня именно сюда?!

I couldnʼt aspire, — Как можно стремиться

To anything higher, — К чему-нибудь выше,

Than to feel the desire, — Чем только услышать,

To make you my own, — Что ты стал моим!

Ba-dum-ba-dum-ba — Падам-падам-па

Doodly-dum-boo! — Дудли-дам-пу!

I wanna be loved by you, just you, — Хочу я любимой быть тобой,

Nobody else but you, — И больше никем другим,

I wanna be loved by you, — Любимой тобою быть,

ba-deedly-deedly-deedly-dum — Па-дидили-дидили-дидили-дам

Ba-boop-bee-doop! — Пу-буп-пи-ду!

Я кое-как с упавшим в пятки сердцем допела, стараясь сделать все, чтобы голос мой не дрожал и специально не смотрела на тот столик, потому что и так чувствовала на себе его взгляд. Наконец закончив проклятую песню, всем известной красавицы Мерлин Монро, я быстро ретировалась за кулисы, хотя у меня намечался ещё один выход, а Кай направился сразу за мной.

…

— Леночка, ну что ты так переживешь? — беззаботно спросил у меня Кай, спокойно покуривая и сидя передо мной на стуле. — В конце концов ты ведь не в стриптизе танцуешь? — я зажмурила глаза, чувствуя как стучит в висках и потянулась за пачкой сигарет, лежащих рядом с Каем. Тот любезно поделился огнём и я закурила. Впервые в жизни закурила, прислонившись к стене.