Просыпаюсь утром слишком уж рано для сборов на концерт, а все из-за волнения. Быстро натягиваю халат сверху ночной рубашки и спускаюсь в столовую, где бабушка уже расставляет на столе посуду.

— Леночка? — поднимает она глаза на меня и я улыбаюсь, пожелав ей доброго утра. — Кушать что будешь?

— Что-нибудь, бабуль, — улыбаюсь в ответ и сажусь на свой любимый стул, сладко потягиваясь.

— Как спала, детка?

— Прекрасно, — невольно вспоминаю события прошедшей ночи и улыбаюсь.

Ближе к восьми утра, выхожу из дома, находу застёгивая пуговицы своего плаща. Бросаю краткий взгляд на дом напротив и тут же поднимаю голову вверх, услышав голос бабушки.

— Леночка, ты деньги на проезд забыла, — она стояла на моей балконе и смотрела меня, укутавшись в шаль.

— У меня мелочь есть, ба, — довольно громко сообщаю я и продолжаю идти.

Как только я дошла до перелеска, после которого следовала станция, я заметила, что меня кто-то преследует и украдкой посмотрев в сторону деревьев, заметила кое-кого.

Там шел тот молодой человек (я уверена, что это был именно он) довольно неторопливой, но при этом настойчивой походкой. На нем были темно-серые штаны, светлая рубашка и пиджак. Руки он убрал в карманы и продолжал идти за мной, делая вид, что не смотрит на меня.

Я же в свою очередь, тоже отвернулась и сжав ручку футляра, немного ускорила шаг, но и он не отстал, продолжая идти за мной. С моих губ не сходила улыбка, я сдерживалась от смеха, а в моей голове снова и снова всплывал его голос.

Поднимаюсь по маленькой железной лесенке и чуть ли не подбегаю к открытой двери электрического поезда, рискуя сломать каблук на моих лодочках.

Одновременно надеюсь на то, что он успеет зайти в поез и на то, что не успеет. Во мне борется две разные девушки, одна из которых желает видеть его, а вторая просто боится.

Усаживаюсь специально на место у окна, в отсеке, полном людей, так, чтобы мой незнакомый спутник не мог сесть рядом.

Проходит примерно минута, после того, как электричка трогается и я спокойно вздыхаю, понимая, что он не успел, но тут же на душе становится как-то грустно. Открываю футляр и достаю огромные ноты, заранее повторяя их снова и снова.

Вдруг открывается дверь и в вагон заходит он.

Неужели от все это время был в тамбуре?!

Он идет размеренным шагом, выберая место, а я старательно прячу глаза в строках нотной тетрадки.

Наконец дойдя до места, напротив отсека в котором сижу я, он садится на свободный край лавочки и смотрит на меня. Густо краснею и снова кидаю на него краткий взгляд, пытаясь сосредоточиться на нотах, но ничего не выходит. Мысли путаются и я начинаю снова улыбаться, чаще всего обращая взгляд в окно, чтобы показать, что мне все равно.

Вдруг он поворачивается к мужчине, сидящем рядом и начинает рассматривать его кроссворд, который тот так усердно пытается прорешать. Мне удается посмотреть на него более открыто.

Это брюнет, с голубыми глазами. Ему где-то двадцать-двадцать три, но я не уверена. Окидываю его взглядом с ног до головы и снова отворачиваюсь.

— Помочь? — довольно громко спрашивает он, обращаясь к мужчине.

— Человекообоазная обезьяна, десять букв? — тут же оживляется тот и в моей голове появляется: «Арангутанг», тут же словно эхом моих мыслей он произносит:

— Арангутанг.

— Подходит, — довольно вписывает буквы взрослый мужчина и тут же собирается выходить.

— Погодите, а кроссвордик не продадите? — он поднимает голову на мужчину и тот улыбается.

— Да бери так, — он отдает ему кроссворд и уходит, парень тут же берет кроссворд в левую руку и я улыбаюсь, вспоминая его слова: «у меня в левой руке будет кроссворд». Ой, такое впечатление, что я до сих пор не поняла, что это он. Ой, дурак.

Прыскаю со смеха и снова отворачиваюсь к окну, а он продолжает смотреть на меня. Тело мое трепещит, под его свинцовым взглядом, пожирающим меня с ног до головы. Со мной такое впервые, но я физически чувствуя этот взгляд, рада, что на меня так смотрят. Обычно меня это раздражает, но когда это делает он, мне хочется чтобы это не заканчивалось. Мне хочется что я его глаза были прикованы только ко мне и больше ни к кому.

Наконец не выдержав, поворачиваюсь и вижу как он смотрит на выбившуюся из-под плаща полу моего темно-синего платья. Там видна маленькая латка, в виде Микки Мауса и мне тут же становится стыдно. Недовольно отдергиваю плащ, пряча платье и снова отворачиваюсь к окну, тут же перестав быть серьезной. Мне снова стало весело от всей этой ситуации и я поняла, что медленно иду на смерть.

Все же первая выхожу на перрон и тут же мчусь пешком в сторону города, на площадь, где находится моя консерватория.

Я знаю, что он идет за мной и от этого мне становиться ещё смешнее.

Дохожу до здания кансерватории и встретив Кэролайн у входа, целую её в щеку и пропустив вперёд, медленно провожу пальцами по афише, где указано время концерта, 12:00. Я знаю, что он это видел, а после этого я тут же скрылась за дверью.

Не знаю, как, но я точно чувствовала, что он пришёл. Каким-то образом я была уверена, что он сидит в зале и уж точно не без цветов. Надев чёрное платье, которое привезла сюда ещё на прошлой неделе, я поправила волосы и аккуратно взяв скрипку, вышла на сцену, тут же ища глазами его. Молодой человек тут же бросился мне в глаза. Он сидел далеко не в первом ряду, а ещё он спал с открытым ртом, уронив голову на плечо. Я снисходительно улыбнулась и оглядела взором теперь уже весь зал. У него на коленях лежали кремовые розы, а я улучив момент, начала играть «24-й Каприз» Паганини, опустив глаза, чтобы сосредоточится. Он тут же открыл глаза и посмотрел на меня. Черты лица стати серьёзней и он продолжил слушать, я уверена, намного большим интересом, чем всех остальных. Знаю, что звучит странно, но понимание того, что именно он сидит в зале и смотрит на меня, придавало мне больше уверенности.

И вот когда я наконец закончила композицию, я присела в неглубоком реверансе, послышались бурные аплодисменты и тут же я увидела, как он встал со своего места и направился ко мне, держа цветы в руках.

Мужчина, начинает подниматься на сцену, по маленькой лесенке и останавливается прям на ступенях, потому что я оказываюсь рядом. Сзади него толчется Кай, которого тот случайно толкнул, пытающийся пройти на сцену, но моему спутнику видимо все равно.

— Извините, — обращается он к Каю за толчок.— Это вам, — он смотрит мне в глаза, протягивает цветы и я начинаю тонуть в его глазах, их глубине и насыщенности. Забираю цветы и улыбаюсь.

— Ну что, выспались? — с усмешкой спрашиваю я, напоминая наш телефонный разговор.

— Ну проходите, — он снова поворачивается к Каю, который упорно продолжает стоять прямо за ним и ждать пока тот соизволит пройти. Брюнет опять смотрит на меня и улыбается в ответ. — ночей не сплю, к экзаменам готовлюсь. — снова оборачивается на Кая. — Ну проходи, че растерялся-то? — Кай все же аккуратно обходит моего нового знакомого и становится на сцену. — Зато вещий сон видел, хотите расскажу? — он протягивает мне руку и я с удовольствием кладу свою ладонь в его.

— Ну расскажите.

Мы спускаемся вниз и уходим из зала, под взорами нескольких десятков людей.

— А как ты поняла, что я тебе Пушкина прочитал? — внезапно спросил он, когда мы шли по бульвару.

— Мой дедушка был русским, — с улыбкой ответила я Деймону — моему новому знакомому, который преследовал меня от самого дома. — он преподавал мне русский и, собственно, он настоял на том, чтобы я была Еленой.

— Лена значит?

— Значит, — киваю головой. — А ты откуда русский знаешь?

— А я, когда в армии служил, у нас там библиотека была, так вот я со своим приятелем из России ходил туда, ну он меня и научил читать. — он замолкает, а потом слишком резко спрашивает:

— Скрипку понести?

— Не, был бы контрабас, я б дала.