— Никогда не наводи оружие на человека! — серьезно с сигаретой в зубах говорю я и мой друг начинает кататься со смеху. Он нажимает на курок и из дула вылетает не пуля, а маленький огонечек.

— Это зажигалка… — он протягивает ко мне поближе и я прикуриваю от огня. — у подростков отобрал. Чем детишки-то играют.

— Дей, извини, — послышался голос Макса, вошедшего в помещение, так тихо, что я не услышал. — Там банкира этого нашли… Я мерин с ребятами отправлю, да?

— Ага, — пьяно и ослаблено киваю я и водитель тут же скрывается.

— А что за банкир-то? — нахмурившись, спросил Мэтт.

— Да не бери в голову… — отмахиваюсь я и поднимаю бокал. — Давай за тебя.

Спустя еще час застолья в офицерской будке без передышки, мы где-то отыскали старую-престарую гитару, почему-то мне показалось, что это та, на которой мы играли в доме Беннетов. Пока я играл, сидя на диване, Мэтт делал какие-то непонятные движения, похожие на танец, подпевал и, конечно же, не забывал выпивать. Вдруг зашел Макс, и Мэтт, рухнув на диван возле меня распластался по спинке, а я перестал играть.

— Макс! Давай выпьем с нами! – предложил я, смотря на водителя снизу вверх.

— Ой, Дей, спасибо, знаешь, я не пью… — ответил Макс и сел на стул, напротив нас.

— Ой, у меня, а… — поворачиваюсь к Мэтту и продолжаю заплетающимся языком. — не пьет, не курит… вот у меня охрана хорошая! — Мэтт кивает с серьезным лицом, но его соловьиные глазки выдают насколько он пьян и я снова поворачиваюсь к Максу.

 — Чего, кто звонил мне?

— Ну ребята позвонили, там с банкиром все в порядке, — удовлетворенно киваю. — Так, Таннер звонил раза три, чего ему сказать-то?

— Нет меня, все, я на луну улетел. У меня день береговой охраны.*

— Да… — насмешливо протянул водитель. — Дей, день береговой охраны летом…

— Вот такое хреновое лето, Макс! — поднял голову на него я и усмехнулся.

— Да, этот… режиссер звонил еще, — вспомнил Макс, а я даже не понял о ком идет речь.

— Чего надо ему?

— Он деньги на кино просил…

— Дадим. Дадим… — согласно закивал я. — А что… творцам надо помогать.

— Ну че, я в машине.

— Ага…

— Че, окошко открыть?

— Да, мы так задохнемся. Ты помнишь Рика Зальцмана? — поворачиваюсь к Мэтту и он отрешенно смотрит на меня. — Ну… боксер… актер, каскадер, он в кино снимался…

— Не помню. А что?

— Да… — грустно протянул я, все налегая на гитару. — Все могло быть, в принципе, по другому… — хмыкнул я, — там… большой ринг, вулканы… Все стало, как стало. Обидно… — опустил голову я.

— Да уж, не вернешь… — продолжая в развалку лежать на диване рядом, ответил Мэтт.

— Дай прикурить, — прошу я и мой друг тут же тянется за пистолетом и протягивает его у моей сигареты и тут я замечаю, что пистолет настоящий. — Ты чего даешь мне настоящий, — отодвигаю его рукой и Мэтт внимательно смотрит на оружие. — Ты чего?

— Упс, — хихикнул он и достав зажигалку, дал мне прикурить.

На душу навевает какая-то грусть и я уставляюсь перед собой, вынув сигарету изо рта. Сейчас я говорил о Рике… А ведь правда, если бы я тогда не влез во всю эту передрягу у него было бы нормальное будущее, он бы сейчас не лежал в этой коме… Я виноват перед ним, перед Мэттом, Леной, собой… Я все испортил, а время не вернуть, мне почти тридцатник.

Снова наклоняюсь над гитарой и начинаю медленно дрынчать, напевая на практически чистом русском стихи Есенина.

Не жалею, не зову, не плачу,

Все пройдет, как с белых яблонь дым.

Увяданья золотом охваченный,

Я не буду больше молодым.

Мэтт, хоть и не понимает ни слова, тоже погружается во всю эту атмосферу и в воздухе повисла скорбь. Скорбь по жизни, которую я угробил… Не только себе, а всем…

— Дей… — вдруг перебил меня Мэтт. — Пол жизни прошло… — чуть ли не плача протянул отрешенно офицер. — Пол жизни…

— Прости меня, из-за меня у тебя вся жизнь исковерканная… — прекращаю играть я и виновато поворачиваюсь к нему, но он тут же начинает улыбаться, глядя мне в глаза.

— У меня для тебя сюрприз! — радостно воскликнул он и подорвался с места.

— Да ты что? — улыбаюсь. — Давай! — он уходит в тамбурок и начинает в чем-то копаться. Через несколько секунд слышится его голос. — Дей, поди глянь… — лениво откладываю гитару и, продолжая курить подхожу, к нему. У него в руках какой-то листик и я не сразу понимаю, почему он мне его показывает. Уже позже в этом кривом, нацарапанном на мятой бумаге я узнаю себя. — Узнаешь?

— Е… — стопорюсь я и беру из его рук эту несчастную ориентировку на себя. Это та самая бумажка, тысячи которых были развешаны по всему Нью-Йорку. Эту ориентировку тогда Лена увидела на вокзале.

— О, память! — радостно проконстатировал Мэтт.

— Подари мне ее! — перевел я взгляд на него.

— Не могу! — покачал головой он.

— Нет, ну подари! — заканючил я.

— Не могу! Хочешь я тебе ксерокс сделаю? — предложил он.

— Давай! Мне побольше, пять сделай, — скомандовал я и облокотился плечом о дверной проем и кратко кинул взгляд на противоположную стену, а потом снова посмотрел на Мэтта.

— Угу…

— Шесть сделай… — снова обращаю внимание на стену и замираю, сначала не веря своим глазам. Жмурюсь и мотаю головой, чтобы отогнать дурные мысли. — Первый раз призрака вижу — произнес тихо я и подошел к стене, уставившись на висящий на ней плакат. На плакате изображен человек в каске, с жизнерадостной улыбкой на лице, а возле него надпись:

«Он воевал, теперь он строит.

Провожу рукой по плакату… Это тот, кого я давно считаю мертвым. Это тот, чью смерть заказал лично я… Это Уэсли Максфилд.

— Ты что, знаешь его что ли? — спросил Мэтт.

— Так немного… А почему за него голосовать должны? — спросил я, мигом протрезвев и посмотрев на надпись ниже, которая призывала голосовать за него.

— Да кандидат он в политическую партию… Он короче тоже в органах был, потом воевал, ранение, теперь вот депутат. Тебе сколько ксерокопий?

— Ни одной.

====== 56. Точка вместо запятой ======

Комментарий к 56. Точка вместо запятой Тема: Катя Нова – Слышать, а не слушать

POV Елена

Зима 2019-го...

С той нашей встречи, когда Деймон приезжал в букетом тюльпанов и в ненавистном мне сером свитере, прошло месяца два и он снова появился. Он приехал тогда не пытаться уговорить меня вернуться и не пытаться что-то решить, он просто навещал сына и это то, против чего я совершенно не была против. Он отец, плохой, но отец и Кос чувствовал любовь, исходившую от этого мужчины. Я знала, что так будет, но все равно до последнего надеялась избавиться от Деймона Сальваторе. В конце концов, в какой-то момент я смирилась с нашей такой жизнью. Мы с Космосом продолжали жить у бабушки, ведя спокойный, размеренный и совершенно бытовой образ жизни. Космос постепенно рос, а Деймон приезжал каждые выходные и забирал ребенка на весь день. В итоге, по прошествию некоторого времени, даже бабушка уже начала спрашивать в унисон с Косом, когда приедет папа.

Да, он был папой и надеюсь, что останется им навсегда.

Пока мы жили вдали от мужа, в этом маленьком доме, в котором прошло почти все мое сознательное детство и отрочество, на меня навевало множество воспоминаний и плохих, и хороших. Как-то раз я даже достала старую скрипку, с которой выступала тогда на академическом концерте… Невольно улыбнувшись, я начала играть и звуки расплылись по всему дому. Из-за длительного перерыва между занятиями, у меня получилось много фальши и я быстренько убрала инструмент на место, пока у бабушки не случился инфаркт, но скрыть этот замечательный предмет от сына я не успела. Мальчик долго втихую наблюдал за тем, как я играю и потом, подойдя ближе аккуратно провел маленькими пальчиками по струнам.

— А ты научишь меня играть, мама? — спросил вдруг он и я вздрогнула.

— Что ты сказал, Кос? — переспросила я.

— Ну, ты научишь меня играть?

— Тебе что, — опускаюсь на колени перед ним. — Понравилось, как я играю?