Хороший такой план. Простенько и со вкусом, главное – оптимистично.

- Надеюсь, что до этого не дойдёт, - спокойно отозвался Мит-каль . – Думаю, что мы с госпожой моей дочерью сумеем исцелить Правителя.

- Хорошо, - кивнул Рах-мат, - я пришлю за вами экипаж завтра. Где вы остановились?

- В гостинице «Кот в колпаке», - ответил Мит-каль.

- Довольно приличное место, - кивнул Рах-мат, - и хозяин не болтлив. Я предложил бы вам собственное гостеприимство, но учитывая неприятный инцидент… не думаю, что госпожа Кинайя согласится.

Я только отрицательно покачал головой – не соглашусь, дескать – не произнеся ни слова. Ошиваться под одной крышей с озабоченным принцем, который, похоже, и в этой ипостаси запал на меня – вон как глазёнки блестят подозрительно – я не хотел ни в коем случае. Так что нам стоит вернуться в гостиницу и хорошенько отдохнуть. Ну, и обсудить дела наши скорбные, разумеется.

На этой высокой ноте Рах-мат стал прощаться с Мит-калем. А вот Кай-сур попросил позволения сказать мне несколько слов наедине. Рах-мат неодобрительно нахмурился, но я кивнул головой, поскольку принц был из людей того сорта, кому проще дать, чем объяснить, почему не хочешь этого делать. Пусть лучше скажет мне всё, что хочет, и отвяжется.

Мит-каль тоже неодобрительно нахмурил брови, но согласился на это, и оба заговорщика покинули библиотеку.

Кай-сур же изобразил некое подобие глазок кота из «Шрэка» и приблизился ко мне. Мурик предостерегающе зашипел, не давая принцу подойти слишком близко, и тому пришлось объясняться со мной на расстоянии:

- Прошу у вас прощения, прекрасная госпожа, - тихо сказал принц, - подумайте насчёт моего предложения вступить в супружеский союз. Вы действительно необыкновенная девушка… Не отказывайте мне второй раз, хотя бы подумайте.

Я неопределённо кивнул головой, и Кай-сур просиял. А потом добавил:

- Возьмите это в знак нашего примирения. Завтра нас ждёт опасное дело, и я хотел бы обезопасить вас.

Тут принц протянул мне на ладони гладкий зелёный камень яйцевидной формы, а на моё недоумённое молчание пояснил:

- Это амулет порталов. Вы ведь целительница и не владеете магией перемещений, госпожа?

Я кивнул. Что правда, то правда.

- Так вот, если дело пойдёт не так, как мы задумали – вы и ваш отец сможете покинуть дворец, даже несмотря на мощную магическую защиту. У этого амулета есть один только недостаток – нужно закрыть портал, который он откроет, чтобы ваши преследователи не нашли вас. И сделать это необходимо во дворце. Для этого нужно просто сильно сжать камень в руке. Научите этому действию… ну, хотя бы вашу служанку. Не думаю, что кто-то обидит глухонемую девушку. Даже в таких обстоятельствах… Зато вы и ваш отец будете в безопасности.

Вот ведь зараза всё-таки! Чтоб я кого-то бросил, чтобы спастись самому? И я чуть не швырнул камень в лицо Кай-суру. Но сдержался. У нас завтра действительно сложный день, не стоит ссориться с принцем ещё раз.

И я опустил камень в мешочек на поясе и слегка поклонился, благодаря Кай-сура.

========== Глава 29. Моя любовь ==========

Закончив все деловые и не очень переговоры, мы распрощались с Рах-матом и Кай-суром и отправились назад в трактир. Киш-Миш встретил нас как родных, наговорил кучу комплиментов моему новому одеянию, а заодно и поинтересовался, как устроились наши дела. Мит-каль туманно ответил в том духе, что дела устроились наилучшим образом и что завтра за нами должны прислать экипаж, дабы отвезти к одному пациенту. Дядюшка Киш-Миш понятливо прищурился, но от дальнейших вопросов воздержался. Ну и ладно. Что-то этот принц меня утомил до невозможности со своими истериками и любовью. Или нет, скорее всего, его избалованное Высочество привык, чтобы все перед ним по щелчку на спину падали и ноги раздвигали, а я ему дважды отказать умудрился – и как юноша-Чоуроджи, и как дочь целителя. Такой удар по самооценке бесследно не проходит, и если бы мы всерьёз хотели обосноваться в столице, у меня были бы основания опасаться принца. Но если завтра всё пойдёт по плану… Мы вылечим Правителя, заберём Диск из сокровищницы и быстренько сделаем ноги. Спешить надо, нам ещё Наароджи уговаривать, а мне что-то подсказывает, что Крылатые могут воспринять нашу просьбу отдать Циферблат без энтузиазма.

Думая на эту тему и мысленно переговариваясь с Антошкой, я довольно-таки вяло попробовал кулинарные изыски трактирщика и подумал, что с чем-чем, а с едой в этом мире всё в порядке. Аппетит пришёл во время еды. Хоть я и перекусил немного у Рах-мата, но всё равно отдал должное кухне «Кота в колпаке». Благо, предусмотрительный Мит-каль заказал ужин в комнаты, и мне не пришлось изображать в трактирном зале благовоспитанную девицу-скромницу под вуалью.

Я задумался. Странное какое-то общество. Женщины здесь явно находятся в подчинении, вынуждены следовать куче дурацких правил, а те, кто относится к знатным или хотя бы более-менее обеспеченным кругам, – ещё и лицо закрывать. Лично мне это успело надоесть за очень короткое время, и я представил, что мне предстоит прожить так всю жизнь – под вуалью, не имея права вмешаться в разговор, не являясь самостоятельной мыслящей единицей, а просто некой придачей к отцу, мужу или брату… Бррр… И как только местные дамы это терпят?

И я поинтересовался у Мит-каля, всегда ли так было? Оказалось, не всегда. С незапамятных времён на престоле Махароджи сидели не только Правители, но и Правительницы, причём жена Правителя и муж Правительницы носили титул Соправителей и пользовались практически такой же властью, подчиняясь только своему Супругу(Супруге). Кстати, у Махароджи практиковались и однополые браки, но для того, чтобы оставить наследников, брак мог быть тройным – если женский, то третьим был мужчина, если мужским – женщина. Был ещё вариант – дети от наложников или наложниц, но такие дети Правителей теряли право на престол, а вот у других социальных групп их права не ущемлялись ничем.

Однако, когда умер третий из Правителей династии Шам-Шуров, то его Супруга, став регентом при малолетнем сыне, объявила себя Правительницей и была у власти почти сорок лет, причём, если верить легендам, правила она мудро и справедливо. Звали её Ариджа-сура Великая.

- А как же то, что все здешние женские имена заканчиваются на «айя»? – спросил Антошка, внимательно слушавший Мит-каля.

- Это было введено потом, “айя” - значит просто “женщина”, - пояснил маг, - в то время у женщин были ещё собственные имена. «Ариджа», например, значит «Смуглоликая». Она была родом из южных Махароджи, у них кожа более тёмная.

Так… Понятно. И что же случилось?

- Однако, - продолжил Мит-каль, - сын Правительницы подрос и требовал власти. Но Ариджа-сура была железной женщиной, и сыну пришлось дожидаться её смерти. Когда Правительница скончалась, ему было уже сорок пять лет, и он был страшно зол на свою мать. Эту нелюбовь к матери он перенёс на всех женщин и стал постепенно издавать законы, всё более и более подчёркивающие их зависимое и неравное положение. Кстати, одним из первых указов он велел переписать исторические книги и убрать из них все имена Правительниц и Соправительниц. Многие из знати его поддержали, а политику отца продолжил его сын. И теперь мы имеем то, что имеем. Женщины превратились в слабых, во всём зависимых от мужчин существ, не имеющих права голоса. Более того, они и собственного имени не имеют. Пока они не замужем – носят родовое имя отца – как Кин-эш и Кинайя. А если ты, «возлюбленная дочь моя», выйдешь замуж за Кай-сура, то станешь Кайсайей.

- Вот ещё! – фыркнул я. – Уж лучше сразу в воду!

- Ну, да, - хмыкнул Мит-каль, - в море он тебя точно не найдёт, Сти-сляб. Но на твоём месте я бы не недооценивал твоего «поклонника». Такие люди привыкли получать всё, а не получив желаемого, становятся очень опасны. Очень.