- И они всегда растут так быстро? – удивлённо спросил Антошка.

- Нет, конечно, - ответил Мит-каль. – Я просто влил в них немного силы – пусть погибшие спят спокойно. А теперь идёмте. Нам всем нужно успокоиться и отдохнуть. К тому же тот юноша нуждается в отдыхе и лечении. Прошу вас быть моими гостями.

- Спасибо, - сказал Антошка, а я с удивлением заметил, что Мит-каль успел не только яму выкопать. Разбросанные вещи были собраны в повозку, в которую уже впряжены были кони. И он явно собирался забрать это всё с собой.

- Зачем вы берёте это? – спросил я. – Это как-то… нехорошо.

- Понимаешь, дитя Моря, - ответил Мит-каль, - несчастным эти вещи более не понадобятся, а нам… Нам они могут пригодиться.

- Как? – сердито воскликнул Антошка.

- А как вы собираетесь добывать Диск из дворца Правителя? – задал встречный вопрос Мит-каль.

Мы переглянулись… и синхронно пожали плечами. Наши планы пока не простирались дальше того, чтобы дойти до столицы. А там уже действовать по обстановке.

- Воот, - наставительно сказал маг. – А странствующий целитель и астролог с учениками – весьма хорошая маскировка. Так что эти вещи нам очень даже пригодятся. Не сомневайтесь.

И Мит-каль, взяв коней под уздцы, направился к выходу из леса. Мы двинулись за ним, и я спросил:

- Но это значит… Что вы намерены отправиться с нами?

- Конечно, - невозмутимо ответил маг. – Теперь я – ваш должник. Вы освободили меня от заклятья, теперь моя очередь помочь вам добыть Диск. А заодно и посмотреть, насколько испортились люди за те годы, пока я был заключён здесь. Судя по тому, что нам пришлось увидеть – испортились они очень сильно.

- Но вы понимаете, что если мы соберём Талисман Времени и изменим реальность – этот мир изменится. Возможно, он вообще перестанет существовать, и возникнет нечто новое? – взволнованно спросил я.

- Конечно, понимаю, - Мит-каль был невозмутим. – Но я чувствую вину за то, каким стал мир и Махароджи, населяющие его. Ведь именно я воспитал Аш-Асина таким… И ещё – я слишком хорошо знаю, что без Чоуроджи и Наароджи равновесие мира будет нарушено необратимо, и он всё равно обречён. Так если можно исправить хоть что-то – я попытаюсь. К тому же, мальчики, я слишком долго прожил на этом свете, чтобы бояться смерти. Так что я – с вами. Боюсь, что вам одним не справиться. И не волнуйтесь за Талисман. Когда он был разъединён, я дал клятву, что никогда, ни при каких обстоятельствах не возьму его более в руки. И если я нарушу эту клятву – она меня уничтожит. Так что это – ваше дело. Вы добры и чисты душою – именно к таким Талисман будет благосклонен. А сейчас идёмте скорее – бедный юноша, которого мы оставили, чувствует себя всё хуже и хуже.

Мы миновали лес, и лошадки с натугой потащили повозку по песку дюн. Вот и знакомая рощица. Спасённый нами парень сидел, прислонившись к дереву в той же позе, в которой мы оставили его - бледный и неподвижный. Неужели и он?

Мит-каль торопливо подошёл к юноше и влил ему в рот какое-то зелье. Парень застонал и открыл глаза – слава Богу, жив. Но, похоже, он действительно очень плох - взгляд какой-то плавающий, словно парень уже не осознаёт, где он и что с ним.

Мит-каль озабоченно покачал головой и попросил нас помочь ему погрузить раненого на повозку.

- Но куда мы его отвезём? - спросил Антошка.

- В моё убежище, - ответил Мит-каль. – Замок мой давно превратился в руины, но я нашёл довольно уютную пещеру в скале поблизости и устроился в ней. Там ему будет комфортнее, чем под открытым небом, да и запасы кое-какие у меня имеются. Нужно обязательно вылечить этого слугу. Мне кажется, что он знает кое-что ценное для нас.

Нам оставалось только согласиться. Осторожно перенеся вновь потерявшего сознание парня на повозку, мы отправились следом за Мит-калем к его пещере. И хотя я почти успокоился, но перед глазами нет-нет, да и возникало хорошенькое личико девушки, искажённое ужасом и страданием.

========== Глава 17. Исцелённый ==========

Пещера Мит-каля оказалась довольно комфортабельным обиталищем – сухая, чистая, с аккуратно сделанным очагом из валунов, над которым было что-то вроде вытяжки, по которой дым и уходил в щель в скале. У одной из стен было сооружено подобие ложа, покрытого громадными пушистыми шкурами. Как поведал Мит-каль, усмехнувшись, это были шкуры прежних хозяев пещеры – больших саблезубых кошек, хищных и диких. Само ложе было огромным, явно рассчитанным на прежние размеры Мит-каля – так что на нём вполне спокойно могли улечься мы все вчетвером, да ещё и место бы осталось.

Именно туда маг и сгрузил бесчувственного юношу, велев нам набрать воды и согреть её. Для воды имелись два больших, грубо сделанных глиняных кувшина – явно работы самого мага, а набирать её предполагалось из бьющего неподалёку родника. За два раза мы с Антошкой наполнили оба, поскольку никто из нас в одиночку поднять наполненный кувшин был не в состоянии. А затем мы просто подогрели воду с помощью силы.

Мит-каль тем временем полностью раздел спасённого и, осмотрев его, поморщился. И было от чего. Спину юноши покрывали давние зажившие рубцы от плети, причём было такое впечатление, что эту самую плеть сплели из колючей проволоки, ибо рубцы были неровными и бугристыми. Также на правом плече и левой стороне груди спасённого было два больших ожога – впрочем, тоже старых и заживших. В последнее время над ним явно никто не издевался – видно, старик не обижал своего слугу. Но что же пришлось пережить этому бедняге? За что с ним так?

Между тем, Мит-каль обтёр тело юноши губкой, смоченной в каком-то растворе, потом полил на рану немного зелья из серебряного кувшинчика тонкой работы – явно из запасов покойного старика, а потом с помощью какого-то инструмента, типа пинцета, ловко извлёк наконечник. Рана при этом снова закровила, но Мит-каль не стал останавливать кровотечение, а продолжил промывать рану зельем из кувшинчика, осторожно обтирая кровь губкой.

В ответ на мой вопросительный взгляд, он нахмурился и сказал:

- Яд. Вот почему мальчику стало так худо. Сама по себе рана не слишком опасна, но вот яд… И самое худое, что я понятия не имею, что это такое, и не могу его распознать. А раз я не могу это сделать – значит, и противоядие подобрать не смогу.

- И он… умрёт? – дрогнувшим голосом спросил подошедший Антошка. Я его понимал. Мы уже насмотрелись на смерть за сегодняшний день, не хотелось терять ещё и несчастного парня.

Мит-каль только вздохнул:

- Если смилостивятся над ним Сурайя и Шан-Сурайя – то, может быть, и выживет. Но я не могу ничего сказать, ибо не знаю, какое противоядие применить… Этот яд составлен весьма искусно, скорее всего, он оставлен в наследство Ордену самим Аш-Асином, да будет его имя проклято и забыто…

- Орденом? – с волнением спросил я. – Но разве на несчастных напали не разбойники?

- А откуда у простых разбойников яд такой силы? Нет, они действовали по чьей-то указке, им приказано было уничтожить целителя и его дочь. Меня сразу смутила жестокость этой расправы… А теперь понятно – несчастных приговорил Орден. К тому же… этот юноша явно рождён не в рабстве – видите эти ожоги? Ему, скорее всего, выжгли татуировки. Такие татуировки наносятся всем сыновьям и дочерям знатных родов в день совершеннолетия. И я даже предположить не могу, за какой проступок его могли лишить права считаться знатным человеком, да ещё и сделать рабом. Даже за участие в заговоре против Правителя… В моё время за это могли пытать и казнить, но знатный человек даже на эшафот всходил, как знатный. И если обычного простолюдина вешали без всякого милосердия, то знатный человек был вправе требовать для себя более почётной казни – ему отрубали голову особым мечом. Этот меч носил название Вершитель Справедливости и хранился именно для таких случаев.

- Да уж, - пробормотал Антошка, - как всё запущено-то… Но смотрите, мне кажется, ему становится хуже.