- Дети Моря! Не знаю, как, но вам удалось снять заклятие! Теперь я свободен и снова обрёл свой облик! Я ваш вечный должник, дети Моря!

- Вот и хорошо, - меланхолично сказал Антошка, - а теперь, может быть, мы всё-таки посмотрим, что случилось со спутниками этого человека?

Мит-каль коротко кивнул и вздохнул:

- Жаль, но моя сила не вернулась ко мне полностью, видимо, Аш-Асин, да будет его имя проклято и забыто, запечатал её большую часть в своих Верных. Сейчас я не сильнее среднего мага… но всё-таки кое-что могу. Идёмте, и поможем тем, кому ещё можно помочь.

С этими словами преобразившийся Мит-каль бодро щёлкнул пальцами, обретя в виде одежды длинную серую хламиду – ну чисто Гэндальф! – и радостно потопал к леску, время от времени от души пиная песок дюн. Понятно – поднадоел этот пейзажик мужику за столько-то лет.

Я наклонился к парню и прошептал:

- Подожди нас немного. Потерпишь?

Тот закивал и тоже шёпотом ответил:

- Главное – вы Господину помогите. И его дочери. Я боюсь за неё.

Я кивнул, и мы с Антошкой бросились догонять Мит-каля.

========== Глава 16. Ужасная находка ==========

Мы с Антошкой бросились догонять Мит-каля. Нам это удалось не без труда – то ли на радостях, то ли спеша помочь, маг развил такую скорость, будто не по песку шёл, а по удобной дорожке. Но всё-таки у самого леса мы его нагнали.

Мит-каль, достигнув опушки, остановился и стал прислушиваться. Но всё было тихо. Слишком тихо, чтобы поблизости мог находиться кто-то живой, и ко мне в душу стало закрадываться нехорошее предчувствие. Мит-каль же только подтвердил мои подозрения, когда, нахмурившись, произнёс:

- Боюсь, что мы опоздали, и тут нет живых. Проклятая разбойная сволочь – напасть на почтенного пожилого человека и беззащитную девушку… даже с телохранителем и слугой у них было слишком мало шансов отбиться от целой шайки. К тому же у слуги ошейник, и он не мог сражаться – туда явно вплетены заклятья, не дающие наносить вред никому. Так что парень сделал единственное, что мог – удрал и позвал на помощь. Но боюсь, что мы опоздали…

- Послушайте, - не выдержал Антошка, - давайте всё-таки проверим сначала, а? Вдруг…

- Конечно проверим, - вздохнул Мит-каль, но выражение его лица продолжало оставаться грустным. Тем не менее, он вошёл в лес, и мы потопали за ним.

Чтобы понять, что Мит-каль, к несчастью, не ошибся, нам не пришлось идти долго. Всего три десятка шагов – и мы оказались на лесной поляне, где несчастные путники остановились на последний в своей жизни привал. Там они и остались.

Чадил потухающий костерок, неподалёку лежала на боку опрокинутая повозка. Лошади, которых стреножили, чтобы они не могли уйти далеко, жались к краю обширной поляны, время от времени пугливо фыркая. Рядом с опрокинутой повозкой валялись несколько выпотрошенных сундучков и коробочек – косметика, женская и мужская одежда, бутылочки, баночки и мешочки с какими-то зельями и травами, несколько толстых книг в кожаных переплётах – всё это было разбросано по поляне. Разбойникам явно не нужны были эти дорогие для хозяев вещи – они искали деньги и драгоценности. И тут я увидел… Я увидел то, от чего меня замутило. Нет, я не слабак. Но трупы как-то видеть не привык, тем более, такие трупы. Высокий сильный мужчина, буквально изрубленный саблями разбойников – его голова была просто посечена, рука с коротким мечом валялась поодаль, но в пальцах другой, уцелевшей руки он всё ещё сжимал окровавленный кинжал. Видно, телохранитель защищал нанимателей до последнего, и только ужасные раны и жуткая кровопотеря – труп буквально плавал в луже собственной крови - позволили разбойникам одолеть его.

Немного поодаль находился ещё один труп – седобородого почтенного старика в серой атласной мантии, расшитой какими-то странными знаками и символами, зверски скрученного кожаной верёвкой. Лицо его посинело, глаза закатились, но никаких ран и повреждений на нём не было – словно сердечный приступ с ним случился. Но когда я увидел девушку – понял, почему её отец скончался. Он просто не вынес такого ужаса. Бедняжка в разорванной одежде лежала на спине с разведёнными ногами – так что было вполне ясно, что с ней проделывали перед смертью. Хорошенькое накрашенное личико балованной маленькой принцессы было искажено гримасой ужаса и боли. А ещё… Ещё эти твари, когда натешились – вспороли её живот, и из него вываливались сизо-синие петли кишок. За что? Зачем так?

А ещё мухи… Жирные, сине-зелёные мухи кружились над трупами, садились на них, грузно шлёпались в подсыхающую кровавую лужу. И тихо, мерно жужжали.

На некоторое время мы с Антошкой замерли, не в силах переварить увиденное – к такому нас вся прошлая жизнь приучить просто не могла. Я словно фотографически отмечал в памяти крошечные кровавые точки в закатившихся глазах старика, разорванные мочки ушей девушки – видно, напоследок с неё сорвали дорогие украшения, сломанные, превращённые в кровавое месиво - словно кто-то наступил на них тяжёлым сапожищем – пальцы отрубленной руки телохранителя. А потом во мне словно что-то щёлкнуло, и я неверными шагами подойдя к краю поляны, согнулся в болезненном спазме, отдавая назад недавний завтрак. Меня тошнило долго, даже когда желудок стал абсолютно пустым, рвало желчью. Антошке было не лучше – он примостился рядом и издавал похожие звуки. Наконец нас отпустило. Я смог разогнуться и помог сделать это Антошке, чья кожа из нежно-голубой стала чуть ли не сине-зелёной. Вероятно, и я сам выглядел не лучше.

Мит-каль, подошедший к нам, протянул нам медный кувшинчик с узким горлышком:

- Выпейте, мальчики. Этот несчастный был астрологом и целителем, и, судя по всему, очень неплохим целителем. Это поможет вам успокоиться.

Я не стал кобениться и сделал глоток прямо из носика кувшинчика – мятный приятный привкус помог прийти в себя – и протянул кувшинчик Антошке. Тот тоже машинально сделал глоток и стал выглядеть получше. Даже смог спросить у Мит-каля:

- Зачем? За что их так?

- Не понимаю, - ответил Мит-каль. – Разбойники, конечно, жестоки, но это что-то вообще запредельное. Они вполне могли ограбить путников… или позабавиться с девушкой… гадко, конечно, но убивать? Да ещё так жестоко? Надо будет хорошенько расспросить нашего найдёныша, в чём дело. Может быть, он что-то знает…

- Надо, - сформулировал свою мысль я, - их похоронить. Нехорошо так. Мухи.

Тут меня снова начало трясти, пришлось сделать ещё один глоток из кувшинчика. Мит-каль сочувственно вздохнул:

- Сейчас и похороним. Я уже начал.

Я глянул на поляну – и правда, Миткаль успел каким-то образом вырыть довольно глубокую яму, все три тела были завёрнуты в найденные в повозке расшитые покрывала – вероятно, принадлежавшие девушке. Даже лужа крови была присыпана ворохом засохших листьев.

- Когда вы успели? – прошептал я.

- Сила… - ответил Мит-каль. – Мне далеко до прежнего уровня, но вырыть яму с помощью магии или переместить с места на место груду листьев – это простейшие вещи. На такое меня хватает. Идёмте, вы поможете мне перенести их в яму, а потом я прочту над ними заклятие, дабы упокоить их души, чтобы не тревожили они покой невинных путников.

Я вздохнул, собрался с силами и кивнул.

Втроём мы быстро и аккуратно поместили тела в яму, Миткаль коротко произнёс какую-то абракадабру себе под нос, а потом вырытая земля, повинуясь его силе, стала медленно наполнять яму. Когда на месте захоронения возник небольшой холмик, Мит-каль пробурчал ещё что-то, и из насыпанной земли стали с невиданной быстротой расти зелёные колючие побеги. Очень скоро весь холмик был оплетён колючей зелёной шапкой, на которой тут и там стали появляться бутоны. Бутоны раскрывались, являя тёмно-фиолетовые, с чёрной бархатной серединкой звёздочки цветов.

- Это Иллюфэры – цветы мёртвых. Их часто высаживают на кладбищах, - пояснил Мит-каль. – Теперь всякому проходящему станет понятно, что здесь похоронены невинно убитые.