Маша кивнула, и Макс с Шаманкой отправились проводить с Кирой Мартовой воспитательную беседу.

Приведённая из узилища, в коем пребывала уже трое суток, Кира выглядела бледной и несчастной. Похоже, что бывалые соседушки уже просветили её, что бывает за похищение ребёнка и каковы нравы в женских зонах. Ну, и воспитательные беседы провели… Но внешних повреждений не видать – похоже, воздействие было чисто моральным, да и не стали бы девочки Розы так грубо работать… А вот то, что серёжек в ушах не наблюдается – нехорошо… Ай-яй-яй… Хотя для поддержания имиджа – сойдёт.

Шаманка, усевшаяся за стол, окинула Киру хищным взором и ласково поинтересовалась:

- Ну что, подследственная, как самочувствие? Как вам наше щедрое гостеприимство? Шконка мягкая? Баланда вкусная? Чаёк не жидкий? Культурная программа устраивает? А то мы уж извелись тут всем РОВД – угодили ли столь высокой гостье?

Кира кивнула несколько раз, а потом неожиданно подняла глаза и сказала не Шаманке, а Максу, устроившемуся на подоконнике с кружкой кофе в руках:

- Простите меня. Пожалуйста. Я не имела права поступать так.

- Не имели права на что? - спокойно спросил Макс.

- Не имела права касаться вашей личной жизни и личной жизни ваших близких. Тем более подходить к ребёнку. Так что я сама виновата в том, что случилось.

Макс с Шаманкой переглянулись.

- И давно на вас снизошло это озарение? – спросил Макс.

- Нет, - вздохнула Кира, - недавно. И дело даже не в том, что во мне внезапно проснулась порядочность… Я поняла, что могу оказаться в условиях, которых не смогу выдержать. Просто сойду с ума. Поэтому я хочу попросить прощения, Максим Генрихович… у вас… и у вашего… друга… Я… я больше никогда не коснусь этой темы.

- Всё это замечательно, - вздохнул Макс. – Только ведь это не детский сад, а я не воспитатель, который мог бы вас пожурить и поставить в угол, а потом выпустить… Ваши действия попадают под статью УК. И если делу будет дан ход… думаю, что в колонии тоже редколлегия имеется и вас с вашим журналистским опытом туда охотно возьмут. Так что будете лет пять какой-нибудь «Путь исправления» возглавлять.

Кира опустила голову. Сказать ей было больше нечего, но тут неожиданно вмешалась Шаманка, решившая для разнообразия сыграть доброго следователя.

- Погоди-ка, Макс, - спокойно сказала она. – Не гони коней. Видишь, человек осознал, раскаялся и впредь не будет поступать так нехорошо… Ведь не будешь же, Кира?

Кира помотала головой. В глазах её появилась надежда. Макс же лениво спросил:

- И что ты предлагаешь, Галя?

- А давай дадим девушке последний шанс? Матерьяльчик ведь и попридержать можно, а?

- В принципе, можно… - согласился Макс. – Только вот нам с тобой какая выгода от такого ангельского всепрощения?

- А я вот думаю – ежели нам вдруг понадобится, чтобы что-то для дела нужное на телевидение попало… Вот тут-то нам госпожа Мартова и пригодится.

Кира закивала, всем своим видом показывая: пригожусь, ещё как пригожусь…

Макс с Шаманкой переглянулись. Ягодка созрела, пора было срывать. И Макс изобразил глубокое раздумье, время от времени бросая на вновь съёжившуюся на табуретке Киру пламенные взгляды. Наконец он всё-таки сказал:

- Хорошо. Я попробую поговорить с Вадимом. И если он согласится – вы покинете эти стены, госпожа Мартова, и вернётесь к любимой работе. Ежели у вашего руководства будут к вам претензии – мы с ним переговорим. Но упаси вас Бог и все святые хоть раз, хоть краешком задеть близких мне людей. Второго шанса у вас не будет, это я вам обещаю. Вы меня поняли?

- Поняла… - прошептала Кира. – Спасибо…

- Спасибо не булькает, - быстренько вернулась в привычный образ злого следователя Шаманка. – А вот сейчас, гражданочка Мартова, у нас и пойдёт конструктивный диалог.

И хищно, по-акульи, улыбнулась.

Через двадцать минут Кира Мартова, проинструктированная должным образом насчёт того, какой репортаж она должна выпустить в ближайшее время, покидала Энский РОВД с чувством глубочайшего счастья. Тем более, что быстренько исчезнувшая куда-то в самом конце беседы Шаманка, вернулась и положила перед ней на стол серёжки, колечко и симпатичный кашемировый шарфик.

А ещё минут через десять РОВД покинули и две цыганки – одна высокая, с пожелтевшим синяком под глазом, другая маленькая и щупленькая, как уличный щенок. Обе цыганки стрельнули по сигарете у маячивших у входа ППС-ников, пообещав им в благодарность денежную прибыль и семейное благополучие, закурили и двинулись по улице в сторону ожидавшего их изумрудно-зелёного «Рено», за рулём которого сидела симпатичная молодая цыганка, встретившая их весёлым:

- Шейалэ! Авен састэ тхай бахталэ! * Ай, молодцы девочки, порадовали маму Розу! Аме дилябаса тхай кхэласа!**

- Дэвел дэла,*** рани**** Шелоро! - хором согласились цыганки, уселись в машину, и вскоре зеленый «Рено» ловко лавировал в потоке уличного транспорта, продвигаясь по направлению к Таборам.

***

Рикардо вернулся из лаборатории очень вовремя – как раз Макс с Шаманкой успели разобраться с Кирой, выпустить на волю Розиных девочек, Макс же даже позвонил Розе и поблагодарил её за столь креативных дам, на что Роза весело посоветовала обращаться, если что, ибо чего-чего, а креатива на Таборах немеряно.

В общем, разговор прошёл в самых тёплых и душевных тонах, Макс выслушал очередной рассказ об успехах племянника, который представлял предмет особой гордости старой цыганки, и распрощались Роза с Максом вполне довольные друг другом.

А вот Рикардо был весьма озабочен, и на вопрос, что его так встревожило, ответил:

- Яд в шприце. Это очень сильный яд, более того, в Италии этот рецепт давно утерян. И да – этот яд из арсенала Скорпетти, не Гольдони… Его называют «Ловец душ»…

- Час от часу не легче! – вырвалось у Шаманки. - А чем он опасен?

- Я не знаю толком насколько справедливо то, что дошло до меня уже на уровне преданий… «Ловец душ» очень трудоёмок в исполнении, но может храниться практически вечно. И да, он опасен… Незначительной дозы достаточно, чтобы душа отравленного покинула тело…

- То есть, отравленный умирал? - удивился Макс. – Но в чём тогда уникальность этого яда?

- Отравленный не умирал, - ответил Рикардо… - Ох, до такого не додумались даже мои предки, а они уж, поверьте, были вовсе не добры… Короче, «Ловец душ» приводил жертву к отравителю, и после соответствующего обряда душа отравителя переселялась в тело жертвы.

- Мистика какая-то… - пробормотала Шаманка. – И в чём смысл?

- А ты не понимаешь? – удивился Макс. – Это ж буквально бессмертие! Душа дряхлого старика может переселиться в молодое сильное тело, прожить ещё одну жизнь… потом ещё… Главное, чтобы яда хватило…

- Не, это просто невозможно… - пробормотала Шаманка. – А куда в таком случае девается душа жертвы?

- Либо погибает, либо… оказывается замурованной в теле, словно в склепе без возможности вырваться, пока агрессор не покинет тело… - ответил Рикардо. – И мне кажется, что оставивший этот яд плохо представлял себе его истинную природу и истинную ценность. Иначе не оставил бы. Я посоветовал вашему эксперту уничтожить яд. Это не должно попасть к человеку, который знает, что с ним делать.

- А у вас не было соблазна оставить его себе, Рикардо? – неожиданно спросила Шаманка. – Вы ведь наверняка поняли, что встретили чудо… Что такого больше не будет…

- Конечно, понял, - согласился Рикардо. – И это меня радует. Я верующий человек и фальшивое бессмертие мне не нужно, ибо Бог уже наградил меня бессмертной душой. И мне искренне жаль того несчастного, кто затеял всё это, ибо всё: деньги, власть, слава, даже бессмертие… всё, чего можно добиться, делая других несчастными, меркнет по сравнению с вечностью адских мук…