- Уважаемая Тамара Гавриловна, я бы с удовольствием послушала ваш рассказ, - закончила Шаманка.
- Так проходи, проходи, дочка, - довольно радостно произнесла старуха, и Шаманка подумала, что бедной бабуле должно быть одиноко – сидеть целыми днями с котом и сериалами по телику, ждать по определённым дням почтальона с пенсией и участковую медсестру, и всё реже и реже видеться со старыми подругами, которые и живут-то далеко, и здоровья у них всё меньше и меньше.
С этими мыслями Галина вошла в маленькую прихожую с опрятными самовязаными крючком восьмиугольными полосатыми ковриками, а затем и на небольшую кухню – тоже чистенькую, хоть и со старой мебелью. Зато на подоконнике теснились горшки с роскошно цветущими «Ваньками мокрыми»** и жирно зеленели «столетники»***. А на батарее, заботливо застеленной лоскутным одеяльцем, дрых большущий белоснежный котяра с тщательно расчесанной длинной шерстью.
- С ума сойти! – восхитилась Шаманка. – Красавец какой!
Кот приоткрыл наглый жёлтый глаз, благосклонно мигнул Шаманке: «Да, я красавец, а как же?» и продолжил своё сладкое занятие.
- Сынок мне в подарок привёз, - гордо ответила старуха. – Из Сибири. Говорит, самая настоящая сибирская порода. Хороший он у меня, сынок-то… Золото моет, инженер на Олёкминских приисках. Зарабатывает хорошо… и меня не обижает, грех жаловаться. Только вот сорок годочков ему уже – а всё никак не женится. А мне бы так внучат понянчить хотелось… А пока вот только Мишеньку и нянчу.
- Мур! – отчётливо сказал кот. – Мряя…
- Да, о тебе говорим, о тебе, - улыбнулась старуха. – Да ладно, тебе ведь, дочка, об этом неинтересно слушать. Давай про Яночку расскажу… и про Серёгу-поганца.
Незаметно на столе как бы само собой образовалось блюдо с ватрушками и две чашки с чаем. И старуха начала рассказывать.
Тамара Мамаева получила свою квартиру от завода, как мать одиночка. Правда, матерью-одиночкой она становиться не планировала, но получилась беременность от парня, ушедшего в армию. Парень успел узнать о своём отцовстве и даже обрадоваться ему, только вот признать сына и жениться на Томе не смог – погиб при исполнении интернационального долга в демократической республике Афганистан. Тамарину историю знали и не осуждали, более того, родители погибшего парня, имевшие кое-какие связи, подсуетились и сделали так, что Тамара получила квартиру в новом доме. С несостоявшейся роднёй у Тамары были всю жизнь неплохие отношения, дедушка и бабушка любили внука и помогали женщине, чем могли. Более того, они даже настаивали на том, чтобы Тамара вышла замуж и устроила свою судьбу, но та лишь отмахивалась. Она привыкла жить одна, с сыном, а на счастливую семейную жизнь своих соседок насмотрелась изрядно. Мужья у них были пьющие, зачастую поколачивашие своих половин и воспитывавшие отпрысков по большей части ремнём и матом. Были, конечно, и нормальные семьи, как не быть, но заметнее-то всегда были именно такие – неблагополучные.
Так что Тамара была только рада, что детство её сына, Игоря, протекает без пьяных скандалов и драк. А что с деньгами не всегда было хорошо… так с ними и у соседок было не лучше, поскольку ушедший в запой муженёк мог вполне отыскать и распотрошить женину заначку, старательно пополнявшуюся в надежде на приобретение нового холодильника… или стенки… или мягкой мебели.
Семья Орловых, в которой подрастала дочь Яна, была как раз из таких - неблагополучных. Отец пил по-чёрному, уходя в запои каждые полгода, мать билась как рыба об лёд, пытаясь прокормить троих детей, и частенько ходила с синяками. «Любящий» супруг не гнушался обыскать квартиру и поколотить жену, чтобы вытащить у неё последние рублишки.
Яна росла тихой девочкой, училась на тройки, ходила в обносках, частенько голодная. Так продолжалось до тех пор, пока папенька, выкушав палёной водки, не отдал душу Богу, и семья вздохнула спокойнее.
Яна окончила школу и поступила в училище на штукатура-маляра – больше ей, с тройками в аттестате, выставленными учителями из глубокой жалости, не светило ничего. А учась на первом курсе, она встретила Сергея Малюкова – видного парня, спортсмена и вообще красавца. И влюбилась. Серёга, как ни странно, ответил ей взаимностью. Возможно, он был умён не по годам, но, вероятно, решил, что тихая, послушная, хозяйственная девочка, которая смотрела на него, как на Бога и не подвергала сомнению ни одно его слово, будет куда лучшей женой, чем ярко накрашенные броские красотки с местной дискотеки - с сигаретами в зубах, не лезущие при случае за словом в карман и перепробовавшие всех пацанов наподобие переходящего красного вымпела.
Некоторое время они встречались, потом Сергей ушёл в армию, вернулся, когда в стране вовсю уже бушевала перестройка и начал активно искать место в новой жизни. И нашёл его в местной ОПГ.
Мать Яны категорически воспротивилась такому зятю, но девушка отказалась её слушать и ушла из дома к любимому буквально в чём была. Сергей такому обороту дела тоже не обрадовался – своего жилья у него не было, приходилось снимать, и он надеялся на жилплощадь невесты. Но там жили мать Яны и её брат с сестрой.
И вдруг в одночасье все трое пропали. Пропали абсолютно бесследно, найти хоть какую-либо зацепку по поводу их судьбы не удалось, и через полгода Яна сумела вступить в наследство, хотя для признания родственников «безвестно отсутствующими» было ещё слишком рано. Во дворе не сомневались, что Малюков каким-то образом приложил руку и к исчезновению родных Яны, и к её вступлению в наследство. Но Милюкова боялись, а Яна готовилась к свадьбе и ходила счастливая, несмотря на печальные обстоятельства.
Свадьбу сыграли, молодые зажили в своём семейном гнёздышке, и очень скоро многоопытным соседкам стало понятно, что семейная жизнь Яны не сахар. Женщина частенько показывалась в тёмных очках, переводила массу тонального крема, даже в летнюю жару носила кофты с длинными рукавами и длинные юбки или брюки, явно скрывая синяки. И так тихая и маленькая, она стала какой-то совсем уж бестелесной и на громогласного здоровенного мужа смотрела снизу вверх жалкими глазами преданной собаки.
И на расспросы соседок Яна всегда отвечала в том духе, что у них всё хорошо, и Серёжа замечательный. А потом она забеременела и стала просто летать от счастья, похорошела, посвежела… Однако родить ребёночка Яне была не судьба: Сергей ввязался во что-то очень нехорошее и, однажды, явившись домой, быстренько выместил своё дурное настроение на Яне, после чего её увезла «Скорая». Ребёночка спасти не удалось, саму Яну откачали с огромным трудом, но… Выписавшись из больницы, женщина вновь вернулась к своему мучителю. А когда он всё-таки за все свои художества отправился валить лес в экологически чистую заполярную зону, верно его ждала, ездила на свидания и регулярно отправляла посылки.
Вернувшись, Малюков сумел раздобыть где-то нехилые деньги и открыл собственное дело, которое и процветало до недавнего времени. Жену же он отблагодарил тем, что почти сразу же завёл молодую длинноногую любовницу, которой дарил дорогие тряпки и выгуливал в лучших ресторанах Города.
Вероятно, это переполнило чашу терпения обычно кроткой, как овца, Яны, и она устроила муженьку скандал. Впервые в жизни. Однако, попытка поднять бунт на корабле успехом не увенчалась. Сразу после скандала добрый муж устроил жену в Соседнегородскую психиатрическую больницу на обследование.
- Стоп, - поразилась в этом месте Шаманка. – Почему в Соседнегородскую? Почему не в нашу?
- Так, милая… - протянула пожилая женщина. – Кто у нас в психушке главврач? Доктор Емельянов. Его весь Город знает, и он людей лечит… а не калечит. И купить его невозможно – и про это весь Город знает. Вряд ли он бы нарисовал Яночке диагноз «шизофрения»… Нервное истощение – это да. Довёл Сергей жену до ручки. Да только, видно, что-то она знала о делишках его, может пригрозила, что в полицию пойдёт… Вот он и испугался… И пристроил Яну в ту больницу, где знакомый врач был… После этого лечения она вернулась – весь двор ахнул. Чисто зомби. И вот так с тех пор и повелось… Выписывают Яну из больницы, она какое-то время не в себе ходит-бродит, Серёга-то к ней сиделку на это время приставлял… А потом вроде как начинает в разум входить – всё больше и больше, кажется уже вот-вот нормальная станет… И бац - опять приступ, опять больница, опять на три месяца, а то и полгода.
