Принцесса София Фредерика мчалась сквозь снежную пелену не одна. Рядом была мать – принцесса Гольштейн-Готторпского дома Иоганна Елизавета Гольштейн-Готторпская, путешествующая под именем графини Рейнбек. В подорожной так и было сказано – следуют в Санкт-Петербург графиня Рейнбек с дочерью.
Для чего такие предосторожности? Оказывается, далеко не всех при дворе императрицы Елизаветы Петровны устраивало то, что государыня пригласила из Пруссии принцессу Софию, желая сделать ее супругой наследника престола – великого князя Петра Федоровича. Ну а в бескрайних просторах по пути в столицу легко затеряться, легко сгинуть бесследно. И при дворе достаточно таких сил, которые хотели бы поспособствовать подобному исчезновению.
Но об этом и о непрестанной борьбе этих сил в свое время, а пока вернемся к таинственным и отважным путешественницам.
Старшей из двух принцесс – Иоганне Елизавете – Россия была близка уж тем, что ее старший брат Карл был в 1726 году императрицей Екатериной I объявлен женихом великой княгини Елизаветы Петровны. В тот год 15-летняя Иоганна сама была выдана замуж за 37-летнего прусского генерала князя Христиана Августа Ангальт-Дорнбургского и поселилась в Штеттине. Там она ожидала радостного известия о бракосочетании брата Карла с Елизаветой Петровной. Но весть пришла горькая: в канун свадьбы в Петербурге внезапно умер брат Карл.
Горе Иоганны разделила несостоявшаяся невеста великая княгиня Елизавета Петровна, которой совсем не сладко стало при дворе после смерти императрицы-матери, а затем и сменившего ее на престоле совсем еще юного Петра II Алексеевича. Императрица Анна Иоанновна не жаловала свою двоюродную сестру Елизавету.
Видимо, та теплая, добрая переписка сыграла определенную роль и в выборе императрицей Елизаветой Петровной невесты для наследника престола великого князя Петра Федоровича.
Но не только этим принцессе Иоганне была хоть и заочно, но близка Россия. Не могла она забыть встречу в Париже со статным русским красавцем Иваном Бецким…
Это случилось, когда восемнадцатилетняя Иоганна жила в Париже. Там и был ей представлен внебрачный сын влиятельного русского князя Трубецкого Иван Иванович Бецкой, в то время путешествующий по Европе после неудачного прохождения курса военных наук в Дании.
Родился Иван Иванович в Стокгольме 3 февраля 1704 года. В то время его отец Иван Юрьевич Трубецкой находился в шведском плену. Впрочем, плен в те времена заметно отличался от того, что мы видим во времена нынешние. Трубецкой не только сумел стать разведчиком, говоря языком нынешним, резидентом русской разведки, но и водил знакомства с представительницами прекрасного пола. К примеру, был в весьма теплых отношениях с баронессой Вреде, представительницей известного в Швеции баронского рода, известного с середины XI столетия.
Трубецкой, по обычаям того времени, дал внебрачному сыну свою фамилию без первого слога. Так и вступил в сей мир Иван Иванович Бецкой.
Отец стремился дать ему хорошее образование и направил на учебу в Копенгаген, в кадетский корпус. В России в ту пору кадетских корпусов еще не было. Они были образованы в период правления Анны Иоанновны. Выйдя из корпуса, Бецкой служил в Датском кавалерийском полку, но во время одного из учений получил серьезную травму при падении с лошади на марше эскадрона. Известно, что лошади никогда не идут на лежащего на земле человека. Но в строю эскадрона не все могли увернуться и нельзя было избежать беды. Травмы, полученные Бецким, заставили покинуть военную службу.
В знаменитом словаре Брокгауза и Ефрона сообщается:
«Выйдя в отставку, он (Бецкой И.И. – Н.Ш.) путешествовал по Европе и, между прочим, в Париже был представлен герцогине Ангальт-Цербстской – Иоганне – Елисавете (матери императрицы Екатерины II), которая и в то время, и впоследствии относилась к нему очень милостиво…»
Не об этом ли знакомстве и не о своем ли «очень милостивом» отношении к сыну знаменитого русского фельдмаршала вспоминала по дороге в Петербург принцесса Иоганна?
Только ей одной в Пруссии и только одному Ивану Ивановичу Бецкому в России было известно, что скрывается под этим милостивым отношением, на которое спустя более чем столетие было указано создателями Словаря.
Что осталось в прошлом у принцессы Иоганны? Жизнь вдали от светских развлечений в захолустном прусском городишке с мужем, который на целых 22 года старше? И лишь короткая вспышка парижских радостей, а потом срочное возвращение в Штеттин, тяжелые роды – некоторые биографы упоминают, что будущая императрица Екатерина родилась семимесячной, – и долгое, почти полуторогодовалое лечение после этих родов.
И вдруг приглашение в Россию! Приглашение, присланное самой Императрицей Российской Елизаветой Петровной, которую можно было считать подругой, пусть заочной подругой по переписке, но все же именно подругой – близким человеком, ведь когда-то их связали общее горе, общая скорбь по ушедшему брату Иоганны и жениху Елизаветы…
Принцесса Иоганна ехала с большими надеждами на перемену в ее доселе скучной и однообразной жизни.
А что же сама виновница этого путешествия? О чем могла думать она, глядя на пугающие с непривычки и одновременно завораживающие поля, луга, скованные льдом реки и озера, темнеющие вековые леса?
Того, что было в Штеттине, прусской принцессе не жалко. Она спокойно оставила небольшой прусский городишко, чтобы окунуться в необозримые русские просторы и в пучину столь еще, по мнению родителей, изменчивую и непостоянную русскую действительность.
Что ожидало ее в Пруссии? Довольно скучная, как и у ее матери, жизнь.
О младенчестве и отрочестве будущей Российской Государыни известно не так уж много. Причина ясна: кто мог предугадать столь великое ее будущее? Известный биограф императрицы А. Г. Брикнер указывал в монографии:
«Императрица Екатерина в позднейшее время охотно вспоминала и в шутливом тоне говорила о той сравнительно скромной обстановке, при которой она, бывшая принцесса Ангальт-Цербстская Софья Фредерика Августа, родилась (21 апреля ст. ст., или 2 мая н. ст., 1729 года) и выросла в Штеттине, как дочь губернатора этого города, принца Христиана Августа и принцессы Иоаганны Елизаветы, происходившей из Голштинского дома и бывшей, таким образом, в довольно близком родстве с Великим Князем Петром Федоровичем».
В 1776 году, касаясь своего детства, императрица Екатерина Вторая писала барону Гримму, собиравшемуся посетить Штеттин:
«…я родилась в доме Грейфенгейма, в Мариинском приходе… жила и воспитывалась в угловой части замка и занимала наверху три комнаты со сводами, возле церкви, что в углу. Колокольня была возле моей спальни. Там учила меня мамзель Кардель и делал мне испытания г. Вагнер. Через весь этот флигель по два или три раза в день я ходила, подпрыгивая, к матушке, жившей на другом конце…»
А далее в шутку прибавила:
«…может быть, Вы полагаете, что местность что-нибудь значит и имеет влияние на произведение сносных императриц».
В другом письме она продолжила шутку:
«Вы увидите, что со временем станут ездить в Штеттин на ловлю принцесс, и в этом городе появятся караваны посланников, которые будут там собираться, как за Шпицбергеном китоловы».
Этими шутками Екатерина хотела, очевидно, подчеркнуть совершенную необычайность превращения принцессы из обедневшего рода сначала в великую княгиню, а затем и в императрицу России. Но в словах ее ощущается гордость за то, что она сумела сделать в России, чувствуется уверенность в том, что не слишком ошибались на новой ее родине те, кто предлагал ей дать высокое имя Матери Отечества.
Но что же послужило причиной столь неожиданного вызова в Россию незнатной прусской принцессы? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо хотя бы в общих чертах познакомиться с тем, что происходило в ту эпоху в самой России.
Династическая линия Романовых с конца XVII века и вплоть до восшествия на престол Екатерины Великой была весьма слабой и непрочной. Старший сын Петра I, царевич Алексей Петрович, был, как известно, умерщвлен. Сын Петра I от Марты Самуиловны Скавронской (будущей Екатерины I) умер в младенчестве. Сын казненного царевича Алексея Петровича, ставший в юные лета императором Петром II, умер, а по некоторым данным, был отравлен. Детей у него не было по младости лет. Даже женить юного императора не успели.
