Вот уже пятый день я только и думаю об этом. Рак, рак, рак. Колокол. Постоянный, звенящий колокол в моей голове. А она улыбается всем, делает вид, что всё отлично, и на корню пресекает любой разговор, который я начинаю об этом. И она постоянно что-то жуёт. Читает, и закидывается арахисом, готовит и по сто раз пробует все продукты, и просмотр телевизора не обходится без двух чашек воздушной кукурузы с сыром.
– Ты станешь пончиком. Я перестану называть тебя кексиком, – шепчу Холи. – Ты хочешь сказать, что я толстая? – раскрывает глаза, изо рта вылетают крошки. Прыскаю. – Нет, Хол. Я не хочу этого сказать. – Тогда сиди молча! – злится она. – Хорошо. Ни слова не скажу, а то ты ещё и меня съешь! – смеюсь. Она убийственным взглядом прожигает меня, встаёт, бросает в меня чашку с остатками попкорна и выходит из дома. – Как она тебя! – улыбается Дакота. – Как? – собираю с себя и с дивана крошки. – Как мальчишку! – Заткнись, малявка, – показываю Дакоте язык. Она мне в ответ средний палец. Выхожу во двор. Рыжая курит. – Хол, прости меня! – Я постоянно ем, потому что нервничаю! – Почему ты нервничаешь? – сажусь рядом, затягиваюсь из её рук. – Потому, что я, возможно, больна, мать твою! – срывается. – Холи, нет! Стой! – крепко прижимаю её к себе. Она сначала что-то тараторит нервное, сердитое, но потом успокаивается. – Мы пойдём к доктору сразу, как только вернёмся. А хочешь, поедем прямо сейчас? Но чтобы ты не выбрала, и чтобы не показали анализы, я буду с тобой. Я всегда поддержу. Никогда не брошу, ни за что, слышишь меня? Мы вынесем всё вместе, вдвоём. Я только буду скучать по твоим сладким сисечкам, – наклоняюсь, осторожно целую открытый участок груди. – Так не больно? – смотрю на неё. – Нет, – улыбается. – Так не больно. Она болит не от прикосновений, а вообще. Что-то ноющее, и она слишком чувствительная. – Ну вот, сегодняшней ночью я буду с ней ласков и нежен. Буду целовать, облизывать, ласкать, – шепчу. – Ммм, – стонет она. – Может, пойдём прямо сейчас? – кусает губу. – Ночью, Холи. В обед я обещал съездить с твоим отцом в автомобильный салон. А вечером Патрик позвал на ужин в какой-то там паб со странным названием. – Печёное колено? – щурится Холи. – Да! Точно! – вспоминаю я. – Жуткое название. – В этом и фишка! – мы входим в дом, обедаем. Девочки отправляются в торговый центр а я, как примерный зять еду с тестем в автомобильный салон. Он хочет хороший внедорожник. И благодаря моей мудрости и опытности в выборе машин, Влад оформляет выгодную сделку и становится довольным обладателем новенького внедорожника.
Вечером мы приезжаем в паб. Я нервничаю, мне совершенно не хочется, чтобы на меня глазели, фотографировали или лезли с расспросами.
– Успокойся, сладкий. В этот паб не ходят ваши поклонники. Для них альтернативный рок – это жалкая попса, – улыбается Холи. – Да ну? – удивляюсь. – Поверь мне, – нежный поцелуй в подбородок. – И что же они слушают? – интересуюсь. – О! – восклицает Падди. И начинает напевать какую-то сумасшедшую песню на ирландском. Девочки тут же подхватывают. Заткнитесь! Ужасный язык! Ужасный! Закатываю глаза, показательно утыкаюсь в телефон. – Ты вредный, Шеннон! – шепчет мне Дакота. – Я ненавижу ваш язык, – в той же манере отвечаю ей, и девчонка мне назло начинает лепетать на ирландском. Маленькая дура!
И на самом деле в пабе на меня никто не обращает внимания, абсолютно. Приятно иногда чувствовать себя обычным человеком. Холи весь вечер пытается выпить пива, но так и не решатся.
Она так красиво танцует. Моя девочка. Так изящно, даже под эти варварские песни. Тоненькая спинка ходит змеёй, руки, словно упругие ветви, закрученные в урагане.
Именно сейчас, глядя на неё, я осознаю, что я никогда не смогу полюбить другую. Ни одна женщина в этом мире не сравнится с моей любимой рыжей коричкой. Она даёт мне всё, чего так не хватало.
«Но она, может и вправду больна», – гадкий голос плохого предчувствия.
Нет! Нет! Нет! Она ещё так молода. Она так радостна, жизнелюбива. Она ещё не разведена. Ещё не замужем за мной. Я хочу чтобы этот день настал. И чем раньше, тем лучше.
– Эй, друг не залипай! – толкает меня в плечо Патрик. Хм, где-то я это уже слышал… Антуан всегда мне так говорит, когда я ухожу в себя на сетах. – Задумался, – улыбаюсь. Мы выпиваем по шоту виски, запиваем пивом и бурно обсуждаем влияние алкоголя на организм. К нам присоединяется Дакота, а я тем временем не выпускаю рыжую и её подругу из виду. Не хочу, чтобы какой-то лепрекон тёрся пенисом о мою девочку.
К моему великому счастью музыканты уходят на перерыв, и девушки возвращаются за стол. Шепчутся о чём-то. Подозреваю о брутальных ирландских барабанщиках. Стой! Шеннон, стоп! Остановись. Не хватало тебе превратиться в ревнивого параноика. Хотя, я и так давно им стал.
– Клер, привет! – подходит к столу высокий, накаченный парень, блондин. – Лиам! – радостно приветствует его девушка. – Эй, Падди! – кивает он ему, жмёт руку. Взгляд блондина на пару секунд задерживается на мне. – Всё готово к пятнице? Оторвёмся? – очевидно, он про свадьбу. – Конечно, братишка! – кивает Патрик. Блондин снова обводит взглядом стол и останавливается на моём кексике. Глаза его широко раскрываются. – О’Доннелл? Холи? – он в шоке. – Это ты? – Привет, Ли! – встаёт она со своего стула. – Лиса! – крепко прижимает её к себе. Сжимаю зубы, челюсть напряжена до предела. – Поверить не могу! Это, правда ты? – он держит её за щёки, смотрит в глаза. – Сколько лет уже прошло? Нам, сколько? Кажется, по семнадцать было? – он восторженно смотрит на неё. И в его взгляде целый океан влюблённого счастья. – Ну да, считай лет двенадцать! – смущённо улыбается она.
Что? Только я имею право смущать её! Она моя! Убери от неё свои блондинистые руки!
– Как ты? Как дела? Чем живёшь? Как же твой муж отпустил тебя на свадьбу? – чёрт! Блондинчик знает даже про мужа-тирана! – Я развелась, – торжественно сообщает Холи. – Что? Не может быть! Наконец-то можешь вздохнуть свободно! – он снова обнимает её. – Кхм-кхм, – громко прочищаю горло. Холи смотрит на меня. Я скриплю зубами. Она понимает всё без слов. – Лиам, это Шеннон, мой жених. Шеннон, это Лиам, наш хороший друг, – представляет нас друг другу. Мы жмём руки. – Жених? Так быстро? Эх, ты не оставляешь мне шанса! – улыбается Лиам. Совершенно неуместный комментарий, блондинчик. Вали обратно на свою сиреневую луну, где ты там резвился с розовыми пони в своём прянично-конфетном королевстве! – Погоди, я тебя знаю! – Лиам тычет в меня пальцем. Что за невежество? Мысленно морщусь, презираю людскую невоспитанность. – Ты из этой группы. Твой брат ещё актёр, – щёлкает пальцем. – Мне не поверят! Чёрт, я хочу с тобой фото! – блондин плюхается на лавку рядом со мной. – Не получится, – качаю головой. – Я не в форме. – Лиса, попроси своего жениха сняться со мной, – какой же у него противный голос. Холи озадаченно смотрит на меня. «Не смей просить меня об этом»! – без слов запрещаю ей. Только глазами. Она смущена. – Сладкий, сфотографируйся с Лиамом, – всё-таки просит. – Да, сладкий, сфотографируйся со мной! – повторяет за рыжей блондинчик. Я ударю его, клянусь. – Ну, давай! Раз МОЯ женщина просит… – натягиваю дежурную улыбку, и ничуть не морщусь от яркой вспышки.
Этот придурок пригласил сам себя к нам за стол. Я с трудом выношу его общество, а вот рыжая, похоже, счастлива, похоже, она в восторге от ванильного принца. Я молча выношу её милое хихиканье, кокетство и откровенное заигрывание. Готовь свою провинившуюся задницу, О’Доннелл!
До дома мы все идём пешком. Рыжая крепко сжимает мою ладонь, напевает что-то будто и впрямь выпила то пиво, которое грелось перед ней весь вечер. – Ты был таким молчаливым в пабе, – загорелое тело, ещё влажное после совместного душа, прижимается ко мне. – Правда? – обнимаю её плечи рукой. О, зря ты начала этот разговор. – Да. Очень молчаливым. Мне даже было как-то грустно. – Грустно? Что-то я не заметил. По-моему ты отлично провела время с красавчиком-блондинчиком, – упираю взгляд в потолок. – Так и знала, что ты выскажешь мне это, – слышу, что улыбается. – Я не высказываю, Хол, я лишь предположил, что тебе было весело. С блондином. – Мне не было весело. Я просто общалась со старым другом. – У тебя нет друзей! – фыркаю. – Лиам был моим другом в школе. Он брат Падди. Мы росли вместе. – Бла-бла-бла… – Я не хочу этой ревности, – садится на кровати. – Это ревность? Нет, Холи. Это не ревность. В сравнении с теми истериками ревности, которые периодически закатываешь мне ты, мои слова звучат, всего лишь, как недовольное восклицание. Он даже знает, что ты была замужем за тираном! Откуда? Вы были так близки? – включаю ночник. Смотрю в её глаза. – Я понятия не имею, какими моими секретами делится Клер с Патриком, и какими в свою очередь он, делится со своим братом, – и снова эта интонация стервы. – Очевидно, это был один из них. – Значит так, – сжимаю её плечо. – Ай! Мне больно! – Ничего, потерпишь! Послушай меня, моя милая будущая жена! Если ты будешь заигрывать, кокетничать, флиртовать с другими парнями, если ты дашь мне повод ревновать ещё хоть раз, кексик. Если ещё хоть однажды этот зефирный принц приблизится к тебе, и ты будешь любезничать с ним, клянусь, я сверну шею. Твоему мармеладному королю, и тебе. И я думаю, что свадьба твоей лучшей, и единственной подруги будет испорченна. По твоей вине, ведьма! – рявкаю, резко отпускаю её и отворачиваюсь к окну. – Угрозы? Это не то, чего я от тебя жду! – ворчит она, ворочаясь. – Попытка заняться сексом с другим мужчиной? Это не то, чего я от тебя жду! – передразниваю её. – Я не пыталась заняться с ним сексом! – визжит. – Тихо! – вскакиваю, закрываю её рот ладонью. – Закрой рот! Не смей будить остальных! – рычу, сквозь сжатые зубы. – Любая твоя попытка спровоцировать меня, на что угодно. На что угодно, Холи! Сводит меня с ума, доводит до безумия! Клянусь, будет ещё хоть раз что-то подобное, я запру нас обоих в гардеробной в своём доме, и буду насиловать тебя! Сама знаешь куда! – ложусь обратно. – Ты не… – слышу из-за спины. – День и ночь, Холи! В задницу! – рявкаю. Она сердито выдыхает и опускается на подушки. – Я, возможно, болею, а ты так со мной груб! – сердито бубнит. – Ты не болеешь! – резко разворачиваюсь к ней, скриплю зубами. – Не смей этого говорить! Я даже слышать не хочу! Ты, конечно, больная, да! – киваю. – Но у тебя с головой проблемы, а не с грудью, – невольно опускаю глаза. Два карамельных сосочка, игриво выглядывают из под одеяла. Чёрт! Нет! Я выдержу! Не смотри туда! Не смотри, Шеннон! Ты уже взрослый мужчина! Тебя не заманить парой силиконовых сисек. Всё! Отвернись! – А теперь спи! – приказываю. – Не хочу! – ворчит. – Холи, я устал. Я прошу тебя! – Мне не хватает моего природного успокоительного! – дует губы. – Ну, сегодня ты его не получишь! Ты плохо себя вела! – Нет, хорошо! – Всё! – обрываю спор, прижимаю её к себе так, чтобы она не смогла ничего произнести. Она минуты две пытается вырваться, а потом успокаивается, засыпает.
