Знаешь, мужик, я вообще считаю, что нужно поменьше спрашивать у девушки чего она хочет. Нужно говорить, как хочешь ты. Или не говорить, а делать. Как сделал я... – он замолкает, выпивает залпом стакан. – И через полтора года после свадьбы мне удалось вырваться из дел. И мы поехали во Францию. Отели в Сен-Тропе радовали нас. И всё было прекрасно, до того ужасного случая. Я до сих пор виню себя. Как я мог оставить её на пару минут? Как я мог не знать, что Лили приехала? Как мог не заметить? И я видел белые кости ключиц, сквозь сгоревшую кожу, кровавое мясо на груди. Мне было так плохо от этого зрелища, и так противно.

– Противно? – раскрываю глаза. Противно, мать твою? Она чуть не умерла, а ему противно. – Да… – кивает он головой. – И поначалу я вспоминал всё это зрелище и не мог даже смотреть на неё. А потом пришёл в себя, увидел, как она страдала, как ей было больно. Она просыпалась по ночам и визжала задев болячки, шрамы. И порой я просто плотнее закрывал дверь в её комнату, вставлял беруши в уши и пытался заснуть. А она кричала, пила таблетки, обкладывала себя льдом. Мне было больно смотреть на неё. И даже когда она выздоровела, я так боялся причинить ей боль, что даже не дотрагивался. Я не спал со своей женой уже пять лет, – прищуривает он глаз. Смотрит на меня. Ждёт реакции. – Ого! – играю удивление. – А вчера мне нужно было срочно улететь в Мексику. Я вернулся сегодня днём. Холи плавала в бассейне, и даже не видела, что я приехал домой. Дочь рассказала, что Холи не ночевала дома. Я спросил жену, изменяет ли мне она. Но она лишь хмыкнула, ответила, что мои вопросы похожи на бред. Шеннон, клянусь, я не брежу! Я давно заметил, что она не пытается заняться со мной сексом. Раньше она каждый день пыталась соблазнить меня, несмотря на отказы. А сейчас что-то изменилось… Я вижу, что её глаза стали снова блестеть, она стала чаще улыбаться. Постоянно что-то напевает, почти не замечает меня. А больше всего меня нервируют её стёртые колени, – рычит он, чем пугает. – Я-то знаю от чего это. Хотя она говорит, что это всё из-за йоги. Но нет! Я знаю, что врёт. У моих женщин такие же колени. – Что? – давлюсь колой. – Твоих женщин? – смотрю на него, раскрыв глаза. – Ну да. А ты думал, что если я не сплю с женой, то вообще ни с кем не сплю? Нет, дружище. Я безумно люблю свою малышку, и безумно желаю её. Но не могу… Я знаю, что она из-за меня пережила. И я боюсь причинить ей хоть… Хоть что-то… Она у меня такая хрупкая, я боюсь… – выдыхает он. О, Господи, ничего тупее я в своей жизни не слышал… – У меня есть постоянная, эмм… Любовница. Она младше меня на пять лет, видишь? Я не педофил, – улыбается мне. – Она тоже замужем, у неё тоже есть дети. Мне хорошо с ней, у нас стабильные сексуальные отношения. Я не буду говорить тебе, кто она. Ты наверняка знаешь её. – Да… Лучше не говори, – бормочу. – И вот сегодня мы так сильно поругались с ней. Я поругался с Холи, запретив ей сегодня выходить из дома, поругался с любовницей. Чувствую себя дерьмово, – морщится. Да. Ты и выглядишь также! – Да уж… Всё было бы куда проще, если бы ты просто спал со своей женой… – рассуждаю. – Да. Согласен, – кивает Даг. – А знаешь что? К чёрту всё! Прямо сейчас поеду домой и выполню свой долг перед супругой! – Что? – раскрываю глаза. – Даг! Стой, стой, стой! – удерживаю его за плечо. – Ты был прав, все будет проще. И чего я боялся? Оли! – подзывает здоровяка. – Даг, стой! Нет! – почти кричу. – Что? – смотрит на меня. – Что не так? – Ты пьян, – придумываю на ходу. – Давай поедем ко мне, ты проспишься и утром поедешь к своей малышке. Сейчас тебе нельзя. Не стоит. Ты же пьян. Очень пьян. – Я ещё никогда не был так трезв! – хлопает меня по плечу. Уходит. Стоп! Нет! НЕТ! Мать твою, нет! Даг! Стой! Чёрт!

Набираю номер рыжей. Ну давай же! Холи, прошу тебя! После продолжительных гудков меня отправляют в голосовую почту. Снова и снова.

Чёртова девка! Возьми трубку, дьявольское отродие! Сука! Стерва! Холи, пожалуйста! Но нет. Снова переадресация на голосовые сообщения. Что же я стою? Вылетаю на парковку, Ауди заводится только с третьего раза. Всё! В расход, грёбаная машина!

До Шермана добираться долго. Хорошо, что ночью машин меньше. Без пробок доеду скорее. Снова набираю Холи. Нет. Теперь телефон отключён. Нет! Я не позволю ему трахнуть мою девочку. Она моя! Ну как я его не удержал? Мог бы что-то придумать. Но нет. Шеннон, Шеннон, что же в твоём мозгу щёлкает, что ты в экстренной ситуации соображаешь хуже?

– Выключи дальний, идиот! – шиплю машине, которая идёт навстречу. Конечно, он меня не слышит. Зато я слышу громкий звук, и удар откидывающий меня вбок. – Придурок! – рычу, вылезая из машины. Помятый бампер и разбитая левая фара. – Я, кажется, заснул, – выходит из пикапа старик. – Твою мать! – шепчу. Ну почему нельзя бить старых людей? Мне так хочется! – Вы не ушиблись? – натягивает на нос очки. О! Так ты ещё и милый? – Не ушибся! – рявкаю. – Прошу прощения, я не думал, что задремлю. – Никто не думал! – шиплю. – Вы в порядке? – Да, спасибо, – благодарит старичок. – Я уже вызываю полицию. – Зачем? – раскрываю глаза. У меня дела! Я не должен позволить Дагу переспать с его женой! Да ещё и алкоголем от меня разит за несколько миль. – Я в порядке. – Я испортил вашу машину. – Да чёрт с ней! – срываюсь. Старик удивленно смотрит на меня. – Нет. Я должен ответить за это! – отвечает мне он. Идиот! Плюхаюсь на сиденье в машине. Закуриваю. – Холи, пожалуйста, умоляю тебя! Прошу, не соглашайся! Прошу тебя! – шепчу как мантру.

Полиция, страховая и толпа папарацци. Домой попадаю только к шести утра. Отключаюсь без чувств, прямо в машине, в гараже.

====== Часть 59. Нет бы сказать, как я её люблю... ======

Открываю глаза, красные цифры на панели оповещают меня о том, что я проспал пять часов. От неудобной позы болит всё тело. Разминаюсь по пути в дом. Ищу ключи, но от ветра дверь открывается с тихим поскрипыванием.

Я, что забыл дверь закрыть? Вот идиот! Голова трещит. С довольным пыхтением кофеварка отключается, наливаю большую кружку, поднимаюсь на второй этаж. Странно, дверь в комнату закрыта. Толкаю её. И вместо моей белоснежной кровати, посреди комнаты образовалась помойка. Вещи, куча вещей, обувь. Оборачиваюсь, полки в моей гардеробной пусты. Вся одежда разбросана по кровати, полу. Вчера тут был идеальный порядок.

– Какого? – дар речи пропадает. – Я злилась… – тихий голос моего кексика. – Хол? – оглядываюсь. В комнате никого. – Я на окне. – Где? – не понимаю я. Отбрасываю чёрную шторку. Тоненькая спина, сутулится в проёме. Узенькие плечи почти прижаты друг к другу. В трясущихся пальчиках зажата сигаретка, в другой руке стакан кофе. Ноги свисают на улицу. Она такая грустная… – Эй, ты что там устроила? – Я уберу. – А нафига раскидала? – Сердилась… – А сейчас? – Успокоилась, – выдыхает дым. – Что за дурость курить в комнате? Идиотизм какой-то, – выхватываю сигарету из её рук, выбрасываю на газон. Она хватает вторую сигарету. – Холи, я выкину все! – рявкаю. Она поднимает на меня пустые глаза. Мне даже страшно стало. – Ты посоветовал Дагу взять меня силой? – голос такой тихий. – Что? – раскрываю глаза. ЧЁРТ! Точно! Как я мог забыть? – Холи, нет. Погоди. Всё было совсем не так! – А как? – голос дрожит. – Он пьяный был. Рассказывал мне всякое. А я… – запинаюсь. – Погоди! – почти кричу. Падаю на подоконник рядом с ней. – Было? Он… Он… – даже произнести этого не могу. – А сам-то как думаешь? – хрипит. – О, Господи! – закрываю рот ладонью. – Нет. – О, Господи, нет, – повторяет она. – Когда он сказал, что его дружище Шеннон подсказал ему, как нужно поступить со строптивой женой, я тоже повторяла: «О, Господи, нет». Но Даг сказал: «Да», натянул обратно свои трусы и вышел из комнаты, – голос отдаёт мертвецким холодом. Он всё-таки трахнул её. Мою девочку. – О, Господи, нет, – качаю головой, выуживаю сигарету из её пачки и закуриваю. Нет! Холи, нет! Он был с ней. Фу! Нет! Ну, нет! – Спасибо, любимый, – кивает она, двигается, перекидывает ноги через подоконник, встаёт, отпихивает ногой мою одежду. – Холи, вещи! – растерянно упрекаю её. – Ты серьёзно, мать твою? – с презрением смотрит на меня. – Твои шмотки? Это то, что тебя действительно волнует? – щурится. – Ты посоветовал ему меня изнасиловать? Ты в своём уме? Ты извращенец? Зачем? Зачем тебе это было нужно? – Хол, всё было совсем не так! Совсем не так. Я не советовал ему этого, – пытаюсь объяснить. – Он извратил мои слова. Я не мог посоветовать ему изнасиловать тебя! – я ведь так тебя люблю! – Ты нет, а он смог, – опускает глаза. – А ты? Как ты могла согласиться? – вскакиваю. Она поднимает на меня взгляд. В них шок. – Что ты так на меня смотришь? Если бы ты не захотела, у вас бы ничего не было! Видимо, как только он попросил, ты с радостью прыгнула на него. И не нужно обвинять в этом меня! Если в вашей семье практикуется подобное извращение, не стоит впутывать в это меня! – почти кричу. Стоп! Остановись, Шеннон! Что ты несёшь? Зачем? Зачем ты делаешь ещё хуже? Разве ты не видишь, что твои слова ей как больные оплеухи? Не могу остановиться. Я слишком зол сейчас. – Клянусь, заплакала, если бы умела, – качает головой. – Умеешь! Ещё как. Забыла, как рыдала тут? – киваю на кровать. – Какого чёрта ты плакала тогда? Ты же любишь когда по жёсткому! Я был жёстким, с тобой! Шлюха! – не сдерживаюсь. В её глазах ужас. – Трахалась с этим старым мудаком. Какая же ты шлюха, Холи! Поверить не могу! А может ты всё это время трахалась с ним? Изменяла мне? – Остановись, – шепчет она. – Остановись? – меня трясёт от злости. Я прямо вижу, как она там стонала под ним. – Нужно было сказать это себе. Вчера, когда позволила своему мужу отыметь тебя, как дешёвую шлюху! Последнюю проститутку! – всё. Меня уже не остановить. Она молча шагает к двери. – А ну стой! – хватаю её за руку. – Ты не дослушала! – ору, прижимая её к стене. Она стонет. Я сделал ей больно. Ну и плевать. Радуйся, что я не убил тебя, рыжая шлюха! – Не смей уходить, когда я говорю! Что ты смотришь так на меня? Не нравится? Неприятно? А какого мне? Я думал, что с ним у тебя больше никогда ничего не будет. А ты с радостью согласилась потрахаться с ним! – Он не спрашивал, – шепчет. – Что? – не расслышал. Она молчит. Бью кулаком в стену возле её уха. – Что, мать твою, ты промямлила сейчас? – Он не спрашивал. Даже не потрудился разбудить. Я проснулась от того, что он больно схватил меня за бёдра… – Заткнись! – рычу. – Ты же не собираешься описывать весь процесс вашего сношения? Этого мне ещё не хватало! Хочешь, я сделаю с тобой тоже, что и он? – Не надо. Пожалуйста, – качает головой. – Шлюха! – шиплю с презрением. И в этот момент выражение её лица меняется. – Пошёл к дьяволу! – будто выплёвывает эти слова мне в лицо. – Что? – одним ударом она разрушила так уверенно выстроенную мной стену уверенности и бравады. – Я сказала, чтобы ты валил ко всем чертям! Я не собираюсь выслушивать, как ты меня оскорбляешь! Я не шлюха, Шеннон! Хотя нет. С тобой я становлюсь шлюхой, у которой сразу становится мокро между ног, и сносит башню от одного твоего взгляда. Он не спросил меня, хочу ли я. Он просто взял. Как делал это всегда. Если бы он дал мне сделать выбор, то я бы отказалась. Потому что люблю тебя! – Заткнись! Не говори мне этого! Я не верю тебе! Если бы любила, то не переспала бы с ним. В конце концов, могла бы оттолкнуть, ударить, – трясу руками. – Отталкивала, – опускает голову, закатывает левый рукав кардигана. На руке синяк, отпечаток от пальцев. Сжимаю зубы. Подонок! – Я убью его! – рычу, сжимая кулаки. Лечу вниз. Хватаю ключи со столика. – Шеннон, нет! – кричит она, сжимает мою ладонь. – Не трогай меня! – отдёргиваю руку. – Нет. Пожалуйста! Я не хочу, чтобы он узнал, что мы вместе! – Мы! Не! Вместе! – смотрю ей в глаза. В них смятение, грусть. – Не удерживай! – разворачиваюсь, но не прохожу и пары шагов, спотыкаюсь обо что-то большое, растягиваюсь на полу. – Твою мать! – рычу. – Что за чёрт? – Теперь вместе, – жмёт плечами рыжая. Ничего не понимаю. – Что? – поднимаюсь. Оказывается, я налетел на огромный чемодан. – Я ушла от Дага, – шепчет. Ого! Не ожидал. Эмм… Я в шоке. Но я всё ещё злюсь. – Не стоило. Возвращайся, трахайся с ним дальше! – Шеннон, хватит, пожалуйста! Прекрати. Я не хотела этого! Меня не спрашивали. Просто взяли силой. По твоему совету, кстати! – голос у неё грустный. – Всё, хватит! Не хочу тебя видеть, – я тихонько успокаиваюсь. Она кивает, поднимает чемодан и идёт к выходу. – Ты куда? – смотрю на неё. – Ты не хочешь меня видеть. Мне ничего не остаётся, как уйти. – И куда ты пойдёшь? К мужу? Ты же ушла от него. – Люси живёт в Кауенга Пасс… – не даю ей закончить. – О! Совсем рядом, – бормочу. – Так вот почему я встретил её здесь, в супермаркете. – И кроме того у меня своя квартира в Игл Рок. Я давно купила её. Подстраховалась. Даг не знает о ней, – Холи выходит из дома. – Он обо всём знает. Чтобы ты ни делала, куда бы не шла, где бы не находилась, он обо всём знает, Холи! Ты в курсе, что в твоём телефоне с незапамятных времён стоит маячок? – Что? – зелёные глаза смотрят на меня. – Он следил за тобой, с тех пор, как вы переехали в Америку. Твой телефон посылает сигнал. Твой муж всегда знал, где ты находишься. – Это чушь… – мотает головой она. – Шеннон, погоди. Если это так, то Даг всё знает. Он знает, где я, знает, что у тебя. Знает, что мы вместе. – О, Господи, я вообще не думал об этом, не задумывался! – зажимаю голову ладонями. Холи бросает телефон на плитку, несколько раз бьёт каблуком. – Ладно, я пойду, поймаю такси. – Я отвезу тебя. – Не нужно. Я не хочу. – Я хочу! – рявкаю. Довожу её до двухэтажного дома с большими окнами. – Моя квартира на втором этаже, – тычет пальчиком на окошки. – 2D, – смотрит на меня. – Уходи, Холи, – прикрываю глаза. Она уходит, и в машине, как и на душе сразу становится пусто.