– Не терпи! – шепчет. – Пожалуйста, Шеннон! – просит она. Улыбаюсь, поднимаюсь. Любуюсь обнажённым телом в моих руках. Облизываю губы. – Как хочешь, я не пойду за презервативами! – бормочу. – Не нужно! Я начала пить таблетки, – сообщает. – Ты просто мечта! – целую между грудей. Устраиваюсь между широко разведенных бёдер. Приподнимаю её за поясницу и погружаюсь. Она рычит. Точно, словно тигрица. Я не верю. Мне хорошо. Как же хорошо! Я готов заниматься с ней сексом тысячи часов напролёт. – Шеннон, – шепчет на ухо. – Мы можем перевернуться? – Всё, что хочешь! – улыбаюсь. Она быстро встаёт на четвереньки, и я продолжаю двигаться. Она кричит. – Мне остановиться? – пугаюсь её реакции. – Нет! – вскрикивает. – Ни за что! Мне очень хорошо! – рычит. Я на грани. Крепко сжимаю её талию, наклоняюсь, целую её между лопаток и она громко стонет упираясь головой в матрас. Почти визжит. – Да! – Да! – вторю ей и кончаю. Падаю на свой коричный кексик. – С ума сойти, – через пять минут её голос, словно песня льётся в мои уши. – Я стану зависимой от тебя! Сексуально зависимой. – Будем насиловать друг друга, как сумасшедшие сексоголики, – смеюсь, прижимаю её к себе, укрывая одеялом.

Теперь я узнаю все твои секреты!

====== Часть 17. Её рассказ ======

- Все равно не пойму когда ты настоящая, а когда играешь.

– Я всегда настоящая. Какой бы я не была,- тяжело выдыхает она. – Когда мы... Эмм... На той крыше, ну ты понимаешь. Я бы не за что не подумал, что мы можем вот так просто лежать в постели. Под одеялом. И я буду обнимать тебя, – крепче прижимаю ее к себе. Она тихонько смеется. – И уж точно я бы не подумал, что ты пустишь меня в свое личное пространство. – Видишь? Я могу, – поднимает голову, смотрит на меня радостным взглядом. – Какой еще ты можешь быть? Я хочу узнать. – Что конкретно? – снова опускает голову, прижимаясь щекой к моему плечу. – О тебе. Хочу узнать о тебе. Расскажи мне. Можешь начать с рождения, – приглаживаю пальцами растрепавшиеся рыжие локоны. – Тебе действительно хочется знать? – Да, – отвечаю. Она снова тяжело выдыхает. – Я родилась в Ирландии, в славном городке Голуэе. У меня есть старшая сестра Люси. Сейчас она замужем и у нее двое детей. Я упоминала о ней, – улыбается она. – Да, когда пресекла на корню мое желание сделать это без презерватива, – мы смеемся. – Но не об этом сейчас. Мой папа – русский эмигрант. Приехал к другу в гости в Ирландию и так и не вернулся в Россию. Мама с папой развелись, когда мне было восемь. Мама говорит, что просто разлюбила. Знаешь, я несколько лет злилась на маму из-за этого. Злилась на то, что она разлюбила. А через пять лет, Люси, которой к тому времени уже было шестнадцать, за её спортивные достижения предложили стипендию и обучение в калифорнийском. Мне исполнилось тринадцать тогда. Мама, недолго думая, собралась, и мы переехали в Лос-Анджелес. К папе мы ездили только раз в год – летом, на месяц. Я до сих пор так делаю. Я безумно его люблю. Он мудрый, столькому научил нас с Люси. – У него есть сейчас семья? – интересуюсь. – Да. Жена Лизи и дочь Дакота. Моя младшая сестра. Ей девятнадцать. Она умная, очень похожа на папу. Рассудительная. И кстати, она без ума от вашей группы. Можно сказать, благодаря ей я узнала о вас, еще в далеком две тысячи третьем году. Если она узнает, что я сплю с тобой, она сойдет с ума, – Холи качает головой. – А ты хочешь, чтобы она узнала? – интересуюсь. – Эмм... Ну, разве что чуть-чуть, – смущается она. – Ты законченная стерва, – целую ее в макушку. – Женское воспитание. Моя сестра та еще стерва. Но, как выяснилось, я превзошла учителя. Ну, воспитание не совсем было женским... – О чем ты? – поднимаю ее голову за подбородок. И тут же понимаю, что она говорит о своем муже. – Как ты познакомилась с Дагом? Расскажи, – прошу. – Не хочу! – опускает голову. – Холи! – Зачем тебе это? – бормочет мне в шею. – Почему обязательно должна быть причина? – спрашиваю. Я хочу знать! Она хмурится, отворачивается от меня. Провожу пальцем по ровной струне позвоночника. Она тяжело вдыхает. – Пообещай, что не будешь комментировать! – Обещаю, – киваю. – Мне было десять, – начинает она. – Что? – крепко сжимаю ее плечо. – Совсем маленькая! Это, что черт возьми такое? – Шеннон, ты обещал! Перестань сжимать, мне больно! – дергает плечом. – Да, прости, – прижимаюсь грудью к ее спине, зарываюсь лицом в ее волосы. – Я и Люси участвовали в чемпионате по спортивной гимнастике, среди школьников. Я великолепно исполнила свою программу, и была уверенна, что займу первое место. Но в итоге, я не вошла даже в тройку победителей. А Люси взяла главный приз. И утешительные призы проигравшим вручал один из спонсоров. Им оказался Даганет Граффад. Я так плакала, что из-за слез ничего не видела. И он спросил у меня, почему я так расстроилась? Я сквозь всхлипы ответила, что папа теперь больше будет гордиться Люси, а не мной. Он рассмеялся, дал мне платок и сказал, что я еще утру нос этой Люси. Мама успокаивала меня весь вечер, а Люси злорадствовала, и специально везде носила с собой свой крошечный кубок.

Я замкнулась в себе на какое-то время. Подобрала на улице котенка, вернее кошечку. Я везде таскала ее за собой, читала ей книжки, надевала на нее вещи любимой куклы Люси. Однажды я взяла ее с собой в постель. А когда проснулась, то поняла, что придавила кошку. Мама хотела ее похоронить, а я плакала и не отдавала ей маленький труп. Тогда мама уговорила Люси отдать свой кубок мне, и когда я отвлеклась на эту маленькую радость, кошку все-таки похоронили.

И с тех пор я решила, что не люблю животных. Все забылось, прошло два года. Мы уже собирались переезжать в Америку. Последний праздник Святого Патрика. Я была в розовом платье, с длиной рыжей косой, в зеленом пальто. Люси не хотела таскаться со мной. Она хотела напоследок побыть со своими друзьями, но мама заставила ее взять меня с собой. Люси оставила меня в импровизированном детском саду. Я злилась. Мне было уже двенадцать лет, почти тринадцать, а детям в саду лет по пять-шесть. Но я была послушной девочкой. Я сидела там на стульчике и ждала, когда сестра заберет меня. И тут я увидела единорогов! – смеется она. – Единорогов? – раскрываю глаза. Еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. – Вообще-то это были пони, крашеные в белый цвет. На их спине крепились голубые крылья, а на лбу, привязанные голубыми лентами красовался рог. Я обожала рисунки с единорогами. Они были самыми прелестными мифическими животными. И я пошла туда, где паслось целое стадо. Я гладила одного из единорогов. По спине, по бокам, потом добралась до гривы. И тут, это животное поворачивает на меня свою морду. Я улыбаюсь, приветствуя ее. И даже ничего не успеваю понять, как это чудовище смыкает свои огромные зубы на моей ладони! – Холи! – мое тело сводит спазм от дикого ржача. Даже дышать тяжело. – Тебя укусил единорог! Холи, большей неудачницей быть невозможно! Тебя укусил единорог! Самое милое животное, заметь мифическое, укусило тебя за ладонь! – Я больше ни слова не скажу! – обижено бормочет она. – Холи! – Нет! – отказывается. – Пожалуйста, – становлюсь серьёзным. – Просто заткнись! – ворчит. – Конечно же, я разревелась. Не от испуга. От обиды. Было очень обидно. Я так надеялась, что это животное меня развеселит, но я получила вонючую, слюнявую руку с отпечатками огромных зубов. Я сидела на мокрой земле на коленях и плакала. И спустя какое-то время, мужчина поднял меня на ноги. Что-то говорил мне, спрашивал, но из-за громких всхлипов я не слышала его.

Этот мужчина потряс меня за плечи, попросил успокоиться. Я подняла голову и узнала его. Мистер Граффад. В его глазах было что-то. Кажется, он тоже меня вспомнил. Он взволновано смотрел на меня, спросил, кто меня обидел. И я сказала, что меня укусил единорог! Даг сказал, что у меня всё пройдёт. Спросил, верю ли я ему. И он, в отличии от тебя, Шеннон, даже не улыбнулся. А потом он спросил, где я живу. Я ответила, и он повез меня домой. Я села в машину к совершенно незнакомому человеку. И ни капли не испугалась. Я была слишком расстроена.