После разрыва с Клифом мной овладело отвращение к сексу. Меня трясло даже от поцелуев в кино. Воспоминания не стушёвывались, и даже наяву мне мерещились ласки вампира, а ночью воспоминания становились до безумия яркими, окрашенными в кроваво-красные тона. Эти кошмары всегда заканчивались одинаково — я видела клыки Клифа… В ту же секунду я просыпалась в холодном поту, с безумными глазами и кричала в голос. Девочка, с которой мы продолжали снимать квартирку, посоветовала мне обратиться к психологу, намекнув, что в противном случае она будет искать новую соседку. Знала бы она, что мне снилось… Знала бы, что всё это было правдой. Знала бы я, что это не конец, а только начало моего пути в страну смерти…

Я сняла крохотную студию, и страх одиночества только усилился. Даже днём я вздрагивала при звуке мотоцикла. Встреча с Лораном перевернула мой мир. Я старалась не смотреть на проходящих мимо мужчин. Даже глянцевые красавцы вызывали во рту привкус желчи. Я боялась за свою карьеру, потому что с трудом абстрагировалась от половой принадлежности коллег, когда приходилось оставаться с ними один на один. Потому меня более чем устраивала ориентация Лорана и его полное сексуальное равнодушие к моей персоне. Будни я проживала в тумане ожидания встречи с новым другом. После вечера с Лораном я спала, как убитая, без кошмаров, но к среде кошмары возвращались, и я вновь просыпалась в холодном поту… Однако панические атаки почти не мучили меня, и сны становились менее яркими, постепенно сменяя фон сангины на светлую сепию.

Я испугалась, что влюбилась, и старалась лишний раз не смотреть в голубые глаза, чтобы не спугнуть Лорана. Намарафеченный француз явно не собирался выводить наши отношения на новый уровень, и я терялась в его мотивах. Не мог же он и вправду проверять на мне какую-то терапию. Меня излечило время и то, что я переключилась со своего прошлого на настоящее. Лоран почти полностью вытеснил из моей головы воспоминания о Клифе. Я радовалась, что он ни о чем не расспрашивает меня. Я боялась случайно озвучить истинную причину своих страхов. Француз покрутил бы у виска, если б ему сообщили о существовании вампиров, и отправил бы меня к психиатру. Я верила, что сумею если и не забыть Клифа, то превратить его в монстра из ночных кошмаров.

Я продолжала бояться ночи, и только от Лорана возвращалась домой в темноте, не чувствуя страха. Мы встречались уже, казалось, вечность, но прошли какие-то четыре месяца. Я точно высчитала недели в тот день, когда по неизвестной причине Лоран не вышел ко мне после выступления. Я знала, что он ушёл и всё равно просидела до закрытия, пытаясь отыскать хоть какое-то объяснение поведению француза. Я порывалась позвонить, но боялась проявить настойчивость и выдать влюблённость. Быть может, он забыл про встречу или его отвлекли важные дела, и он не смог предупредить. Всякое бывает! Только любовниц бросают без прощания. Он позвонит, если не сегодня, то завтра, чтобы сообщить самую тривиальную причину своего отсутствия. Но справиться с обидой оказалось нелегко, и я переборщила с вином, забыв, что предстоит крутой спуск по серпантину.

На меня нахлынули все страхи разом. Судорожно сжав руль, я то и дело заглядывала в зеркало заднего вида, страшась увидеть огни мотоцикла. Дорога в винодельню всегда заставляла меня нервничать. Каждая миля хранила воспоминания о Клифе, а теперь и о Лоране. А если я больше не увижу своего француза? Если он действительно меня бросил. Лобовое стекло будто залило дождём. Я плакала от обиды и выпитого вина и понимала, что без кофе не сумею доехать до Беркли, не подвергая свою и чужую жизнь опасности. Я подрулила к нашей с Клифом кофейне, стараясь не думать про тот страшный рождественский вечер, и чуть не ударила дверцей припаркованный рядом мотоцикл. Хорошо, что я остановилась — три бокала полностью выбили моё сознание. Парковка показалась мне пустой. Я захлопнула дверь и открыла её уже осторожно. Вернее она выскользнула из моей руки, но не распахнулась. Её удержали. Мой взгляд медленно пополз вверх по линялым джинсам. Парковка действительно была пустой, и мой крик никто не услышал. Или же у меня просто не хватило воздуха, чтобы издать хоть какой-то звук.

— Я закажу кофе.

Клиф резко сорвал с головы шлем и до боли знакомым движением откинул на бок чёлку. Что я могла сказать? Я не смогла даже закинуть ногу обратно в машину. Так и сидела с открытой дверцей, ожидая его возвращения с горячим кофе, молясь непонятно кому, чтобы встреча оказалось случайной, и Клиф не вернулся в мою жизнь. Хотя понимала уже тогда, что случайных встреч с вампирами не бывает.

Я до боли в пальцах стиснула спинку дивана, стараясь остановить поток воспоминаний, способных снести и так зыбкую плотину моего видимого безразличия к графу дю Сенгу. Клиф, это он во всём виноват! Он вывернул меня наизнанку в последние три дня, и теперь у меня именно тот взгляд, который граф нарисовал утром. После переезда к Лорану я стала спокойно относиться к любовным линиям в книгах и кино и даже стала ловить себя на мысли, что мне безумно хочется с кем-нибудь встретиться и ощутить трепет первого свидания. Инстинкты просыпались медленно, но верно, и я стала отмечать лёгкое возбуждение при виде привлекательного мужчины. При этом к Клифу я оставалась совершенно равнодушной, и он держался со мной дружески, словно мы никогда не были любовниками… Будто страстная ночь в моей квартирке, когда мы впервые занялись любовью в постели, мне только приснилась.

Да, я постаралась забыть о нашей близости, после которой чуть не умерла. И вот, когда я совершенно излечилась от пагубной страсти, Клиф вновь вернул её. Тот жуткий танец в парке окончательно открыл во мне неистовое первобытное желание. Именно оно перекрыло разумный страх перед панической атакой, и я бросилась к графу дю Сенгу. Брослась не потому, что тот поманил меня к себе, а потому что Клиф убрал защиту, которую поставил Лоран. Зачем он это сделал, если не желал спать со мной? Чтобы потешить себя мыслью, что всё ещё имеет надо мной власть? Или же он ничего не делал, просто защита держалась лишь усилиями Лорана. Через год рабства я осталась такой же обречённой сумасшедшей некроманкой.

— Заприте меня, иначе я что-то сделаю…

Я аж отпрыгнула от дивана, пока не сообразила, что это была всего-навсего реплика киногероя.

— … подерусь с кем-то…

Я подняла глаза на экран, где показывали старый полицейский участок и готового разреветься пьяного белобрысого парня.

— Попробуй сделать это со столом, — усмехнулся полицейский, и парень тут же принялся колошматить дубовый стол, а потом плакать, не в силах унять боль в разбитых кулаках.

Пока я обходила диван, чтобы усесться на ковёр перед телевизором, парень успел успокоиться и сказал детективу:

— Если бы у меня был хотя бы день, когда я мог бы почувствовать, что у меня есть дом…

Я стиснула зубы, ощутив, что у меня тоже увлажнились глаза. Я наконец вспомнила название фильма — «Бунтовщик без причины». Мы смотрели его вместе с Клифом на планшете, закутавшись в плед на заднем сиденье моей старой «Тойоты». Я подтянула под себя колени. В ушах звенело, и картинки на экране мелькали, словно в немом кино, пока я не вздрогнула от слов кино-лектора:

— Человек существует в одиночестве, как эпизод какого-то спектакля.

Боже ж ты мой… Клиф показывал мне этот фильм как символ своего поколения… Своего ли? Или вечного?

— Джим, ты думаешь конец света придёт ночью, на рассвете? — спросил мальчик, которого на рассвете в финальной сцене фильма застрелил полицейский.

Я улыбнулась, даже не знаю чему, но вдруг экран щёлкнул и погас.

— Ты уже видела этот фильм, а до рассвета ещё очень далеко… Да и кто знает, которым по счёту этот рассвет будет…

Я боялась вздохнуть, боялась шевельнуться, потому что прекрасно видела в тёмном экране силуэт сидящего на диване графа. Он ни минуты не спал, и этот фильм поставил именно для меня и именно ради этой сцены в планетарии. Нет, Ваше Сиятельство, я не в силах разгадать ваши ребусы. Вернее боюсь разгадать их верно.