Как хорошо, что мы говорили по телефону, потому что я не смогла удержаться от мысленного комментария, что можно было повесить ключ на цепочку или хотя бы завернуть в салфетку.

— Мой самолёт через пару часов. Я хочу быть рядом, когда Лоран проснётся. На всякий случай.

— Лоран не предупредил о вашем приезде.

— Он о нём ничего не знает.

— Он успел вам позвонить? — задала я вопрос, забыв про непозволительность любопытства в общении с вампирами. Голос графа походил на голос Лорана. Такой же мягкий и бархатистый, располагающий к беседе. Повисло молчание, и я уже приготовилась извиниться за вопрос.

— Кровная связь существует только в фильмах о вампирах, — ответил граф с прежним смешком. — Мне позвонили благожелатели. Надеюсь, мой сын не очень напугал тебя?

— Не беспокойтесь.

Граф не ждал от меня излияний. Прошлый раз он был подле сына, потому прекрасно знает, что я увидела. Человек не в силах вынести подобного зрелища. Вампир не станет спрашивать из вежливости. Ему важно знать, насколько тяжело оказалось отравление сына.

— Лоран позаботился о том, чтобы мне не было страшно, — уточнила я, гоня прочь образ зелёного монстра.

— Обещаю позаботиться о тебе, когда Лоран проснётся.

Это было сказано без сарказма, и майка прилипла уже и к груди. Лоран дал себе срок до пятницы, и в пятницу я рассчитывала узреть хозяина абсолютно здоровым. Что же имеет в виду граф? Лучше не строить никаких предположений, а просто порадоваться, что не придётся самой открывать белый гроб.

— Спасибо, — сказала я не из вежливости, а от чистого сердца.

— Не стоит благодарить заранее. Я принимаю благодарности лишь за выполненные дела.

У меня промокли даже шорты. Короткие фразы графа были слишком многозначны. Или моё воображение от хвойного запаха разыгралось не на шутку. Надеюсь, старый вампир не скрывает так вонь разложения…

— Я поблагодарю вас в субботу, — ответила я, как можно спокойнее, понимая, что потрачу до субботы все нервы. — Я встречу вас завтра и не потеряю ключ. Не беспокойтесь.

О чем может беспокоиться вампир, зная, что не один из слуг никогда не ослушается своего господина? Завтра ровно в пять вечера, даже помирая от какой-нибудь страшной болезни, я буду принимать его гроб в международном аэропорту Сан-Франциско. Я знаю, как это делается, потому что уже встречала Лорана из поездок. Завтра, в мой последний свободный день… Я рухнула на диван, прижимая к часто вздымающейся груди выключенный телефон, не находя сил подняться.

Лоран упомянул в подвале отца, но я не заострила на факте существования ещё одного дю Сенга никакого внимания, потому что была слишком напугана видом хозяина. Кто мог предположить, что граф свалится нам на голову, как снег в августовскую жару. Я боялась за нас обоих. Меня страшила благодарность, которую старый граф мог от меня потребовать, и мне было страшно за здоровье Лорана. Из-за пустяковой аллергии отец не сорвался бы пулей из Парижа. Остаётся надеяться, что это просто подстраховка или старческий маразм. В любом случае перспектива нахождение под одной крышей с двумя монстрами меня совершенно не радовала. У Клифа слишком худая спина, чтобы за ней спрятаться, да и уверенности в том, что байкер решит встать на мою защиту, не было. Впрочем, уверенности в том, что у него даже при желании хватит силы меня защитить, было ещё меньше. Но чего я собственно боюсь, ведь не станет же отец убивать служанку сына, у них ведь так не принято…

Следовало успокоиться и переодеться. Только полный шкаф поразил меня своей пустотой. Не могу же я появиться перед престарелым французским графом в шортах. Европейцы встречают по одёжке. Это у нас в деревне можно ходить в вылинявшей майке, и никто не заметит. Мне необходимо длинное платье хотя бы для первого вечера, который нам предстоит коротать вдвоём. А вот когда отец с сыном займутся друг другом после долгой разлуки, я смогу вернуться к хипповским нарядам, в которые обрядил меня Клиф. Хотя, что такое «долгая разлука» по понятиям вампиров?

Я положила ключ и письмо в рюкзак, решив, что потом постираю его с каким-нибудь ароматизатором, нейтрализующим терпкие запахи. До вечера я управлюсь с шоппингом, вкусно поужинаю и даже посмотрю что-нибудь в кино. Быть может, найду ещё какую-нибудь похожую на себя актрису. Столько раз на улице мне говорили про сходство с Гвинет Пелтроу. Клиф тоже считал, что я не выгляжу русской. Что он может знать про русских! Я такая же, как половина девчонок Питера.

Женщине с расшатанными нервами противопоказаны магазины, особенно в период распродаж. С июля фирмы пытаются втюхать покупателю сентябрьскую коллекцию, сбывая летнюю одежду за гроши, и вот уже пять лет весь август, в настоящее калифорнийское пекло, я радую себя обновками — и сейчас тоже не смогла пройти мимо любимых брендов, напрочь позабыв, зачем пришла в торговый центр. Правда, я опомнилась, когда сумма перевалила за триста баксов, а я так и не купила платья.

Весь год я тратила свои прежние накопления. Лоран исправно каждые две недели переводил мне на счёт сумму прежней зарплаты, но я боялась прикасаться к вампирским деньгам. Максим Горький прав: за всё, что мы берём, мы платим трудом, а иногда жизнью. Я ничего не делала для Лорана, чтобы заслужить зарплату. Тратя собственные деньги, я создавала мираж независимости, чтобы не сойти с ума от сознания полной зависимости от хозяина. Лоран в шутку называл нас семьёй, но в любой шутке слишком много правды, а становиться полностью его собственностью не хотелось. И тем более — его отца. С Лораном в отношениях всё было предельно просто: добрый доктор и бесправный пациент. А вот завоевать расположение второго француза мне ещё предстояло. Бросив девчачьи шмотки в машину, я отправилась на поиски чего-нибудь консервативного, но с изюминкой. Выбор пал на строгий бардовый макси-сарафан, с которым великолепно будет смотреться расписанный мной ирисами шелковый шарф. Я буду выглядеть совсем по-французски.

Удовлетворение покупками сменилось удовлетворением едой, и я стала намного меньше переживать по поводу предстоящей встречи с отцом Лорана. Впрочем, мысли о нём разбавились мечтами о вечернем платье кремового цвета. Я и не думала покупать его, ведь в нашей деревне даже не было быка, которого я могла в нём очаровать. Ну не Клифа же пугать и уж точно не мальчика из Питера, визитку которого он мне нагло вручил. Впрочем, я никого никогда не соблазняла и растеряла за ненадобностью даже все врождённые женские способности.

Так что ни к чему мне платье, тем более такое, в котором покоряла мужские сердца маленькая княгиня! Я уже мало помнила сюжет «Войны и Мира», но вот модный в то время псевдогреческий стиль почему-то врезался в память, как и тот факт, что великосветские модницы из чувства патриотизма решили отказаться от французских нарядов и французского языка — правда, на то, чтобы выучить русский, времени у них особо не было. Я же уже год безуспешно вспоминала французский… Однако платье я купила не из чувства патриотизма непонятно к какой стране, а потому что ко мне подошла продавщица, и я приняла это как знак. Я взяла его, даже не примерив. «Сегодня мне можно, — пищал один мой внутренний голос на вопрос второго, взывавшего к ответу за бесполезную трату приличной суммы, — потому что с завтрашнего вечера у меня начинается весёлая ночная жизнь в стиле…» Сегодня я ещё не могла ответить на этот вопрос. Ответ придёт завтра, когда с гор спустится чёрная калифорнийская ночь.

Вечерний воздух был до безобразия душен и тяжёл, и я по глупости позволила себе после кинотеатра охлаждённый кофе, который запрятал сон в самый дальний закоулок мозга, выпустив на волю опасные мысли о том, что в мировой традиции пятница неспроста считается несчастливым днём. В этот день Бог выгнал Адама и Еву из рая, разрушился храм Соломона и был распят Христос, хотя в античной культуре пятницу считали днём любви, а в фольклорной традиции она стала самым удачным днём для встречи с нечистью.

Я подскочила от звонка будильника и потянулась к телефону, чтобы выключить сигнал. За этот год я совершенно перестала следить за календарём, потому что в моей жизни исчезло понятие будней и выходных. И вот сейчас я поняла, что сегодня не просто пятница, но ещё и тринадцатое число. Нет, я совершенно не суеверна, хотя понимаю, что раз существуют вампиры, то могут существовать и оборотни, и русалки, и черти — последним, впрочем, до нас, людей, нет дела, потому что мы и так прекрасно портим себе жизнь собственными руками, а нечисть до нас доберётся в любой день, если пожелает. Просто я вспомнила, что значит число тринадцать в египетской мифологии, и потому осталась сидеть на кровати, завернувшись в простынь, словно та могла защитить меня от убийственных мыслей.