Парнишка на мгновение задумался, а затем решительно снял с полки две бутылки с яркими этикетками. Взял широкий низкий стакан и щедрой рукой всыпал в него колотый лёд. Потом налил из пузатой бутылки тягучий коричневый ликёр, а затем тоненькой струйкой влил прозрачную жидкость.
- Вот, - сказал бармен, ставя стакан перед шекленом, - то, что он хотел. С него десять зелёненьких.
- В этом стакане, чужестранец, - перевела я, - исполнение твоих желаний. Сей достойный юноша просит тебя одарить его взамен десятью зелёными монетами.
- Десять зелёных за исполнение желаний?! - возмутился шеклен. - Желания Эль-Фарха не могут стоят дешевле пурпура!
Он запустил руку в кожаный кошель и бросил на прилавок перед парнишкой пурпурную монету. Бармен ошеломлённо посмотрел на монету, потом на меня, потом снова на монету, и почтительно поклонился посетителю.
- Ну, красавица, - восхищённо проговорил он, - ты и впрямь инс! С меня причитается!
- Достойный юноша поблагодарил тебя, чужеземец, - перевела я. - И сказал, что я принесла ему удачу.
- Ты, дева, принесла удачу и мне, - воскликнул шеклен. - Ибо предсказано было, что на западе ждёт меня исполнение желаний. Того ради проделал я долгий путь и не чаял уже обрести искомое ...
- Не будет ли дерзостью с моей стороны спросить, откуда идёшь ты, чужеземец? - спросила я.
- О, я с радостью поведаю о том, - вежливо коснувшись рукой груди, ответил мой собеседник. - Не будет ли дерзостью с моей стороны спросить, как зовут приносящую удачу?
- Ка..., - я запнулась, подумав о том, что настоящее имя называть сейчас не стоит, и продолжила, - ...ритэ.
- Каритэ?! - удивился он. - Плод кактуса с колючей скорлупкой и сладостной мякотью? Странное имя для столь любезной красавицы.
Я улыбнулась, подумав, что это самое подходящее имя для ак-Кайи. По крайней мере, большинство моих коллег с 'колючей скорлупкой' сталкивались каждый день.
Эль-Фарх взял свой стакан, и через минуту мы уже сидели за моим столиком. Эль-Фарх рассказывал о Карт'д'Аире - Сердце пустыни, и пяти ветрах, что стерегут его покой, о широкой Буфаре, в водах которой отражается величественный Мелальт, о храме Всех Печалей на семи холмах в предгорьях Веньпоаро и о серебристых волках, наводящих ужас на обитателей Туразкина... Я слушала шеклена, наслаждаясь мастерством рассказчика, не скрывая своего интереса - не каждый день можно услышать о чудесах света из первых уст. Но интерес к повествованию нисколько не мешал мне рассматривать собеседника из-под полуопущенных ресниц. Смуглокожий, с чуть грубоватыми чертами лица, росчерк шрама у левого виска, родинка над правой бровью, три глубоких морщины на лбу. Короткая бородка - чёрная, с пробивающейся сединой, колючая даже с виду, небольшие усики - такие же чёрнопроседные, обветренные губы, мощный - иначе не скажешь - нос с лёгкой горбинкой, и глаза... Я лишь раз взглянула ему в глаза - тёмно-карие, на два тона темнее его халата, и покраснела. Чтобы справиться со смущением, я переключилась на вигор Эль-Фарха. Там было на что посмотреть: зелень удовольствия, оранжевые всполохи охотничьего азарта (нетрудно догадаться, на кого объявлена охота), муаровые переливы тёмно-синего, отражавшего то, что моя наставница акк-Леата называла, чуть краснея при этих словах, 'мужским интересом'. А ещё я рассмотрела маленькое перламутровое пятнышко 'бездарности' в части вигора - верный признак чистокровного человека.
'Бомм!' прогудел колокол на городской башне. 'Бамм!' поддакнул ему колокол на башне Мишкупского банка. 'Бим! Бом! Дили-бом' на все голоса подхватили колокола окрестных домов и домишек.
- Что это? - удивлённо спросил Эль-Фарх, прервав рассказ о подвесных мостах в ущелье Дрёджеса.
- Что это? - переспросила я у бармена.
- Час Змея, - пояснил парнишка, ставя на стойку очередной вытертый до блеска бокал.
Однако! Ну, мы и засиделись!
- Колокола звонят начало ночи, - пояснила я шеклену. - Боюсь, что мне надо идти.
- Тебя кто-то ждёт, Каритэ? - спросил он чуть разочарованно, и его вигор плеснул аспидно-серой ревностью.
- Нет, - покачала головой я. - Как раз никто не ждёт. Я приехала сегодня днём и отправилась бродить по городу, не позаботившись о гостинице. Так что, если не потороплюсь, то мне негде будет преклонить голову.
- К чему искать какую-то гостиницу, когда есть целый дом ?! - воскликнул Эль-Фарх. - Не побрезгуй моим скромным жилищем, прекрасная дева, раздели со мной кров!
По-хорошему, мне следовало бы отказаться. Ак-Кайя наверняка так и сделала бы. Но беспечная Каритэ, захмелевшая то ли от голоса мужчины, то ли от бокала 'утоления печалей', согласилась с лёгкостью.
Мы вышли из бара и колокольчик на двери прощально тренькнул за спиной.
- А где твои вещи, Каритэ? - спросил Эль-Фарх.
- Здесь, - улыбнулась я, указывая на небольшую сумку, висевшую на плече.
Мой спутник окинул сумку оценивающим взглядом.
- И это всё? - недоверчиво спросил он.
- Всё необходимое здесь.
- А нужное? - уточнил шеклен.
- Нужное я куплю завтра.
- И ненужное тоже, - подмигнул Эль-Фарх. - А то я не знаю, как женщины по магазинам ходят.
- Кажущееся ненужным сейчас может оказаться нужным в другое время и в другом месте, - ответила я.
И мысленно добавила: 'Или я не инс?'
4
'Скромное жилище' оказалось трёхэтажным особняком, надменно взиравшим на двухэтажных соседей из-под треуголки высоко поднятой крыши. Мощная дубовая дверь, избавленная от яркой вывески или таблички, с солидным видом намекала, что первый этаж дома принадлежит хозяевам, а не отдан под какую-нибудь лавочку или кафе.
Эль-Фарх поднялся на крыльцо и прикоснулся перстнем с чёрным камнем к бронзовой собачьей морде дверного кольца. Дверь тотчас же отворилась перед ним, отворилась с достоинством, без малейшего намека на подобострастие и торопливость, свойственные обычным дверям.
- Прошу, будь моей гостьей, - сказал Эль-Фарх.
- Милостивого неба над крышей этого дома, - ответила я, пытаясь повторить приветствие, с которым шеклен вошёл в бар. - Благополучия хозяину...
- И радости гостям, - продолжил шеклен.
Я вошла в дом вслед за ним. Он хлопнул в ладоши и светильники на стенах вспыхнули, ярко освещая прихожую.
- Живых слуг здесь нет,- сказал Эль-Фарх, - только артефакты.
- Ого! - не сдержалась я.
Мода на дома 'без слуг', как я слышала, охватила самых богатых мишкупцев, подражавших в этом ферам.
- Оказалось проще уговорить почтенного господина Кирана уступить мне на недельку один из его домов, в котором он живёт- пояснил тот, - чем найти слуг, хотя бы сносно понимающих язык мудрых.
Я кивнула. Язык восточников, редко добиравшихся до Мишкупа, да и вообще до Истрона, был здесь уделом книжников. Но почему шеклен не пригласил переводчиком одного из них, если уж смог уговорить одного из богатейших жителей страны уступить на неделю особняк?!
Мне казалось, что дома 'без слуг' должны выглядеть как-то странно и нелепо. Но этот... Я с любопытством огляделась по сторонам: стены затянуты дымчато-белой тканью, пол расквадрачен чёрным и белым мрамором, маленькие радуги сверкают в бесчисленных хрусталиках массивной люстры, а зеркала на стенах превращают просторную прихожую в нечто бесконечное... Остальные комнаты, через которые мы проходили, были выдержаны в том же чёрно-бело-зеркальном стиле.
И я вздохнула с некоторым облегчением, когда Эль-Фарх привёл меня в комнату на третьем этаже, выдержанную в стиле восточников. Яркие краски ковров, лежавших на полу и висевших на стенах, буквально обжигали глаз, замороженный монохромностью первых этажей. Птицеголовые светильники на стенах, зажегшиеся по хлопку Эль-Фарха, источали мягкий ласковый свет, а от бронзовых курильниц потянуло сладковатым ароматом благовоний. Низенький столик с ножками в виде львиных лап, стоял у огромного, во всю стену, окна. Большое зеркало в резной деревянной раме, потемневшей от времени, отражало столик, окно, сквозь которое в комнату с любопытством заглядывала ночь, и нас, стоявших слишком близко друг к другу.
