Только гарданец Борелл было заорал что то уммландскому собрату, но был немедля остановлен громким шёпотом своего первого министра Поллиона и выполнив его указание, опустил голову и молча, явно немало злясь на советующего тестя, прошёл к столу для наследников.

В зале, размерами пятьдесят на двадцать метров, располагались два стола: огромный длинный — для общей свиты наследников и их охраны, и малый, на возвышении — для самих наследников и их первых министров.

Столы были плотно заставлены блюдами с дичью и рыбой, копчёным мясом и бульонами в огромных фарфоровых посудах, винами в прозрачных бутылях или кожаных бурдюках, а также, в установленных в деревянные упоры, амфорах.

Музыканты и акробаты ждали лишь приказа от канцеляра Аргуина или министра Дезидерия, что бы начать развлекать гостей.

Однако сперва сами провинциальные вице-короли наследники, развлекали своим поведением всех присутствующих:

Оказалось, что за столом с наследниками — есть места лишь для них самих и их первых министров, а также для имперского канцеляриста Аргуина, начстражи гвардии императора Магинария Имерия и «престолодержателя», главного имперского министра, Дезидерия.

Супруги вице-королей Гарданы и Кельрики — должны были есть отдельно, в помещении с фрейлинами и жёнами высших сановников империи, по соседству с трапезной залой где располагались их мужья и должны были быть приглашены воссоединиться с супругами, лишь после окончания ужина.

Тут же возмутилась, своим громким резким голосом, Алуникофиэль и потребовала и себе места за главным столом, вместе со всеми наследниками.

Все уговоры министра Дезидерия её лишь злили и она объявила ему что потребует себе барабан, из кожи «престолодержателя», когда супруг возглавит империю.

Наследники дружно захлопали в ладоши, от данного предложения своевольной дамы, отчего главного имперского министра прошиб пот, но в конце концов Поллион и Борелл, отец и супруг голосящей девы, убедили её присоединиться к женщинам в отдельной зале, а не продолжать ненужную ссору при всех.

Когда после ухода дам все наконец расселись по местам, выяснилось, что никто из наследников не собирается есть предоставленную хозяевами дворца пищу и каждый привёз, под тщательной охраной, взятые лишь для него одного припасы приготовленные его личными поварами: фрукты, мясо, вина.

Получалась фантасмагория: пока подозрительные наследники выкладывали из корзин и кожаных мешков, что принесли их телохранители, лишь им предназначенные продукты — первые министры королевств и слуги, за «нижним» столом, от души готовились набить себе брюха едой, обильно предоставленной устроителями ужина.

Смысл был впрочем понятен: если кто и захочет отравить одного или всех наследников, то ему придётся постараться и сделать это с провизией, выдаваемой начальниками охраны вице-королей своим правителям. Если же еда и вино были отравлены заранее, устроителями трапезы, например медленным ядом — то гибель слуг, в дальнейшем подтвердит попытку убийства внуков покойного императора и те будут ещё осторожнее при общении с чиновниками покойного деда.

Уммландец Лиутпранд осторожно отрывал, двумя пальцами, крылышко какой то крохотной птахи, зажаренной в редком масле и заедал парой огромных кислых виноградин. Кельрик Амвросий ел кашу с хлебом и запивал это всё простой водой, намоленной его Великим инквизитором Корсо прямо перед сегодняшним заходом Светила. Ромлеянец Джанелло вытащил для себя сразу три подноса: с мясом, сырами и фруктами, пирожными и уминал за обе щеки данное разнообразие, — явно потешаясь со своего брата из Кельрики. Гарданец Борелл, с чавканьем и неописуемым удовольствием на лице — уминал приличных размеров кабанью ногу и заедая её горстями облепихи и орехов, запивал, с видимым удовольствием, всё это терпкой настойкой на желудях и ягодах, имеющей явно немало градусов.

Великий инквизитор Корсо потребовал что бы не было никаких музыкантов, ибо сие греховно и отвлекает от поглощения пищи — и тут же, не медля ни секунды, ромлеянин Джанелло его высмеял и даже хотел кинуть ягодой. Но взглядом Корсо остановил ромлеянского принца и тот, лишь погрозив инквизитору пальцем, отвесил подзатыльник своему верному первому министру Алавии, что дурачился с ним рядом, вовсю набивая рот предоставленной ему хозяевами дворца провизией и трогая продукты с подносов своего господина.

Наследники старались не встречаться взглядами и вообще, всячески показывали всем присутствующим, за их столом, что совершенно чужды друг другу.

Министра Дезидерия немного вывела из себя ссора с женой Борелла и теперь, когда вместо радушного угощения и задушевной беседы, после третьего кубка крепкого вина, предстояла мучительная тягостная «как бы трапеза» — он пытался придумать что ему далее сделать: сами наследники, исключая гарданца Борелла и ромлеянина Джанелло — старались почти не пить крепких напитков, их первые министры, опять же, за исключением слуги Джанелло Алавии — также.

Главные представители вице королевств явно готовились к большому разговору с Избирателями и попытки «престолодержателя» негласно провести его сейчас, после отличного ужина и весёлой беседы с развлечениями, полностью проваливались.

— Хм… — вновь проявил себя Великий инквизитор Корсо. — Когда же именно мы сможет поговорить с Избирателями? Было бы логичным встретиться с ними поскорее и также скоро провести и само Избрание императором достойнейшего, из внуков покойного великого правителя! Зачем откладывать данное важное государственное дело и давать повод к возможному беспорядку и анархии в нашей державе… Стоит ли тянуть с данной встречей и дальнейшим голосованием?

— Стоит! — подумал про себя Дезидерий, но сам ответил следующее: «Уважаемый собрат Корсо — Вы безусловно правы! Однако…Есть нюансы выполнения условий процедуры, от покойного императора, при самом Избрании и мы бы хотели их все соблюсти, дабы не было пересудов что кто то из наследников имел преимущества при подобном важнейшем, для судеб державы, голосовании! Вы увидетесь с Избирателями за сутки до принятия ими окончательного решения, в тайном доме и сможете выступить с пояснением того — каким, каждый из кандидатов на трон, видит своё правление и дальнейшее развитие империи. А уж исходя из услышанного и веры в Ваши идеи, Избиратели и приведут на престол того из наших славных наследников, кто им покажется наиболее убедительным и достойным. Как и хотел, всей душой, покойный ныне император!»

Все за столом, кроме Аргуина, Магинария Имерия и самого Дезидерия — сразу нахмурились и помрачнели. Было видно что подобное развитие событий никому из приезжих не нравится.

Теперь с вопросом выступил Поллион, первый министр Гарданы: «Где сейчас пребывают Избиратели? Не стоит ли узнать об их здоровье и охранении, и если понадобится — перевезти всех в этот охраняемый дворец и вместо одной встречи, провести несколько, отдельно со всеми кандидатами на престол? Избиратели получше познакомятся со всеми наследниками и составят более точное представление…»

— Нет! Избиратели, до приезда наследников — жили в своих собственных особняках в столице. В день въезда кандидатов на трон мы их собрали в прекрасно охраняемом замке и наконец, в день Общения — они будут привезены сюда, в императорский дворец все вместе и под отличной охраной. Не стоит слишком часто вызывать их. Повторюсь: что бы не было кривотолков, что кто то из кандидатов получил больше времени для пояснения своей позиции, чем иной. Не стоит давать повод к слухам и спорам, возможным конфликтам после состоявшегося выбора Избирателей. Одна встреча с каждым из наследников, а потом — сразу же Избрание достойнейшего.»

Опять наступила сильно затянувшаяся пауза, в которой первые министры провинциальных королевств что то нашёптывали своим правителям и те либо хмурились, либо кивали в ответ, соглашаясь с услышанным.

Говорить и вообще общаться между собой, внуки покойного императора не желали, их министры — тоже.

Теперь, после прояснения ситуации с Избирателями и встречей наследников с ними, каким-либо желанием беседовать между собой не горели уже все сотрапезники, за верхним столом и если за нижним, с вовсю веселящимися свитами, провинциальных королей — уже громко хохотали и шли безостановочные вызовы на поединки, то ужин за верхним столом, где восседали правители и их первые министры — скорее походил на поминание умерших, причём в огромных количествах.