Но тайно делали все, чтобы война продолжалась как можно дольше.

Немцы сначала захватили Ульяновск, и подошли к Казани.

Потом ударили по Пензе, и захватили и этот город. Обстановка сложилась критическая. Берия прилагал отчаянные усилия, но СССР истощался все более и более. Не было возможностей восполнять урон в прежнем объеме. А ведь еще напирали и Турция и Иран. А в Китае к власти пришло проамериканское правительство, которое вот-вот могло и на Дальнем Востоке открыть второй фронт.

После колебаний Берия предложил Гитлеру капитуляцию на почетных условиях. Но фюрер отклонил и это. Фашисты захватили Сызрань и прорвали к городу Горький (Нижний Новгород). На юге гитлеровцы снова захватили и Ташкент и затем неприступное Душанбе. Германия также развила наступление и овладела Вологдой. Тем самым создав угрожающее положение и на севере России.

Но Москва все еще держалась. Гитлеровцы, которые тоже очень много потеряли за четырнадцать лет второй мировой войны, попросту не решались кидаться в наступление. Опасаясь, что в этом случае они тривиально истекут кровью.

Поэтому штурму подвергся город Горький. Лишь поздней осень, окруженный со всех сторон город пал. К этому моменту немцы в средней Азии захватили уже весь Узбекистан, и подошли к Алма-Ате. Ситуация стала критической. Но столица СССР — Москва все еще героически держалась. Наступила зима с ней 1954 год…

Зимой немцы по традиции не наступали, а копили силы и зализывали раны. Гитлер бесновался, что уже столько лет не может победить СССР. Действительно и людские ресурсы Германии вместе с Европой подходили к концу. Мужчин повыбило столько, что официально был принят закон разрешающий иметь, по четыре жены. Страна впрочем, приспособилась жить в военное время, и выпуск техники оставался очень высоким.

Фюрер на Новый год по уже довольно многочисленным телевизорам, сделал обращение к нации и пообещал, что следующий 1954 год станет последним, военным годом. И потом наступит мир.

А пока следует крепиться и приложить все усилия нации для окончательной победы над врагами Третьего Рейха.

Фюрер отметил, также:

— Мы завоевали территорию в десять раз превышающую ту, что имела Германия в 1937 году. Нам подконтрольна земля с четыре раза больше Римской империи и в три Александра Македонского. Мы должны, мы просто обязаны гордиться, подобными достижениями. И кто не с нами, тот против нас! Посему мы соединим наши фланги, и закроем кольцо, чем бы это нам не стоило!

На этом впрочем, воспоминания Адалинды и кончились. Модуль прибыл на метро назначения. А чем закончился, этот занимательный роман, следовало подумать в следующий раз.

Девушки высыпали через несколько распахнувшихся дверей. У них были короткие со штык-ножами автоматы. И они бежали, рассыпавшись цепочкой. Красавицы пока не встречали сопротивление, но впереди маячили вышки с пулеметами.

Герда прошипела:

— Надо осторожнее перекатываться. Чтобы нам там не полечь.

Пулеметы заговорили. С большой дистанции на девушек посыпался свинец и обедненный уран. В ответ красавицы залегли и стремительно передвигались ползком. Несмотря на всю опасность, воительницы были лишь в легких, плотно облегающих фигуру скафандрах. Они перемещались стремительно и слажено.

Вот захлебнулись пулеметчика, получив себе подарок точные выстрелы. И несколько похожих на крыс существ с писком завались. Кроме них рухнул и тролль.

Ева, эта мускулистая дама, рыкнула:

— Будет из вас жаркое!

Шарлота добавила:

— Со смаком!

Бойцы стремительно приближались к цели. Они передвигались, словно на скаковых лошадях. Вот девчата уже возле проволоки, перекусывая ее маленькими, но прочными ножницами. Затем, проворачивают и не такие выкидоны.

Крысы и тролли разлетаются от ударов их ножек. Девушки сражаются с голыми подошвами, чтобы лучше ощущать почву. Если пуля и попадет в пятку, то от такой жесткой как у них кожи уйдет в рикошет.

Адалинда просипела:

— Я девушка супермен!

И проткнула крысу штык-ножом. Та как завизжит, словно резанный поросенок. Герда же сломала троллю шею ударом ноги и проревела:

— Я тигрица и одновременно кобра!

После чело обе девушки расхохотались. А тролли подались назад. Воительницы швырнули пальчиками босых ног гранаты, и пропели:

— Мы разим врагов, без всяких дураков.

Адалинда логично заметила:

— Враг хорош только тем, что не дает засыпать на ходу, даже когда уходит!

Герда срезав выстрелом крысу, выдала:

— Война это плохо, когда нет победы, мир еще хуже, когда есть поражение!

Девушки залегли и открыли огонь из автоматов. Они выкосили, почти каждой пулей попадая в цель пару шеренг крыс. Те падали и корчились, и выпускали фонтанчики крови. И задыхались от бессильной ярости в предсмертной агонии.

Ева, стреляя, заметила:

— Собачья жизнь лучше, крысиного существования!

Герда не согласилась, выпустив очередь и распоров брюхо троллю:

— А чем лучше? И то и другое скверно!

Ева сама, сбив кучу крыс, не согласилась:

— Собака друг человека, крыса враг самой себе!

Воительницы остановились, отбивая затяжную контратаку противника. Стреляли впрочем, они по крысам и троллям метко. Те укладывались в веретеницу, и застывали в разбитых позах. Ева стреляла по-особому — используя язык. А Герда по традиции босые пальцы ног использовала при пальбе. И ей удавалось попадать на удивление метко.

Красивые немецкие девчонки, все блондинки разных оттенков. И скалят зубки, убивая всякую мерзость. Что возьмешь — арийки.

Адалинда бьет короткими очередями. Ей представляется, будто она панда. И стреляет, выворачивает крысам кишки. Девушки тут высшего пилотажа, ведут пальбу со всех систем оружия. Пусть даже времен двадцатого века.

Где-то влепила гаубица, Герда выругалась:

— Вот черти применяют приемы…

Адалинда с тревогой заметила:

— Сейчас появится что-то серьезнее.

Действительно пошли в ход танки. Причем, на вид весьма примитивные — не дальше первой мировой войны. Красавицы встретили их подствольниками.

Опасно стреляли пулеметы. Некоторых девушек задевало, но скафандры успешно отражали пули.

Адалин подумала, что как странно, но на войне все так любит возвращаться во круги своя. Когда немецкая пехота в сорок первом, сражалась с превосходящими силами большевиков. Многочисленные советские танки осаждали немецких солдат. Если бы девушки сражались на фронтах с самого начала, то в этом случае возможно война продолжалась бы считанные месяцы.

Вот как чувствительны эти бабы. Что не пуля, то цель.

Адалинда навела подствольник босыми ногами и пальнула. И вот танк потеряв час брони загорелся.

Герда шепнула через нос:

— Вечный воитель, новый правитель…

Девушка открыла огонь, используя язычок. Герда чувствовала оружие, сильно смахивающее на фаустпатрон. И её ножки буквально играли пальчиками на рояле.

Адалинда шепнула без всяких гвоздей:

— Мы будем всех лупить, прервем всем жизни нить!

Воительницы стреляли, и распарывали тех крыс, что умудрялись прорваться, штыками.

В небе появились дирижабли. Они были крупными, и уродливых форм. Девушки заулыбались. Сработали подствольники.

Первый дирижабль лопнул, развеял по воздуху огненную пыль. И все рассыпалось, и пылало словно горит сама атмосфера.

Дирижабли взрывались и падали. Крысы горели, и от них поднимался удушливый запах. Чувствительные ноздри девчат с трудом переваривали такую мороку.

Герда выпустив при помощи босых ног из подствольника заряд, пропела:

— Водка, водка, водка — луженная глотка! Что ты натворила, юной водолазки жадно погубила… Гав, гав, гав!

Адалинда хихикнула. Проткнула штыком тролля. Эх, когда она была еще младенцем, сцепилась со своим первым противником — таким пушистым с острой пастью. Вот Адалинда взяла и порвала неприятелю ряшку.

Но это страшный бой — тварь её чуть не съела. И оцарапала бедную девочку капитально. Впервые в жизни убив разумное существо, Адалинда не ощутила, ни ярости, ни гнева, а чувство истиной радости. Она добилась цели и была удовлетворена.