По площади он примерно равен питерском Эрмитажу, и даже в полтора раза выше.

Но все же внутри не так хорош как Зимний дворец. Чувствуется все-таки, что это более поздняя и современная подделка. Уже совсем расцвело, и Фарай легко шагала по мрамору дворца. Приятно босыми подошвами ощущать гладкие, лощенные плиты.

Гродис выдали только бикини, и она почти целиком нагая. Иосиф хотя и старался внешне демонстрировать холодность, все-таки любовался на красавицу.

Нет Фарай из тех женщин, что наиболее близки к совершенству. И физическому, и моральному.

Девушка тоже осматривала интересный дворец. Много, как и зимнем позолоты, зеркал, портретов, ваз и статуй. Но все как-то немного не так. Вот словно подражание шедевру, или копия, снятая с картины гениального художника.

А тут действительно много копий срисованных со знаменитых художественных полотен, различных мастеров. Но есть и подлинники. В частности Пикассо. Как-то много разных художников авангардистов. Зато есть портреты, срисованные с подлинных на Эрмитаже. И статуи, тоже под старину.

Но скопированы достаточно талантливо. Тут что-то вроде попытки воссоздать в двадцать первом веке Версаль. Девушка потрогала мазки на полотне и заметила:

— Хорошие у вас копии?

Иосиф заметил со вздохом:

— Дворец этот стоил, со всеми побрякушками в пять миллиардов баксов. Я до сих пор выплачиваю по нему проценты.

Фарай задала несколько бестактный вопрос:

— Вы самый богатый человек в стране?

Иосиф беззвучно рассмеялся, но затем тихо ответил:

— Самый богатый человек в стране это президент… Но я можно сказать второй! Журнал Форбс оценивает мое состояние тридцать девять миллиардов… На самом деле у меня реально всего миллиардов на восемьдесят. Только не все эти деньги чисто мои!

Фарай удивленно спросила:

— А это как чисто мои?

Иосиф тихо произнес:

— Разных дояров много. Власть, дает богатеть, тем, кто с ней делится. Так что реально, весь мой капитал под колпаком различных служб. Я же лишь частично его контролирую. И в любой момент рискую стать вторым Ходорковским.

Фарай хоть и знала прошлую историю России двадцать первого века, но не настолько детально, и поэтому спросила:

— А кто такой Ходорковский?

Иосиф Виссарионович рассмеялся и погромче, и выдавил из себя:

— А ты этого не знаешь? Я думал, ты более компетентная!

Фарай вежливо ответила:

— Мои знания от России ограничены. Хотя о второй мировой войне, я мог рассказать куда подробнее, чем о двадцать первом веке!

Абрамов отмахнулся:

— Не надо о второй мировой войне! Если ты иностранка тем лучше!

Фарай честно ответила:

— Я не россиянка. У меня свои взгляды и видения, тех или иных вопросов!

Абрамов с улыбкой согласился:

— Тем лучше… Знаешь, свой первый миллиард я заработал в двадцать лет, создав ваучерный фонд. И заметь, не имея мохнатой лапы у властей. Хотя мне и помогали друзья-евреи. Потом, я зарабатывал все больше и больше. Но меня доили. Были и взлеты и падения. В конце концов удалось меня получить свою долю во власти. Стать главным среди олигархов, и тоже время оставаться в тени и неизвестным народу.

Миллиардер перевел дыхание, и продолжил:

— И вот мне сорок четыре года. Я полон сил и энергии! Мне хочется чего-то большего, а не трястись постоянно от страха, что я потеряю все!

Фарай с улыбкой заметила:

— А мы с вами ровесники… Это странно совпадение!

Абрамов энергично кивнул:

— Чем лучше! Ты, судя по комплекции, еще можешь иметь детей, и станешь моей женой!

Гродис жестко заметила:

— Ну, это уже мне лично решать! Я выйду замуж, когда сама захочу!

Иосиф, немного смягчившись, заметил:

— А за кого тебе выйти как не за меня? Я ведь самый богатый человек России!

— А президент? — С наивным видом спросила Фарай. — Он тоже сейчас свободен!

Иосиф отрицательно мотнул головой:

— Президент не позволит тебе управлять империей! А мы будем вместе царствовать над всем! Тем более я моложе!

Фарай рассмеялась и босыми пальчиками провела себе по носику, заметив:

— Не в возрасте дело. Тем более если старше, то лучше! Скорее помрет и я стану полновластной царицей.

Иосиф слегка растерялся:

— Ты хочешь женить на себе президента? Но захочет ли он?

Мальчишка-эльф смахнув три головы у гибрида змея Горыныча и кактусовых мухоморов (они его пребольно укололи в бицепс стрекательными иглами) вякнул:

— Могли и возникали! Но империя эльфов все равно выигрывала все войны! САТО было разгромлено, Фитай повержен и даже такой монстр как САРАТ покорились.

Девчонка-немка сделала глупые глаза, выстрелив из излучателя при помощи язычка:

— У них армия по призыву?

Юноша-эльф возразил, распотрошив гибрид трехколесного велосипеда и кальмара:

— Нет! Тоже вольнонаемная. В этом ее сила и слабость. Впрочем, войска противника хорошо обучены, в частности САРАТ разгромили полутора миллиардную армию Фрака, потеряв меньше двухсот солдат. Согласитесь впечатляющий успех.

— Верно, не плохо! — Адалинда всадила заряд в бойца, наминающего большого клопа, проглотившего самоходку. Того разнесло на части. — Но у нас были соотношения потерь в свою пользу: куда круче.

— Что же это от технологического уровня зависит! — Мальчишка-эльф слизал струйку крови, текущую из рассеченного лба.

Девушка-арийка с азартом согласилась:

— Конечно, еще как зависит! Каждое открытие в военной сфере приближает миг победы!

Адалинда запела, ее голос пробуждал новые безудержные силы:

Когда она кончила: перед ними оказалась целая армия трупов. Она напоминала накрошенный мясной салат, из продуктов порожденных воображение Пикассо: после того как его мозги затопили океаном гиперплазмы. Девушка-арийка спросила, едва переведя дыхание:

— Ты со мной согласен граф де Вольдемар?

— Я люблю свою Родину, ни чуть не меньше тебя. — Поверь мне Алладина.

Воительница поправила, сбив при этом гибрид комара и гиппопотама:

— Я не Алладина, а Адалинда.

— Извини, оговорился. — Страшная усталость. — Юноша-эльф покачнулся. — В одном сериале, так звали квазибогиню, сотворившую дюжину огромных вселенных, а затем добровольно отказавшуюся, от всех преимуществ и проданную в рабство!